Форель и Фемида - Марш Найо - Страница 8

• Предыдущая
• 8/56
• Следующая

— Ах, черт! — пробормотал Картаретт.

Он перешел через мост и, выйдя из поля зрения мистера Финна, двинулся домой.

Тропинка пересекала небольшой лужок и шла по склону Уоттс-хилл. Принадлежавший полковнику подлесок и рощица на участке капитана Сайса закрывали от полковника верхнюю половину всех трех владений. Кто-то спускался вниз по тропинке тяжеловесной рысцой. Полковник услышал шумное дыхание и узнал по походке мистера Финна, прежде чем последний появился перед ним в старом пиджаке и твидовой шляпе, которую ее хозяин не только истыкал блеснами, но и украсил заткнутыми за ленту очками. При нем была целая коллекция разнообразных приспособлений для рыбной ловли. Вид у мистера Финна был такой, словно собирался он на скорую руку. Миссис Томазина Твитчетт составляла ему компанию, однако в присущей кошачьему роду манере вела себя так, будто встретилась со своим хозяином совершенно случайна Тропинка была узкой. Кто-то должен был уступить дорогу, и полковник, которому опротивели ссоры с соседями, сошел на обочину. Мистер Финн с каменным лицом прошел было мимо, но кошка внезапно опередила его.

— Привет, милочка, — сказал полковник.

Он наклонился и пощелкал пальцами. Кошка одарила его задумчивым взглядом и пошла дальше, подергивая кончиком хвоста.

Полковник выпрямился и лицом к лицу столкнулся с мистером Финном.

— Добрый вечер, — сказал полковник.

— Приветствую вас, — ответил мистер Финн, коснулся рукой шляпы, надулся и двинулся дальше. — Томазина, — обратился он к кошке, — держись более грациозно.

Как раз в этот момент Томазина, повинуясь своему капризу, вернулась к полковнику и легла у его ног.

— Славная киска, — сказал полковник и добавил: — Желаю вам удачной рыбалки. Старушенция сейчас у моста, но с моей стороны.

— Вот как?

— Вы и сами могли в этом убедиться, — продолжал, не сдержавшись, полковник, — когда смотрели на меня в бинокль.

Если мистер Финн и помышлял когда-то о примирении, теперь он эту мысль отбросил. Воинственно взмахнув вершей, он произнес:

— Насколько мне известно, на ваш пейзаж никакие запреты не распространяются. Любоваться на него можно сколько угодно. Если не ошибаюсь, горизонт вы не покупали.

— Вот именно, — ответил полковник. — Можете смотреть на реку, на меня или на что угодно пока не почернеете. Но если бы вы понимали… если бы… — Он почесал затылок, что у полковника всегда выражало глубокую степень переживаний. — Дорогой мой Финн… — снова заговорил он, — если бы вы только знали… но, Господи, разве это важно! Будьте здоровы!

Он обошел мистера Финна и быстро пошел дальше. «И ради этого нелепого, невыносимого, вконец сбрендившего клоуна, — размышлял он с отвращением, — я взвалил на себя ответственность, из-за которой, быть может, мне придется терзаться до конца моих дней».

Он замедлил шаг и по дорожке вошел в рощицу. То ли влекомая материнским долгом, то ли по неизвестным причинам проникшись симпатией к полковнику, Томазина Твитчетт сопровождала его, время от времени подмяукивая и поглядывая по сторонам в поисках зазевавшейся птички. Перед ними открылась лужайка, а на ней — капитан Сайс с луком в руке и с колчаном на поясе искавший, пошатываясь; что-то в кустах.

— Здравствуйте, Картаретт, — сказал капитан. — Не могу найти эту чертову стрелу. Надо же! Промахнулся, и вот ищи ее теперь.

— Не слишком ли далеко от мишени она улетела? — кисло заметил полковник.

«Что ни говори, но этой дорогой ходят люди», — размышлял он, помогая искать стрелу. Томазина Твитчетт, заинтересовавшись шорохом листьев, тоже приняла участие в поисках.

— Конечно, — признал капитан Сайс, — попал, что называется, в молока Но, стреляя, я заметил старину Финна — вот и промазал. Ведь вы слышали, какая история произошла у меня с его кошкой. Хуже не придумаешь! Чистая случайность, конечно, но старый осел мне не верит. Хотя, черт возьми, говорил я ему, что люблю кошек.

