Собрание сочинений, том 18 - Маркс Карл Генрих - Страница 89

Лондон, 2 мая 1873 г.

В № 49 газеты «Neuer Social-Demokrat» напечатана посвященная последним процессам Интернационала во Франции лживая статья, автор которой, очевидно, удостоился особо щедрого вознаграждения из фонда рептильной прессы[302] — так сильно пропитана она ложью. В отношении процесса в Тулузе «Neuer» опирается на статью из брюссельской газеты «Internationale»; статья эта в свою очередь заимствована из «Liberte»[303] и исходит от г-на Жюля Геда, французского эмигранта, который с момента своего прибытия в Женеву вместе с другими кандидатами в «великие мужи» тамошней эмиграции громко трубит в бакунинские трубы и на съезде юрцев в Сонвилье (ноябрь 1871 г.) подписал известный циркуляр Юрской федерации, в котором тайный Альянс г-на Бакунина объявил войну Интернационалу. Какую роль играл г-н Гед в деятельности Интернационала во Франции, мы сейчас увидим. Статья называет г-на Дантрега, который на этом процессе выдал как членов Интернационала своих товарищей по скамье подсудимых, генеральным уполномоченным Маркса и хочет приписать Марксу, а также Генеральному Совету и «авторитарной сверху донизу организации» вину за это предательство и за последовавшие обвинительные приговоры.

А факты таковы.

Г-н Дантрег, чертежник железнодорожного бюро в Пезенас (департамент Эро) обратился 24 декабря 1871 г. в Генеральный Совет с заявлением, что один радикально-демократический комитет, представляющий семь профессиональных союзов, председателем которого он является, требует приема в Интернационал. 4 января секретарь для Франции написал в Пезенас Каласу (осужденному теперь на один год), который пользовался полным доверием благодаря поручительству входящего в Интернационал социал-демократического комитета в Безье (Эро); члены этого комитета, также осужденные, были к тому же известны многим членам Коммуны, находящимся в Лондоне, как люди, заслуживающие доверия. 14 января Калас дал Дантрегу рекомендацию и сообщил, что он с ним договорился о том, что «они будут работать рука об руку». В марте Дантрег переехал в Тулузу; он, следовательно, действовал там до момента своего ареста полных девять месяцев, и тулузские члены Интернационала, не имевшие и малейшего повода жаловаться на него, жили с ним в полном согласии и подтвердили это, единогласно избрав его 18 августа делегатом на конгресс в Гааге во всех четырех, значительных по численности, секциях. На четырех мандатах, подписанных только членами комитета и руководителями групп, стоит 67 подписей. Таким образом, если Генеральный Совет назначил этого человека своим уполномоченным для Тулузы и ее окрестностей, то этим он только выразил желание самих находящихся там членов Интернационала.

Теперь перейдем к г-ну Геду.

18 августа 1872 г. секция Монпелье сообщила Генеральному Совету, что г-н Поль Брусе, корреспондент и друг г-на Геда, пытается вызвать раскол в местной секции; он требовал, чтобы члены не платили заранее установленных взносов на покрытие расходов по поездке тулузского делегата и вообще ничего не предпринимали, пока Гаагский конгресс не выскажется. За это секция исключила г-на Брусса из своих рядов и потребовала, чтобы Генеральный Совет исключил его из Интернационала. Письмо было подписано Каласом и тремя другими лицами. Генеральный Совет знал о том, что г-н Брусе интригует там в пользу раскольников из Юрской федерации, но счел излишним придавать особое значение этому молодому человеку — он был студентом-медиком — и оставил это дело без внимания. Г-н Гед, находясь в то время в Риме, написал в октябре корреспонденцию в «Liberte», в которой назвал совершенно понятные действия секций Монпелье «авторитарными»; при этом своего друга Брусса он обозначил только инициалами, а фамилию «Каласа в Монпелье» напечатал полностью. Французская полиция не заставила повторять себе это дважды. Письмо, посланное к этому времени Каласу секретарем Генерального Совета, в котором подробно говорилось о Дантреге, перехватывается на почте, — Дантрег был немедленно арестован, а вслед за ним и Калас.

Кто же явился доносчиком — Дантрег или Гед? Если г-н Гед далее заявляет, что посылка missi dominici [посланцев. Ред.] Генерального Совета, что прибытие и отъезд делегатов извне, приметы которых хорошо известны полиции, являются лучшим средством для провала Интернационала во Франции, то он забывает:

1) Что три уполномоченных Генерального Совета во Франции не были прибывшими извне случайными благодетелями, а людьми, постоянно проживающими в тех местах, где они являются уполномоченными, и пользующимися доверием самих секций.

2) Что единственные интернациональные «делегаты извне», фигурировавшие на юге Франции прошлой осенью и зимой, были посланы не Генеральным Советом, а раскольниками из Юрской федерации. Эти господа незадолго до арестов так шумно вели себя в кафе Тулузы и т. д., что этим самым привлекли внимание полиции к нашему Товариществу; но, как повсюду и всегда, арестованы были действительные члены Интернационала, в то время как анархистские крикуны пользуются особым покровительством высших полицейских чинов.

Если г-н Дантрег по личным мотивам и по слабости сделал некоторые разоблачения, то имеется достаточно фактов, доказывающих, что до своего осуждения он не был полицейским шпионом. Господа из Альянса, одним из основателей которого был теперешний бонапартистский агент Альбер Ришар из Лиона, не имеют ни малейшего права бросать в других камень, и менее всего имеет на это право «Neuer», полицейское прошлое и настоящее которого является величайшим позором для немецкого рабочего движения.

Что касается парижского процесса[304], то теперь уже установлено, что Хеддегем был полицейским шпионом. Этот человек, назначенный своей секцией в Париже на пост секретаря, сослался на члена Коммуны и члена Генерального Совета Ранвье, который дал ему блестящий отзыв как в отношении благонадежности, так и в отношении его деятельности; на основании этого отзыва Хеддегем и был утвержден. Следовательно, как в первом случае, так и на сей раз Генеральный Совет принял все возможные меры предосторожности.

Новым является утверждение, будто Бакунин был исключен в Гааге за то, что он «хочет положить конец вредной практике тайных заговоров». Комиссия Гаагского конгресса по делу Альянса, которой были предъявлены статуты этого бакунинского тайного заговора, направленного не против правительств, а против Интернационала, пришла к совершенно другому выводу.

Таким же новым является утверждение, будто Маркс пережил «больше дюжины коммунистических процессов своих последователей». История знает только один процесс коммунистов в Кёльне в 1852 году; но ведь «Neuer» не за то получает деньги, чтобы говорить правду. Во всяком случае мы не забудем его заключительного предупреждения:

«Маневр полицейских властей состоит в том, чтобы в тех случаях, когда они провоцируют тенденциозный процесс, формально осуждать также и своих тайных агентов, которым впоследствии в тюрьме создаются удобные условия жизни».

Этот эпизод, выхваченный из жизни г-на фон Швейцера, заслуживает всяческого внимания.

«Пусть же рабочие всегда будут начеку», если когда-нибудь случайно господа из «Neuer» окажутся «формально осужденными»!

Написано Ф. Энгельсом 2 мая 1873 г.

Напечатано в газете «Der Volksstaat» № 38, 10 мая 1873 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

На русском языке публикуется впервые