Собрание сочинений, том 18 - Маркс Карл Генрих - Страница 82

Это положение об округах — один из самых жалких законов, когда-либо издававшихся. Его содержание можно передать в двух словах. Он отнимает у отдельного юнкера принадлежащую ему в силу феодальной привилегии власть, чтобы под видом самоуправления округов вернуть эту власть классу юнкеров. Крупнейшее и крупное землевладение по-прежнему будет господствовать в земледельческих районах восточных провинций; власть юнкерства даже возрастет вследствие перехода в его руки таких полномочий, которые принадлежали до сих пор государству. Но каждый отдельный юнкер теряет то исключительное положение, которое он занимал в качестве феодального господина. Он опускается до уровня обычного современного крупного землевладельца и тем самым перестает быть юнкером. Но это вместе с тем подрывает основы старой Пруссии, и поэтому палата господ была со своей точки зрения вполне права, оказывая сопротивление положению об округах. С введением положения об округах приходит конец юнкерству, а без юнкерства нет больше специфической Пруссии.

Прусская буржуазия оставалась в этом деле достойной самой себя. Сначала говорилось, что положение об округах — мол, только первый шаг к самоуправлению, что следует на это пойти, так как в данный момент нельзя достичь ничего лучшего, что это, мол, компромисс с правительством, но что дальше уже нельзя уступать ни на йоту. Палата господ проваливает положение об округах. Правительство, хотя и связанное уже компромиссным соглашением с палатой депутатов, требует от нее новых уступок. Палата достаточно мужественна, чтобы безоговорочно на них согласиться; за это буржуазии обещают назначение новых пэров и подают надежду на реформу палаты господ. Назначение новых пэров осуществляется: назначено двадцать пять генералов и бюрократов; палата господ их принимает. Компромисс спасен, но… реформа палаты господ откладывается. Утешают себя, однако, тем, что положение об округах является все же огромным шагом вперед… но тут приходит известие о министерском кризисе. Роон, Зельхов, Иценплитц хотят подать в отставку; либералы побеждают по всей линии; становится неизбежным — либеральное? нет, вовсе нет, — объединенное министерство! Наши буржуа так непритязательны! Они довольствуются даже еще меньшим. Бисмарк уходит с поста министра-президента, его замещает Роон, противник положения об округах, в министерство вступает еще один генерал, Зельхов и Иценплитц остаются на местах, объединенное министерство оказывается менее объединенным, чем когда бы то ни было, феодальные элементы в нем усиливаются, — а буржуа спокойно продолжает пить свою кружку пивав гордом сознании, что душой всего остается все же в конце концов Бисмарк.

Этот пример отчетливо характеризует позицию прусской буржуазии. Если историческое положение, к которому Бисмарк привел Пруссию, и промышленный прогресс последних двадцати лет вынуждают его, Бисмарка, делать то, чего сама она из трусости не посмела осуществить в 1848—1850 гг., то прусская буржуазия ставит это себе в заслугу. У нее не хватает мужества даже на то, чтобы заставить своего Бисмарка провести эти мелкие реформы просто, на откровенно буржуазный лад, без государственно-полицейских извращений; она громко ликует по поводу того, что Бисмарк вынужден теперь выхолостить ее собственные требования 1846 года[270]; к тому же, — это надо иметь в виду, — одни лишь экономические требования, то есть такие, выполнению которых не могла бы воспрепятствовать и тысяча Бисмарков, даже если бы они этого желали. О политических требованиях, о передаче политической власти буржуазии, если еще и говорится, то только ради приличия. Прусская буржуазия не хочет политической власти; прогнившая, не успев созреть, как официальная Россия еще во времена Вольтера, она, так и не побывав у власти, докатилась уже до той ступени вырождения, какой французская буржуазия достигла после восьмидесяти лет борьбы и после долгого господства. Panem et circenses! — хлеба и зрелищ! — требовал опустившийся римский плебс от своих императоров; panem et circenses! — спекулятивных прибылей и дикой роскоши! — требует от своих императоров не прусский народ, а прусская буржуазия. Римские плебеи вместе с их императорами были сметены германскими варварами; за спиной прусских буржуа грозно поднимаются германские рабочие.