Капитан сунул руку в кучу опавших листьев. Томазина Твитчетт с готовностью прыгнула на его руку и вонзила в нее когти.

— Ах ты, дрянь! — воскликнул капитан Сайс, выдернул руку и хотел уже наподдать кошке, но она вывернулась и, наскучив их обществом, отправилась домой к котятам.

Полковник попрощался и, пройдя через рощицу, вышел на открытое пространство рядом с собственной лужайкой.

Его жена в ярко-красной блузке и с огромными серьгами в ушах полулежала в гамаке, покачивая ногой, туго обтянутой черным вельветом. На столике стоял наготове поднос с коктейлями.

— Как ты долго! — лениво протянула она. — Ужин будет через полчаса. Что ты делал в Нанспардоне?

— Мне нужно было поговорить с Джорджем..

— О чем?

— Есть одно дело, которое поручил мне его отец.

— А подробнее нельзя?

— Это сугубо семейное дело.

— Как там Джордж?

Полковник вспомнил багровую физиономию Джорджа и ответил:

— Все еще не пришел в себя.

— Надо пригласить его к ужину. Кстати, завтра он будет учить меня играть в гольф. Он обещал подарить мне клюшку. Правда, мило?

— Когда ты с ним договорилась?

— Да только что. Минут двадцать назад, — ответила она и поглядела на него.

— Китти, я против этого.

— Уж не думаешь ли ты, что я обманываю тебя с Джорджем?

— Ну, — сказал полковник, помолчав, — а разве это не так?

— Нет, не так.

— И все же я считаю, что тебе лучше не играть с ним завтра в гольф.

— Это почему же!

— Китти, что ты сказала Джорджу насчет Марка и Розы?

— Ничего такога чего бы ты сам не знал, дорогой. Роза, конечно же, но уши влипла в Марка.

— Не верю.

— Морис, глупенький, уж не думаешь ли ты, что твоя дочка до конца своих дней останется при любимом папочке?

— Я сам против этого. Ни за что на свете!

— Ну вот!

— Но я… я не подозревал… Я и сейчас не верю…

— Марк явился сюда пять минут назад, весь взбаламученный, и они тут же закрылись в гостиной. Пойди посмотри. Так и быть, можешь не переодеваться к ужину.

— Спасибо, дорогая, — жалким голосом произнес полковник и вошел в дом.

Не будь он так огорчен и расстроен, он, без сомнения, подал бы какой-нибудь знак у дверей гостиной. Вместо этого он прошагал по толстому ковру через холл, вошел в гостиную и обнаружил свою дочь в объятиях Марка Лакландера, из которых она если и пыталась высвободиться, то безуспешно.

Роза и Марк повели себя как и подобает застигнутым врасплох влюбленным. Высвободившись из рук Марка, Роза побледнела. Марк же покраснел, и оба они не произнесли ни слова.

Полковник пробормотал:

— Извини, дорогая. — И кивнул дочери.

Взволнованная Роза бросилась к нему, обняла его за шею и воскликнула:

— Это ведь должно было случиться рано или поздно, папочка!

Марк сказал:

— Сэр, я хочу жениться на вашей дочери.

— Но я не согласна, — ответила Роза. — Я не выйду за него замуж, если ты не захочешь. Я говорила ему об этом.

С величайшей осторожностью полковник высвободился из ее объятий и положил руку ей на плечи.

— Откуда вы приехали сюда, Марк? — спросил он.

— Из Чайнинга. Я работал сегодня в больнице.

— Понятно.

Полковник переводил взгляд то на дочь, то на ее возлюбленного и размышлял о том, как пощадить их чувства.

— Сядьте, — сказал он. — Мне надо обдумать, что сказать вам. Сядьте же.

Не понимая, в чем дело, они повиновались.

— Когда ты вернешься домой в Нанспардон, Марк, — проговорил полковник, — ты увидишь, что твой отец очень расстроен из-за разговора, который состоялся между нами. Я вправе был бы пересказать тебе суть этой беседы, но не знаю, стоит ли. По-моему, лучше, чтобы он открыл тебе все сам.

— Открыл?

— Да, это новости не из приятных. Ты убедишься, что он категорически против твоего брака с Розой.

• Предыдущая
• 8/56
• Следующая