США: История страны - Макинерни Дэниел - Страница 32

• Предыдущая
• 32/146
• Следующая

На протяжении первых двадцати пяти лет XIX столетия сторонники Джефферсона, безусловно, главенствовали в национальном правительстве. По мнению некоторых историков, они произвели подлинную революцию в американской теории управления. Якобы основным постулатом республиканцев (на котором, собственно, и строилась вся их деятельность) являлась вера в простой народ. Они доверяли его здравому смыслу, его способности безошибочно ориентироваться в политических реалиях и эффективно осуществлять самоуправление. Отсюда вывод: в своей деятельности национальное правительство должно руководствоваться волей народа. Подчиняться той самой воле, а не подминать ее под себя, как это делалось раньше. И ничего больше от правительства не требовалось, все остальное штаты и их граждане сделают сами. Таким образом, выходило, что республиканская концепция государства изначально предполагала слабое правительство.

Однако существует и другая точка зрения. Ее сторонники доказывают, что сторонники Джефферсона лишь на словах ратовали за ограничение прав федерального правительства (то есть самих себя), а на деле пытались выжать максимум полномочий, предусмотренных конституцией. Действительно, самому Джефферсону не раз доводилось превышать пределы исполнительной власти. Он и вел себя как влиятельный партийный лидер, экономический манипулятор и рачительный хозяин, который неустанно печется о расширении своих владений. Его последователи преподали нации суровый урок, наглядно продемонстрировав, чем может обернуться излишняя расслабленность в экономическом и военном плане. После этого никто особенно не возражал против кое-каких изменений в конституции – надо же исправлять ошибки. Вообще республиканцы начала 1820-х годов все больше и больше походили на федералистов образца 1790-х. А сами федералисты все чаще ворчали и жаловались, как это делали их политические оппоненты на заре республики. И то сказать, что же еще им оставалось? Обе стороны, таким образом, вносили свою лепту в формирование замечательной традиции идеологических кульбитов, столь характерной для американской политики.

Они же вместе помогли создать (а после и разрушить) первую партийную систему. Так получилось, что федералистов – при всей их ловкости и проницательности – сгубило пренебрежение к общественному мнению: слишком уж заносчиво они себя вели в пору политического лидерства, да и с антивоенными протестами выступили решительно не вовремя. Но если федералисты дерзко и самоуверенно – на глазах у всей страны – промаршировали по выбранному пути саморазрушения, то республиканцы удивили еще больше: сам их успех привел к падению. В начале 1820-х годов республиканцев в Америке было очень много. И что же из этого вышло? После десятилетий горячих споров установилась «эра дружелюбия», которая весьма скоро завершилась полным крахом. Если в прежние времена традиционный жупел федерализма оказывал на республиканцев мобилизующее и сплачивающее воздействие, то в 1820 году, когда федералисты исчезли с политической арены, а пришедшие к власти республиканцы стали подозрительно смахивать на федералистов, в их рядах воцарились разброд и шатание. Президентские выборы 1820 года стали самой яркой (но, увы, последней) демонстрацией единства республиканского лагеря.

Эпоха подходила к концу. В начале 1820-х годов первая политическая группа, способная возглавить республику, ушла в небытие: конституционный порядок (в котором вовсе не предусматривалось никаких партий) вынужден был иметь дело сначала с двумя, а затем с одной партией. В середине 1820-х старое революционное поколение утратило лидирующие позиции. Четвертого июля 1826 года, как раз в пятнадцатую годовщину Декларации независимости, умерли два великих вождя, стоявших у истоков американской революции, Томас Джефферсон и Джон Адамс. К концу этого десятилетия установился новый политический порядок. И хотя джефферсоновский принцип ограничения правительственных полномочий остался в силе, новый «демократический» порядок использовал собственный набор правил и политических стратегий.

В конце 1820-х годов в мире американской политики наметились решительные перемены. Во-первых, увеличилось количество штатов в составе страны: вместо 16 их стало 24.

Это означало, что больше стало конгрессменов, увеличилось число избирателей, они представляли большее число различных регионов – и каждый из них претендовал на удовлетворение своих специфических потребностей. Во-вторых, само избирательное право изменилось в сторону расширения. Вновь присоединившиеся штаты понизили имущественный ценз для голосующих; некоторые из старых штатов и вовсе его отменили. К 1840 году правом голоса уже обладали девять из десяти совершеннолетних белых американцев. При этом законодатели северных штатов еще сильнее урезали избирательные права свободных чернокожих мужчин и закрыли доступ к голосованию для женщин (в Нью-Джерси в 1807 году был принят специальный закон, отменяющий избирательное право для женщин, существовавшее ранее). В-третьих, изменилась процедура голосования. Увеличилось количество государственных постов, судьба которых решалась путем прямого народного голосования. Теперь к их числу относились должности губернаторов штатов, судей и даже президента страны. Соответственно, у людей, владевших избирательным правом, появилось больше причин осуществлять это право. Результатом стала высокая избирательная активность населения, что можно отметить как четвертую отличительную черту рассматриваемого периода. Если в 1824 году в президентских выборах участвовало всего 27 % установленных законом избирателей, то в 1840 году это число выросло до 40 %.

Действуя в совокупности, все указанные факторы коренным образом изменили политическое лицо государства. Быстро растущее общество включало в себя расширенный контингент избирателей – более разнообразный (поскольку предполагал новые комбинации групповых интересов), менее организованный (вследствие аморфного состояния республиканской партии), зато более активный (ибо открывалось больше перспектив занять теплое местечко). Некоторым казалось, что политический мир Америки не сегодня завтра погрузится в полный хаос. Создавалось впечатление, будто миллионы американцев в едином порыве выплеснули заряд политической энергии, но не позаботились направить ее к какой-либо осмысленной цели.

Джон Куинси Адамс в 1824 г. одержал победу на выборах в палату представителей при том, что Эндрю Джексон сумел набрать больше голосов избирателей

В 1820 году состоялись выборы, на которых Джеймс Монро в отсутствие всяких конкурентов легко завоевал президентский пост. Уже четыре года спустя на очередных выборах различные региональные группы выставили собственных кандидатов, из которых в конце концов выделилась четверка основных претендентов. В нее входили Уильям Кроуфорд, Джон Куинси Адамс, Генри Клэй и Эндрю Джексон, и все они претендовали на самый высокий пост в стране. Выборы 1824 года проходили в атмосфере ожесточенной борьбы и глубокой раздробленности. На первом этапе голосования (в коллегии выборщиков) Джексон набрал больше голосов, чем остальные кандидаты, но набранного количества не хватало, чтобы обеспечить ему подавляющее большинство, необходимое для победы. По закону следующий этап выборов должен был происходить в палате представителей. Генри Клэй как кандидат, набравший меньше всего голосов, выбывал из состязания, однако именно он промостил Адамсу дорожку к президентскому креслу. Адамс действительно выиграл выборы и впоследствии назначил Клэя на должность государственного секретаря. Сторонники Джексона пылали вполне понятным праведным гневом: их кандидат – по сути, законный народный избранник – лишился поста вследствие «грязной сделки». Эти упреки Адамс вынужден был выслушивать четыре года – на протяжении всего его злополучного президентства. Сторонники Джексона во всеуслышание заявляли, что широко распахнутый мир американской политики оказался запертым для народного волеизъявления.

• Предыдущая
• 32/146
• Следующая