Ген человечности - 3 - Афанасьев (Маркьянов) Александр "Werewolf" - Страница 31
- Предыдущая
- 31/77
- Следующая
Перед дверью, от которой уже все отступили, я достал шашку, выдернул чеку и выбросил ее на улицу, потом еще одну. Современные шашки — они не только дают отличный дым — но и слепят инфракрасные приборы наблюдения. Плохо видно через них и в тепловизоры — этакая мутная пелена. Мысленно досчитал до пятнадцати.
— Пошли!
Машины стояли так же, как мы их и оставили, в дыму ни хрена не было видно, кто-то вскрикнул, но непонятно от чего. На машину я наткнулся — точнее налетел — всем телом, едва не выронив пулемет. Нащупал дверь, кто-то шумно врезался в машину рядом, дым ел глаза — и в этот момент штурмовики пошли на первый свой заход, работая своими пушками. Больше полутора тысяч снарядов, выпускаемых из семи стволов — это сила. Звук при этом был такой, как у дрели — но гораздо громче.
Протиснулся в машину, через высокий и широкий короб между сидениями перелез на другое место, сзади, ругаясь в полный голос, лезли остальные. Все это выглядело как пожар в публичном доме, никак не как начинающаяся спасательная операция — но в жизни все так и бывает. Мат, шум, бестолковые команды, рев моторов, иногда и стрельба непонятно куда…
Забухтел мотор, кто-то пролез на место пулеметчика, при этом наступив мне на кисть руки, да так что едва пальцы не сломал. Я сунул кулаком по ноге в ответ — смотри, куда ступаешь, козел — открыл дверь, морщась от боли положил пулемет так что оттолкнуть коленом дверь и открыть огонь — секунда.
— Маяки! Маяки!!!
Еще не хватало, чтобы «бородавочники» сходу врезали по нам. Хотя и так могут врезать, нервы у всех на пределе.
— Нету, сэр!
— Фонарь! Фонарь со светофильтром на крышу! Поехали!
Один выстрел из гранатомета — и нас останется только отпевать. Одна не слишком длинная очередь из самолетной пушки — и не останется вообще ничего, искореженная сталь вперемешку с мясом.
— Топи! Пошел!
Хаммер тронулся с места, вынырнул из дымных клубов — и я с ужасом увидел, что мы едем прямиком на догорающий остов самолета. Успел только схватиться за стойку машины — чтобы не вылететь из машины на резком вираже.
Где то впереди взорвалась бомба — фунтов пятьсот не меньше, где именно не виде, но вспышка была и видно ее было всем, даже тем кто в другую сторону смотрел. Непрогретый двигатель Хаммера громко протестовал — но тащил машину вперед, разгоняя ее до все большей и большей скорости. Впереди штурмовики, не обращая на нас внимания, длинными очередями прочесывали лесопосадки, больше это было похоже на фейерверк, только фейерверк летит снизу вверх, а тут он летел — сверху вниз.
Оглянулся — второй Хаммер следовал за нами как привязанный. На едва освещенной взлетке мелькали тени — одержимые!
Огонь открыли все, кто мог — короткими, только чтобы успокоить себя. Дал пару коротких Ия — по проносящимся совсем рядом теням тех, кто был когда то людьми — и как минимум одного свалил, перерезал пополам. Водитель пер напролом, тяжелая машина то и дело подпрыгивала, прокатываясь по сбитым.
Водитель оттормозился у самого вертолета, он сел на брюхо и темной тушей чернел на полосе. Без команды выскочили наружу, я с ходу дал длинную очередь по кругу, отгоняя одержимых. Одержимые здесь были, и их было много.
— В периметр! Огонь!
На Хаммере заработал крупнокалиберный, стреляя куда-то в сторону ангаров базы короткими, кто-то включил фонарик на винтовке, луч света высветил то, что было перед нами — и мы все не сговариваясь, открыли огонь. Одержимые, взбудораженные стрельбой, бомбами, автомобилями — перли сплошной стеной со стороны города и со стороны авиабазы. Только в моем, довольно узком секторе их было не меньше сотни.
