Ген человечности - 3 - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 61

• Предыдущая
• 61/77
• Следующая

— Ты знаешь, где находятся эти, кто все это устроил?

— Нет.

Это могло быть как правдой, так и ложью.

— Поддержка здесь какая-то есть?

— Может да — а может и нет.

Обижаться за такой ответ было бы глупо.

— Что ты делал здесь?

— Здесь живет семья, которая умудрилась выжить в этом мире. Так получилось — что глава семьи бывший полицейский. Я вошел к ним в доверие.

— С целью?

— Мне нужны какие-то опарные пункты.

— Для чего?

ЦРУшник задумался — и это подтолкнуло меня к мысли, что он не врет. Мы все, осколки старого мира, внезапно попавшие в новый, жестокий и страшный, залитый кровью и воняющий тухлятиной, в душе не желаем признавать, что старый мир мертв, и действуем, по сути, по его законам. Куда иду сейчас я? К вымершей военной базе, проведать своих, которых, наверное, уже не осталось в живых. Грохнуть того, кто все это затеял? А зачем? Это что-то изменит? Это вернет тот мир, который умер в одночасье, с Макдональдсом, ипотекой и семейными пикниками? Ради справедливости? Не кажется ли вам, что это слово потеряло свое значение среди мертвых пустошей, населенных озверевшими, сбившимися в стаи собаками-людоедами и в погребенных мертвечиной городах? Тот кто это устроил превратился в еще одного феодального князька, просто он сильнее всех потому что готовился заранее. И только. Ради чего мы идем и ради чего собираемся подставить свои головы за право сделать выстрел и убить убившего мир изувера. Может просто — попытаться выжить в этом мире?

Вот и Ди Бейкер действует так, как привык — создает сеть поддержки, какую-то агентуру. Не понимая, что этим уже ничего не изменишь.

— Твои планы на будущее?

Создать сеть. Опираясь на нее работать. В ответ, капитан — где ваши ближайшие территории?

— Техас наш. Флорида, Майами — опорные пункты. Не более.

— Как думаете дальше?

— По обстановке. А вы?

— Не мой уровень. Тоже — по обстановке.

— Ты понимаешь, что если вы там, а они здесь — надо ждать удара?

— Понимаю. К нему уже готовятся. И к ответному — тоже. Поможешь? — я все таки решил поверить.

— Если ты перестанешь делать глупости.

Собрались на первом этаже дома, он назывался ground floor и был даже не на земле — а под ней. Обычный этаж с котлом, иногда здесь все таки нужным — работал он на топливных гранулах и на кизяках — сушеном коровьем дерьме, о чем мне с гордостью поведал хозяин — и был завален старыми вещами, которых в доме, где в течение нескольких поколений жила среднестатистическая американская семья — накапливается предостаточно. За последнее время здесь разобрались — здесь семья жила, здесь и пряталась.

— Они приходили?

— Было дело… — недовольно проговорил хозяин дома, кряжистый, степенный ирландец, поглаживая приклад Ремингтона.

— И что? Что-то попытались отнять?

— Нет. Просто предупредили что опасно, поснимали все на камеру и уехали. Сказали — что представляют ФЕМА, так их мать. Не верю я всем этим вашингтонским организациям. Хуже здесь другое…

Значит — те, кто это все устроил — действовали от имени законной власти. ФЕМА — достаточно надежное прикрытие.

— Был кто-то еще?

— Из крестников. Макс Гордон — ему судья Нуз двадцатку впарил. А недавно заявился, с дружком и со стволами. Ему ж еще лет десять оставалось как минимум. Похоронили…

— Бандитов много?

— Есть. И эти… выходят.

Кто такие «эти» понятно было и без объяснений.

— Быстрые? Или полудохлые?

— Да всякие. Один в корову вцепился… тварь, забить пришлось.

— А корова?

Экс-полицейский внимательно посмотрел на меня.

— Сэр, вы ее едите.

Черт, а если корову задрал одержимый — ее можно есть? Или нет. Я не про этические, я про медицинские ограничения.

— Сэр, там откуда вы прибыли — там сохранилась власть?

Те, кто собрался в этом подвале — с надеждой смотрели на меня. Семья, двое работников один из которых тоже с семьей. Тяжело жить в обстановке безвластия и беспредела — признаю.

— Кое-какая есть. Называется — «свободная территория Техаса».

Это я выдумал на ходу. Странно — но так потом и а самом деле стал называться Техас.

