Собрание сочинений, том 18 - Маркс Карл Генрих - Страница 80

Точно так же мне нет нужды защищать себя от упрека, будто ужасные современные жилищные условия рабочих показались мне «не имеющим значения пустяком». Я, насколько мне известно, первый в немецкой литературе изобразил эти условия в той классически развитой форме, в какой они существуют в Англии; и это не потому, как полагает Мюльбергер, что они «оскорбляют мое правовое чувство», — много хлопот было бы у того, кто вздумал бы превращать в книги все факты, оскорбляющие его правовое чувство, — а, как указано в предисловии к моей книге[257], для того, чтобы дать тогда лишь возникавшему немецкому социализму, вращавшемуся в кругу пустых фраз, фундамент фактов путем описания общественных условий, созданных современной крупной промышленностью. Но мне, в самом деле, и в голову не приходит разрешать так называемый жилищный вопрос, точно так же, как я не стал бы заниматься деталями разрешения еще более важного продовольственного вопроса. Меня вполне удовлетворяет, если я могу сказать, что производство нашего современного общества достаточно велико, чтобы прокормить всех членов общества, и что имеется достаточно домов, чтобы уже теперь можно было предоставить трудящимся массам вместительное и здоровое пристанище. А мудрствования о том, как станет будущее общество регулировать распределение пищи и жилищ, ведут прямо в область утопии. Самое большее, что мы можем утверждать, исходя из изучения основных условий всех предыдущих способов производства, это то, что с падением капиталистического производства известные формы присвоения, характерные для старого общества, станут невозможными. Даже переходные мероприятия должны будут повсюду сообразоваться с существующими в данный момент отношениями; в странах мелкого землевладения они будут существенно иными, чем в странах крупного землевладения, и так далее. Что получается в результате попыток решать поодиночке эти так называемые практические вопросы, как жилищный вопрос и т. д., лучше всего показывает пример самого Мюльбергера, который сперва на 28 страницах обстоятельно разъясняет, что «все содержание решения жилищного вопроса дано в слове выкуп», а затем, когда его прижали к стене, начинает смущенно бормотать, что в сущности еще очень большой вопрос, «будет ли трудящийся народ поклонником выкупа» при фактическом овладении домами или какой-либо другой формы экспроприации.

Мюльбергер требует, чтобы мы стали практичны, чтобы мы «действительным практическим отношениям» не «противопоставляли одни лишь мертвые, абстрактные формулы», чтобы мы «от абстрактного социализма подошли к определенным, конкретным общественным отношениям». Если бы Мюльбергер так поступил, то он, может быть, приобрел бы большие заслуги перед движением. Ведь первый шаг при подходе к определенным конкретным общественным отношениям состоит в том, что их изучают, что исследуют их действительную экономическую связь. А что мы находим у Мюльбергера? Целых два положения, а именно:

1) «Съемщик по отношению к домовладельцу — то же, что наемный рабочий по отношению к капиталисту».

Я показал выше, на стр. 6 [См. настоящий том, стр. 210. Ред.]  отдельного издания, что это совершенно неверно и Мюльбергеру нечего возразить на это…

2) «Тем быком, которого» (при социальной реформе) «надо взять за рога, является так называемая в либеральной школе политической экономии производительность капитала, на самом деле не существующая, но мнимым своим существованием служащая покровом всякого неравенства, тяготеющего над современным обществом».

Итак, бык, которого надо взять за рога, «на самом деле не» существует, стало быть, не имеет и «рогов». Все зло не в нем, а в его мнимом существовании. Тем не менее, «так называемая производительность (капитала) в состоянии чудесным образом воздвигать на земле дома и города», существование которых уж отнюдь не «мнимо» (стр. 12). И человек, который, несмотря на то, что «Капитал» Маркса «и ему хорошо знаком», так безнадежно-путано лепечет что-то об отношении между капиталом и трудом, берет на себя смелость указывать немецким рабочим новый и лучший путь и выдает себя за «зодчего», которому «по крайней мере в общем и целом ясна архитектоника будущего общества»!

Никто ближе не «подошел к определенным, конкретным общественным отношениям», чем сделал это Маркс в «Капитале». Двадцать пять лет употребил он на то, чтобы всесторонне исследовать их, и результаты его критики повсюду содержат также и зародыши так называемых решений, поскольку последние вообще возможны в настоящее время. Но любезному Мюльбергеру этого мало. Все это абстрактный социализм, мертвые абстрактные формулы. Вместо того чтобы изучать «определенные конкретные общественные отношения», любезный Мюльбергер довольствуется чтением нескольких томов Пруд она, которые ровно ничего не говорят ему об определенных конкретных общественных отношениях, но зато дают ему очень определенные конкретные чудодейственные рецепты от всех общественных зол; и этот готовый план социального спасения, эту прудоновскую систему он преподносит немецким рабочим под тем предлогом, что он хочет «распрощаться с системами», между тем как я, дескать, «избираю противоположный путь»! Чтобы уразуметь это, я должен предположить, что я слеп, а Мюльбергер глух, так что мы никак не можем объясниться друг с другом.

Довольно. Если полемика эта не сослужит никакой другой службы, то она во всяком случае полезна уж тем, что показала, как обстоит дело с практикой этих называющих себя «практическими» социалистов. Эти практические предложения для устранения всех социальных зол, эти социальные панацеи всегда и повсюду изготовлялись основателями сект, выступавших в те времена, когда пролетарское движение было еще в младенческом возрасте. К их числу относится и Прудон. Развитие пролетариата отбрасывает в сторону эти детские пеленки и воспитывает в самом рабочем классе понимание того, что нет ничего менее практичного, чем эти заранее вымышленные, пригодные к любому случаю «практические решения», и что, напротив, практический социализм заключается в правильном понимании различных сторон капиталистического способа производства. Для рабочего класса, обладающего таким пониманием, никогда не представит трудности в каждом данном случае решить, против каких социальных учреждений и каким образом следует направить свои главные удары.

Милостивый государь!

Мое внимание привлекла заметка в сегодняшнем номере «Times», озаглавленная: «Карл Маркс и Интернационал». В этой заметке утверждается, что Генеральный Совет Международного Товарищества Рабочих, предлагая различным федерациям и секциям самим выдвигать кандидатуры уполномоченных для утверждения их Генеральным Советом, объявил

«настоятельно необходимым, чтобы точная копия была одновременно послана Карлу Марксу в Лондон. Смысл этого заключается в том, что полномочия получат только лица, приемлемые для Карла Маркса в Лондоне и одобренные им. Так как эти агенты, само собой разумеется, будут поддерживать с ним постоянную связь, то фактически он явится единоличным руководителем движения».

Циркуляр, о котором идет речь, опубликован, в числе прочих, и лейпцигской газетой «Volksstaat» от 25 декабря[258]. В нем предлагается членам Товарищества в Германии послать копию своих предложений бывшему секретарю-корреспонденту для Германии (то есть мне) для установления подлинности документа. Ясно, что новый Генеральный Совет не может знать ни самих людей, ни их почерка. Моя роль в данном вопросе представлялась нью-йоркскому Генеральному Совету настолько само собой разумеющейся, что меня даже предварительно не известили. Что касается «агентов» для других стран, где свободная организация Интернационала встречает препятствия со стороны законодательства, я к удостоверению их личности не имею никакого отношения.