Колечко с бирюзой - Мельникова Ирина Александровна - Страница 22
- Предыдущая
- 22/88
- Следующая
Глава 11
Игорь не спал. Поначалу он действительно решил подремать до прибытия первых посетителей. Нельзя сказать, что он не был им рад. Но очень уж не любил разговоров, касавшихся его персоны. Он представлял, какие ахи и охи издадут благоверные его приятелей и как их мужья со снисходительностью здоровых людей будут осторожно хлопать его по плечу, уверенные, что с ними-то подобной неприятности не случится. У Игоря же это было уже второе ранение (первое, в плечо, он перенес на ногах).
Все это время Игорь лежал с закрытыми глазами и потому скорее почувствовал легкие шаги, прошелестевшие возле его кровати, чем увидел, кто это. Незадолго до этого до его ушей донесся шум воды из ванной, и он с удовольствием представил изящную девичью фигурку, изогнувшуюся под упругими струями. Он словно воочию видел, как капельки воды сливаются в ручейки и устремляются вниз по высокой груди и стройным бедрам, западая в ложбинке между грудей и в том самом местечке, где бедра смыкаются в нежный треугольник... Он вновь ощутил тот особый запах, который издает молодое девичье тело, и чуть не задохнулся от нахлынувших сладостных предчувствий.
И тут Игорь вспомнил, как совсем недавно склонилось к нему девичье лицо, и настолько близко, что при желании он мог, не поднимая головы, коснуться его губами. И удержался он от этого уже в последнее мгновение, побоявшись обидеть или испугать девушку. Однако он успел разглядеть в ее глазах такое выражение, которое у более взрослой и опытной женщины принял бы за призыв заняться любовью. Но девочка при этом казалась слишком испуганной и потрясенной, поэтому он приказал себе умерить пыл и оставить ее в покое.
Раскрасневшееся личико Наташи сильно взволновало Игоря. Ее по-детски пухлые губы, изящные скулы и хорошенький носик вновь и вновь являлись ему в щемящем душу видении, отчего ему совершенно расхотелось спать, а в голову опять полезли мысли, одна крамольнее другой... Синие глаза, такие ясные и чистые, не давали ему успокоиться, будоражили его воображение. Они таили в себе обещание необыкновенной страсти и восторга, которые им предстояло испытать в минуты близости. Теперь Игорь уже не сомневался, что они непременно будут вместе, и именно он станет ее первым мужчиной, который разбудит тщательно скрываемую страстность в этой совсем еще юной и чистой девочке.
Он понимал, что в любви Наташа – белый чистый лист бумаги, на котором нет ни одной помарки, и нужно быть очень осторожным, чтобы не измять, не испачкать его грязными руками, а написать на нем именно те строчки, которые будут дороги ей всю жизнь.
Игорь не допускал и тени сомнения в том, что их отношения завершатся закономерным и счастливым исходом, а потом, возможно, станут не менее счастливым воспоминанием. Чего скрывать, мысли о былых победах, не всегда джентльменских, зачастую вызывали у него гнев и даже ненависть к особам, которые ни в какую не желали прекращать их связь, грозили скандалами и разоблачениями. Порвав с очередной наскучившей до чертиков любовницей, он пытался забыться в постели с другой. И на какое-то время у него это получалось. По роду службы он не мог позволить себе даже рюмку водки, чтобы разрядиться, поэтому начальство весьма снисходительно относилось к его амурным похождениям.
Но вот сейчас он почему-то стал задумываться, имеет ли право перейти дорогу этой девушке, войти в ее жизнь, чтобы свойственный ему цинизм осквернил ее чистоту и невинность.
Впервые он задумался о будущем, поджидавшем его за стенами госпиталя. Раньше его жизнь текла как по маслу, вполне укладывалась в служебные рамки, и если ограничивалась, то лишь сроками выполнения очередного задания, и в ней никогда не было места другим людям. Даже любовь к родителям откладывалась на неопределенный срок, связанный с очередным отпуском, который ему не удавалось использовать вот уже три года...
Вдобавок после госпиталя ему полагался дополнительный отпуск за успешно выполненное сложнейшее задание и для полного восстановления сил. Игорь твердо решил провести его не в санатории, а на берегу с детства любимой реки с удочкой в одной руке и с парой бутербродов, приготовленных матерью, в другой. Но сколько еще ему предстоит пролежать в госпитале, зависит лишь от господа бога, медслужбы да, возможно, юной и прекрасной феи с голубыми глазами и нежными руками.