Хуже всего был шелест. Проклятый шелест прибоя, ласкающий слух отдыхающего на берегу. Нам же он лишь мешал — например, мешал прислушиваться к шуршанию выгоревшей под солнцем травы, смоченной прошедшим вчера обильным дождем. Намокнув, она не шуршала, она шелестела при каждом неосторожном движении и могла бы предупредить о появлении одержимого. Но прибой заглушал все.

Вертолет. Нарастающий рокот турбин — не сговариваясь мы упали там где были, превратившись всего лишь в два холмика травы, в нечто совершенно не привлекающее внимания. Он явно заходил не со стороны моря, где-то впереди но все равно, береженого Бог бережет. Если вертолет застанет тебя на открытой местности — это конец.

По крайней мере, ЦРУшник не солгал — здесь действительно что-то было.

Для чего мы пошли сюда, на покинутую солдатами и облюбованную противником как передовой укрепленный пост базу? По нескольким прининам. Главная заключалась вовсе не в базе — надо было проверить Ди Бейкера.

Потому то я засветил двоих, кроме меня — но не третьего! Снайпер и напарник плюс еще приставший к нам по пути мальчишка-кадет. Обычное дело — снайперская пара, снайперско-разведывательнвый патруль из двух человек. Третьему же — им был Родерик — я улучил момент и бросил несколько слов, чтобы он понял свою задачу. С бесшумной винтовкой он должен был наблюдать несколько дней за фермой, пока мы уйдем на базу. Если Ди Бейкер работает совсем не на того на кого он объявил — значит, в гостеприимном фермерском доме появятся гости. И Родерик это увидит — и примет меры, какие посчитает нужным. Он морской пехотинец, у него есть солидный боевой опыт, хорошее оружие и о его присутствии никто и не подозревает — убийственное сочетание. В прямом смысле слова — убийственное. Тут были два сложных момента, первый — кадет, никогда не прощу себе если подставлю его. Второй — мы сами, ведь Ди Бейкеру в любом случае известно, куда мы идем. Да, нас в любом случае не так то просто взять — но если противник заранее знает о том что мы идем — задача многократно упрощается. Для противника.

Нельзя оставлять непонятно кого за спиной. если Ди Бейкер предатель — значит, и все остальные обитатели того дома предатели, причем очень опасные предатели. Несли они предатели — то должны умереть, ведь они видели нас и могут догадаться, куда и зачем мы идем. Если же они не предатели — то они могут нам помочь и сейчас, и после акции, когда надо будет отходить. Об этом мало говорится — но у снайперской пары, выполняющей задание в глубоком тылу противника мало шансов на выживание. Но я все таки надеялся на то, что нам удастся сделать дело и уйти.

Вертолет, судя по звуку турбин, пошел на посадку.

Самая большая проблема — здесь нету такого места, откуда можно было бы охватить взглядом всю территорию базы. Очень плоская местность, вдобавок большей частью покрытая лесом. А мне бы хотелось это сделать, хотя бы для того, чтобы прикинуть, что с этим местом делать в будущем. Место уникальное — там, в одном месте на побережье, расквартированы воздушно-десантная дивизия, единственная в армии.[42] Первая группа командования специальных операций и там же, под боком — авиабаза Поп. И все это — в одном месте, с имуществом, с ангарами, со складами — да еще на побережье, чтобы была возможность взаимодействовать с флотом. Не исключено что в один прекрасный день нам придется подогнать сюда авианосец и все уничтожить — хотя ни один человек не будет этому так расстроен, как буду расстроен я…

Снова вперед — столько я не ползал со времен учебы, проходившей в паре миль отсюда — ни Ирак ни Афганистан не располагали к ползанью. Можно было пробраться еще ближе, воспользовавшись одной из речек — но я не хотел мочить ноги — раз, и знал что в речках установлены датчики — два. Мы сами обустраивали это место и готовили его к обороне в каких — то ситуациях. Потому по речкам — было нельзя. И близко к периметру — тоже не стоило подходить, периметр был защищен. Если думаете, что зря — спешу вас уверить не зря. Несколько раз в Файетсвилле и окрестностях видели арабов, честных, натурализовавшихся и получивших грин-карту арабов, которые просто захот6ели отдохнуть от трудов праведных и решили сделать это не где-нибудь, а именно в Файетсвилле.

• Предыдущая
• 61/77
• Следующая