Таинственный Рыцарь - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 8

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая

— Общая схватка на свадьбе? — сир Кайл выглядел потрясённым. — Это было бы непристойно.

Сир Мейнард рассмеялся.

— Брак это схватка, каждый женатый мужчина вам это скажет.

Сир Ютор хохотнул.

— Боюсь, здесь будет лишь турнир на копьях, но кроме яйца дракона лорд Баттервелл обещал тридцать золотых драконов проигравшему в последней схватке и по десять рыцарям, выбывшим в предыдущем раунде.

Десять драконов это совсем неплохо. На десять драконов можно купить верховую лошадь, тогда не надо будет осторожничать с Громом в битвах. На десять драконов можно купить броню для Эгга и достойный рыцарский шатёр с вышитыми на нём Дунковыми вязом и падающей звездой. Десять драконов означают тушёного гуся и ветчину, и пирог с голубем.

— Тем, кто победит в своих схватках ещё и выкупы достанутся, — говорил сир Ютор, опустошая свой поднос. — И я слышал, некоторые делают ставки на исходы поединков. Сам лорд Баттервелл не любитель риска, но среди его гостей есть заядлые игроки.

Не успел он закончить, как с галереи менестрелей запели трубы, возвестив о появлении Амброза Баттервелла. Дунк, как и все остальные, вскочил на ноги, пока Баттервелл рука об руку вёл свою новую невесту по узорчатому Мееринскому ковру к помосту. Девушка была пятнадцати лет и только что расцвела, её лорду мужу было пятьдесят лет, и он только что овдовел. Она была румяной, он был серым. Плащ невесты, раскрашенный в зелёную, белую и жёлтую полосы, волочился за ней. Он выглядел таким тяжелым и жарким, что Дунк поразился, как ей хватает сил носить такое. Лорд Баттервелл, с обвисшими щеками и редкими льняными волосами, тоже выглядел тяжелым и жарким.

Отец невесты вышагивал прямо позади неё, держа за руку своего маленького сына. Лорд Фрей, лорд Переправы, был тощим мужчиной, выглядевшим элегантно в голубом и сером; у его четырёхлетнего наследника, который, казалось, вообще не имел подбородка, из носа текли сопли. Следом шли Лорд Костейн и Рисли, со своими леди-жёнами, дочерями лорда Баттервелла от первой жены. За ними — дочери лорда Фрея со своими мужьями. За ними — лорд Гормон Пик, лорды Смоллвуд и Шони и множество лордов помельче и владетельных рыцарей. Среди них Дунк углядел Джона Скрипача и Эйлина Кокшо. Лорд Эйлин выглядел уже подвыпившим, хотя официально пир ещё не начинался.

К тому времени как все взошли на помост, высокий стол был также переполнен, как и скамьи. Лорд Баттервелл и его невеста сели на усыпанный пухлыми пушистыми подушками двойной трон из позолоченного дуба.

Остальные разместились в высоких креслах с причудливыми резными ручками. На стене позади них с потолка свисали два знамени: башни близнецы Фреев, голубые на сером, и зелёно-бело-жёлтый триколор Баттервеллов.

На лорда Фрея была возложена обязанность вести тосты.

— За короля! — просто начал он.

Сир Глендон протянул свой кубок над миской с водой. Дунк чокнулся с ним, с сиром Ютором и с остальными. Они выпили.

— За лорда Баттервелла, нашего любезного хозяина, — провозгласил Фрей следующий тост. — Пусть Отец дарует ему долгую жизнь и много сыновей.

Они опять выпили.

— За леди Баттервелл, девственную невесту. Да благословит Мать её ребёнком. — Фрей улыбнулся дочери. — Я хочу внука ещё до исхода года. Близнецы подойдут мне ещё больше, так что взбивай масло хорошенько[9] этой ночью, моя радость.

Смех собравшихся взлетел до потолка, и гости выпили ещё по одной. Красное вино было крепким и сладким.

Затем лорд Фрей сказал:

— За Королевского Десницу Бриндена Риверса. Пусть свет лампы Старицы осветит его путь к мудрости.

Он высоко поднял свой кубок и выпил вместе с Лордом Баттервеллом, его невестой и остальными на помосте. А ниже соли сир Глендон перевернул свой кубок и вылил его содержимое на пол.

— Напрасная трата доброго вина, — заметил Мейнард Пламм.

— Я не пью за братоубийц, — сказал сир Глендон. — Лорд Бладрэйвен колдун и бастард.

— Рождён бастардом, — мягко возразил сир Ютор. — Но король, его отец, признал его перед смертью.