Игорь перевел дух и признался себе, что слишком много размышляет о молодой сиделке. Подумал, стоит ли усложнять свою жизнь, связываться с наивной девчонкой, ведь есть же под рукой Виктория – мягкая, податливая, готовая на все всегда и при любых обстоятельствах. А чувства, возникшие так некстати, надо пресечь в зародыше, чтобы не причинить девочке зла и позволить ей идти по жизни своим путем. Ведь соблазнить ее, очевидно, не составит труда – мысли его незаметно потекли в прежнем направлении, и он с горечью вдруг подумал, что ничего хорошего их роман не принесет. Со временем им все равно придется расстаться, а ему почему-то совсем не хотелось, чтобы его смешная в своей суровости сиделка страдала от несбывшейся любви...
Тем временем события в кабинете старшей медсестры текли своим чередом. Наташа успокоилась и, утерев слезы, во всех деталях изложила Нине Ивановне подробности отношений в семействе Романовых. Ее рассказ вызвал у ее старшей подруги однозначно негативную оценку поступка родителей Петра. Обе пришли к единому мнению о том, что предстоят серьезные бои и Петру практически в одиночку придется сдерживать атаки многочисленных родственников. Наташа, правда, сомневалась в способности Петра отстоять свои позиции по причине мягкости характера, но Нина Ивановна поспешила ее успокоить:
– Если уж он на виду у гостей сделал тебе предложение, а потом вместе с тобой ушел из-за стола, родителей не послушал, то теперь ему и море по колено! Тем более фактически ты ему уже жена. Наступит время – и с родителями разберется. Они и сами смирятся, когда вы распишетесь...
В кабинет постучалась тетя Катя, и Наташа, пообещав еще разок забежать в конце дежурства (на этот раз Нина Ивановна замещала заболевшую медсестру), вернулась вслед за санитаркой в палату.
Игорь по-прежнему спал. Наташа залила в термос кипяток из самовара, смешала его с медом и ягодами лимонника, вынула из холодильника кастрюльку с куриным бульоном и поставила ее на электроплитку.
Тетя Катя, закончив с уборкой палаты, заглянула к ней за ширму, с любопытством огляделась:
– Так бы и я согласилась работать! Все при месте – и холодильник, и плитка... Ты что, и готовишь ему?
– Нет, конечно. Обеды ему с кухни носят, я только разогреваю, если нужно...
– Укормишь такого бугая с нашей кухни, как же! – поделилась сомнениями тетя Катя. – Только посмотри на него: ноги еле на кровати помещаются. Небось теперь всей кухне придется на него работать!
– Простите, ради бога, что вмешиваюсь в ваш разговор, – вдруг подал голос Игорь. Чувствовалось, что он еле сдерживал смех. – Но вы напрасно беспокоитесь, госпиталь я не объем. В питании я достаточно сдержанный товарищ...
Тетя Катя испуганно ойкнула и, вытаращив глаза, пулей вылетела из палаты, забыв про швабру и ведро. Через секунду в дверь просунулась рука в резиновой перчатке и схватила оставленные в панике орудия труда. Наташа не выдержала и расхохоталась. В чувство ее привело появление первого посетителя, вернее посетительницы – высокой молодой и красивой женщины с пышной гривой темно-каштановых, недавно подкрашенных волос.
Женщина, демонстративно не повернув головы в сторону сиделки, прошла на высоких каблуках через всю палату. Остановившись рядом с кроватью, положила на грудь Игоря очередной букет, поставила на стол большой бумажный пакет. Склонившись над лейтенантом, она поцеловала его в губы и лишь после этого опустилась на стул.
Зорким глазом Наташа окинула модный костюм с короткой юбкой, весьма откровенно обнажившей длинные красивые ноги.
Девица сняла с плеча бязевую больничную накидку, которая – наверно, для отпугивания микробов – имела ужасающий цвет и запах вываренной в хлорке портянки. Недовольно сморщив напудренный носик, посетительница с отвращением отбросила накидку на пол.
- Предыдущая
- 22/88
- Следующая