— Держать линию! — от непрерывной стрельбы, от работы двух крупнокалиберных, от ужаса того что наступало на нас раскалывалась голова.
Штурмовики, скользнув прямо над нами, оглушили воем турбореактивных двигателей — а через долю секунды перед нами встало сплошной стеной нереально яркое, рвущееся к небесам пламя, в котором какое-то время корчилось что-то черное. Потом не стало уже ничего.
Волной раскаленного воздуха нас едва не сбило с ног, все кто был рядом со мной, с правого борта упавшего вертолета, развернулись все в одном направлении, поливая огнем лес. Видимо штурмовики опознали нас — снова вой двигателей над головой и снова — стена пламени, теперь пожирающая лесополосу. Старым добрым напалмом — безотказным средством от всякой погани еще со времен Вьетнама — штурмовики отсекали нас от города и от толп одержимых…
— Слева! Слева!
Кто-то хлопнул меня по плечу, когда я менял ленту в пулемете. Это был Баз — с черными разводами на лице, больше похожий на дьявола, восставшего из преисподней.
— Что?!
— Снайперы слева! У нас потери!
Мы инстинктивно пригнулись — проклятье! Пуля ударила по корпусу Ястреба так, что вертолет содрогнулся. Никогда такого не видел, проклятье…
— Где пилоты?! Где пилоты, проклятье!
— На борту было четверо! Двое! Мертвы! Двое еще живы!
Вертолет уже окутывало дымом — времени не было совсем. Дымом мы прикроемся от треклятых снайперов — но лишим себя возможности отбиваться от одержимых. Пара минут, даже меньше — и они подойдут вплотную. Тогда хана — не отобьемся…
— Валим! Валим!
— Тела в вертолете!
— Черт с ними!
Еще один выстрел, что-то брызнуло на нас, что-то горячее и мерзкое и замолк один пулемет. Господи…
— Уходим! — кажется, мой крик можно было услышать в штабе в Херлберт-Филдс.
Сам, кого то опередив, ввалился на место водителя головного Хаммера, пригнулся — хотя смысла в этом не было никакого. Не знаю, из чего тут стреляют — но эта тварь похоже пробьет движок насквозь и меня заодно с ним. Делать было нечего — я тронулся с места, пошел с минимальной скоростью, чтобы хоть как-то сбить прицел снайперу. За спиной с шумом, с проклятьями, занимали места остальные.
Еще один выстрел — скорее почувствовал, чем услышал. Снайпер промахнулся!
— Сэр! Вторая машина выведена из строя!
Тормоз. Задний ход. Сейчас мы все тут поляжем к чертовой матери или разменяем — десяток жизней на двоих спасенных. Раньше так и делали — та же Дельта в этом долбанном, без счета проклятом Могадишо, когда спасательной операции погибло полтора десятка человек и из тех, кого они должны были спасти почти никого не спасли. Но так надо, каждый солдат должен достоверно знать, что случись ему попасть в дерьмо при выполнении задания — командование сделает все чтобы его вытащить, не считаясь с затратами и возможным риском. Это в Европе бросают в мясорубку тысячами, у нас же воюют по-другому. Но это раньше воевали так, когда была жива человеческая цивилизация. А как воюют сейчас?
Как должны воевать сейчас?!
Снайпер не стрелял я сообразил, что такая мощная винтовка является однозарядной и требует времени на перезаряду. Кто-то начал бить трассирующими по тому месту, где предположительно сидел снайпер — обернуться и выругаться, чтобы не привлекал к нам внимания не было ни сил не возможности. Не припомню, чтобы когда то мне было так хреново, за все время службы. Всегда за нами, американцами было преимущество в огневой мощи — и никогда нас не расстреливали вот так, профессионально и безжалостно.
Кто-то со всей силы ткнул мне по спине — и я нажал на газ, поворачивая руль, чтобы выехать из дымовой завесы не там, где этого ждет снайпер. Потом резко переложил руль в обратном направлении, чувствуя что машина едва идет. Если накроется движок или снайпер подобьет и вторую машину — ляжем здесь все. Без вариантов.
Но движок выдержал. И снайпер по нам больше не стрелял.
- Предыдущая
- 31/77
- Следующая