И он потянул из кубка, а за ним сир Мейнард и многие другие в зале. Но многие опустили свои кубки или даже перевернули их, как это сделал Болл. Кубок в руке Дунка внезапно потяжелел. Сколько глаз у Лорда Кровавого Ворона, вопрошала загадка. «Тысяча и один».

Тост следовал за тостом, некоторые провозглашал лорд Фрей, некоторые — другие. Выпили за юного Лорда Талли, сюзерена Лорда Баттервелла, который просил извинить его за отсутствие на свадьбе. Выпили за здоровье Лио Длинного Шипа, Лорда Хайгардена, который, по слухам, болел. Выпили за память доблестно павших. «Айе, — подумал Дунк, припоминая, — я с радостью выпью за них».

Сир Джон Скрипач провозгласил последний тост.

— За моих храбрых братьев! Я знаю, что этой ночью они улыбаются.

Дунк не собирался пить так много, ведь утром его ждал турнир, но кубки наполнялись после каждого тоста, и он внезапно почувствовал жажду. «Никогда не отказывайся от кубка вина или рога эля, — однажды сказал ему сир Арлан. — Может пройти год, прежде чем ты увидишь другой». Было бы неучтиво не выпить за жениха и невесту, и опасно не пить за короля и его Десницу, когда вокруг столько незнакомцев.

К счастью, тост Скрипача был последним. Лорд Баттервелл с трудом поднялся, поблагодарил всех присутствующих и обещал хороший турнир поутру.

— Начнём же пир!

На высокий стол подали молочного поросёнка, зажаренного в перьях павлина, и огромную щуку, покрытую тёртым миндалем. Ни единый кусочек из этого не опустился ниже соли. Вместо поросёнка им досталась солёная свинина, вымоченная в миндальном молоке и хорошо поперченная. Вместо павлина были каплуны, коричневые и хрустящие, нашпигованные луком, травами, грибами и жареными каштанами. Вместо щуки они ели расслаивающиеся ломти белой трески, запечённой в тесте с каким-то вкусным коричневым соусом, который Дунк не мог распознать. Кроме того на столе была гороховая каша, репа с маслом, морковь, залитая мёдом, и полежавший белый сыр, который пах так же сильно, как Беннис из Коричневого Щита.[10] Дунк ел вволю, но всё время переживал, досталось ли что-нибудь Эггу во дворе. На всякий случай он тайком положил полкаплуна, несколько ломтей хлеба и маленький кусок пахучего сыра в карман своего плаща.

Пока они ели, свирели и скрипки наполняли воздух волшебными мелодиями, а разговор сам собой вернулся к утреннему турниру.

— Сир Фрэнклин Фрей весьма почитается на Зелёном Зубце, — сказал Ютор Андерлиф, который, похоже, очень хорошо знал местных героев. — Вон он на помосте, дядя невесты. Люкаса Нэйланда из Ведьминого Болота, тоже нельзя сбрасывать со счетов, а также сира Мортимера Боггса из Треснутого Когтя. В остальном это будет турнир домашних рыцарей и деревенских героев. Кирби Пимм и Гэлтри Зелёный лучшие из них, хотя ни один из них не сравнится с зятем лорда Баттервелла, Чёрным Томом Хеддлем. Мерзкий человек, доложу я вам. Говорят, он завоевал руку старшей дочери Его Светлости, убив трёх других поклонников, а однажды он выбил из седла Лорда Кастерли Рок.

— Что? Молодого Лорда Тиболта? — спросил Сир Мейнард.

— Нет, старого Седого Льва, того что умер по весне. — Так люди говорили об умерших во время Великой Весенней Хвори. Он умер по весне. Десятки тысяч умерли, включая короля и двух молодых принцев.

— Не забудьте и Сира Бьюфорда Балвера, — сказал Кайл Кот. — Старый Бык зарезал сорок человек на Краснотравном Поле.

— И их число увеличивается с каждым годом, — сказал Сир Мейнард. — Дни Балвера прошли. Посмотрите на него — за шестьдесят, толстый и рыхлый, а его правый глаз считай, что слеп.

— Не утруждайте себя поисками чемпиона в этом зале, — произнёс голос за спиной у Дунка. — Вот он я, сиры. Насладите свой взор.

Дунк повернулся и обнаружил Джона Скрипача стоящего позади него с полуулыбкой на губах. У его белого дублета были даговые, отделанные красным атласом рукава,[11] их кончики свисали ниже колен. Тяжёлая серебряная цепь висела у Скрипача на груди, с вставленными в неё огромными тёмными аметистами, цвет которых сочетался с его глазами. «Эта цепь стоит как всё, что у меня есть».

• Предыдущая
• 8/26
• Следующая