Написано Ф. Энгельсом в начале января 1873 г.

Напечатано в газете «Der Volksstaat» № 5, 15 января 1873 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с немецкого

К. МАРКС ОТВЕТ НА НОВЫЙ ЦИРКУЛЯР МНИМОГО БОЛЬШИНСТВА БРИТАНСКОГО ФЕДЕРАЛЬНОГО СОВЕТА[271]

Новый циркуляр мнимого большинства Британского федерального совета якобы призван служить ответом на два обращения: Британского федерального совета и Манчестерской иностранной секции [См. настоящий том, стр. 192—201. Ред.]. В действительности же он не опровергает ни единого пункта этих обращений. Он только пытается личными сплетнями, клеветой и ложью пустить читателям пыль в глаза, полагаясь на неизбежное у недавно организованных секций недостаточное знакомство с историей Интернационала.

Весьма характерно, что из шести членов исполнительной комиссии, подписи которых фигурируют под этим циркуляром, двое — гг. Юнг и Пейп, — не имеют больше locus standi [законного места. Ред.] в Британском федеральном совете. Они были делегатами: первый от Мидлсборо, второй — от Ноттингема, но одна из упомянутых секций аннулировала мандат, в то время как другая единогласно отвергла циркуляр. Мы приведем только несколько примеров наглых утверждений, характерных для документа, о котором идет речь.

Относительно так называемого «официального отчета» там сказано:

«Хотя в обращениях и говорится о «64» делегатах Гаагского конгресса, но в нем не приведено никакого списка».

Упомянутый здесь «отчет» является просто официальным изданием резолюций, принятых конгрессом[272], в котором список делегатов, уже опубликованный в Гааге и перепечатанный большинством континентальных газет, как в органах Интернационала, так и в буржуазной прессе, был бы неуместен. Кроме того, в отчете о каждом голосовании приводится число голосовавших, а там, где имело место разделение голосов, приводятся также и фамилии.

«Резолюции замалчивались или подделывались. Например, резолюция относительно взносов Генеральному Совету требовала повышения взноса Генеральному Совету до 1 шиллинга в год для каждого члена Товарищества, включая тред-юнионы».

Пункт 2 официального отчета под заголовком «Взносы, подлежащие уплате Генеральному Совету» сообщает: в связи с требованием, с одной стороны, повысить, с другой, — понизить размер взноса, конгресс постановил 17 голосами против 12, при 8 воздержавшихся, сохранить размер взноса в 1 пенни [См. настоящий том, стр. 145. Ред. ]. Что же тут замалчивается?

Что касается «подделки» резолюций, то пусть они посмеют указать хотя бы одну резолюцию в отчете, которая бы не совпадала полностью с протоколами.

К чему, с другой стороны, способны сами авторы этого циркуляра по части «подделки», показывают их утверждения, касающиеся резолюции конгресса о политическом действии. Прежде всего фраза: «Завоевание политической власти стало великой обязанностью рабочего класса» дословно перенесена в резолюцию IX Лондонской конференции из Учредительного Манифеста Интернационала (1864), хотя они заявляют, что она была сочинена Гаагским конгрессом.

Во-вторых, авторы циркуляра утверждают, что неправильно переводить французское «doit servir» английским «ought to serve» [«должен служить». Ред.]. Если бы и была сделана ошибка, то она была бы сделана прежним Генеральным Советом в официальном английском переводе первоначального французского текста резолюций конференции. Но здесь нет ошибки. Так как авторы циркуляра, по-видимому, не очень в ладу ни с английским, ни с французским языком, то мы должны отослать их к любому англофранцузскому словарю, например, «Англо-французский словарь Бойе, Париж, Бодри, 1854», где под словом «ought» сказано: «Ought to be so — cela doit etre ainsi» [«должно быть так». Ред.].