В эпицентре любви - Лукас Дженни - Страница 18

• Предыдущая
• 18/28
• Следующая

Сонная и довольная, она вслушивалась в стук его сердца, который становился все громче, словно звук тяжелых шагов равномерно ступающего по каменному полу человека. Топ. Топ. Топ.

И вдруг ей стало холодно, потому что перед ней пронеслись затуманенные лица людей. На первом плане она увидела плачущее лицо матери. Причитая, она вцепилась руками в Ив, в то время как перед ними какой-то старик проносил на плечах гроб отца. Ив сжала руки матери в страхе, что смерть отца неминуемо повлечет за собой и смерть матери. Только на прошлой неделе они потеряли отца, дом, состояние, репутацию. И во всем был виноват один человек. Своей ложью он погубил ее отца. Безжалостно расправился с ними…

И теперь, стоя на заиндевевшей траве посреди могил, окруженная людьми в черном, пришедшими проститься с ее отцом, она увидела, как ледяной мартовский ветер откинул черную вуаль ее матери. Мать простерла руки к гробу, когда ее любимого мужа предавали земле, как будто хотела быть похороненной в той же холодной могиле…

– Нет! – закричала Ив. – Пожалуйста!

– Ив! – Она вдруг почувствовала тепло сильных мужских рук, обнимавших ее, и услышала встревоженный голос. – Проснись. Проснись.

Задыхаясь, она открыла глаза. И увидела лицо Талоса.

– Что… что случилось?

– Ты кричала. – Он крепко прижал ее к себе, гладя по лицу и волосам. Взгляд его темных глаз был полон заботы. – Тебе что-то приснилось?

Приснилось?

Боль пронизала ее, и она вдруг ощутила такую тяжесть в голове, словно ее череп раскололся на кусочки. Она отстранилась от него, обливаясь слезами. Ей почему-то стали неприятны его прикосновения.

– Я вспомнила похороны отца, – прошептала Ив. Она отодвинулась от Талоса и, вставая с постели, поняла, что не одета. Она застыла, вспоминая ночь, проведенную с ним. Вспоминая, как была счастлива, засыпая в его объятиях…

Она глубоко, судорожно вздохнула, откидывая волосы с глаз.

– Пойду приму душ, – и, не давая ему вставить слово, добавила: – Одна.

Талос помрачнел. Он отвернулся от нее, подходя к гардеробу.

– Хорошо.

Она быстро приняла душ, пытаясь смыть острую боль от нахлынувших воспоминаний. Оделась в летние вещи, подходившие для жаркого греческого солнца: бледно-розовый топик на бретельках, хлопковую юбку и белые сандалии без каблука. Расчесав волосы, взглянула на свое отражение в зеркале.

Все эти дни она так отчаянно пыталась вспомнить свое прошлое. А теперь…

Что, если ей не понравится то, что она вспомнит?

– Хочешь есть? – тихо спросил Талос, когда она вышла из ванной. – Может, перекусим?

– Звучит заманчиво, – сказала Ив, стараясь не прикасаться к нему. Только бы уйти из этого места, где, едва обретя счастье, она тут же испытала невыносимую, пронзающую боль.

Талос держал руки в карманах пиджака, когда они спускались в лифте. Он открыл заднюю дверцу «бентли» и помог ей сесть. Но, сев рядом с ней, отстранился. Словно между ними появилась невидимая стена.

Прошлой ночью он прижимал ее к себе, нашептывая нежные слова на греческом, покрывая ее тело поцелуями.

Что же изменилось за это время?

– Чего еще я не помню? – прошептала она. – Что, если все так плохо? Еще хуже?

Он стиснул зубы.

– Что может быть хуже?

– Что произошло с моим отцом?

Нахмурившись, он пристально посмотрел на нее.

– Я не знаю, что с ним случилось, – проговорил он наконец. – Мы никогда не затрагивали тему твоей семьи.

Она ошеломленно уставилась на него:

– Никогда? За все время, которое мы были вместе?

Он кивнул.

– Как такое возможно?

– Мы не говорили о прошлом, – отрывисто сказал он.

Холодные мурашки пробежали по ее спине.

Они ни разу не говорили о прошлом?

Их отношения были только ради секса?

Машина остановилась. Талос молча вышел на улицу и открыл дверцу машины. Оглядевшись, она увидела изысканный французский ресторан в новом блестящем здании в стиле модерн.

– Так ты представляешь себе место для перекуса?

Талос улыбнулся, но его глаза остались серьезными.

– Это был твой любимый ресторан в Афинах.

Их сразу же провели к лучшему столику, с которого открывался вид на переполненную улицу. В этом причудливом, изящном месте царила прохлада. Ресторан был полон официантов, но, кроме Ив и Талоса, посетителей не было.

– Он не очень популярен в воскресное утро, – робко заметила она.

– Я забронировал целое помещение, – сказал Талос скучающим тоном, открывая меню.

– Зачем?

– Хотел, чтобы тебе было комфортно. – Он отложил меню. – Что ты будешь?

Вздохнув, она прошлась глазами по списку блюд. Все было на английском и французском. В этом месте буквально от всего веяло холодом. Завистливо оглядывая улицу, она наблюдала за местными жителями и туристами, толпившимися на пестром открытом рынке.

Люди под палящим греческим солнцем улыбались друг другу, наслаждались едой в открытых кафешках, весело торговались на блошином рынке.

Подошел официант и принял заказ, обратившись к ним на безупречном английском языке с британским акцентом. Как только он отошел, другой официант принес им напитки. Она отхлебнула апельсинового сока, затем облокотилась на стол, придвигаясь к Талосу.

– Ладно, Талос, – сказала она тихо. – Зачем мы здесь?

Он помрачнел, устремив на нее взгляд.

– Прошлым летом я чуть было не потерял свою компанию, – тихо заговорил он. – Кто-то украл из моего пентхауса документ, по которому выходило, что я якобы украл огромные суммы денег у своих акционеров. Разумеется, это не так. Но это подорвало доверие к компании.

Ив в изумлении смотрела на него.

– Какой кошмар! Ты нашел того, кто это сделал? Надеюсь, ты упрятал его в тюрьму!

Он отпил черного кофе.

– Это не в моем стиле.

– Но при чем тут я – и этот ресторан?

– Здесь я в последний раз видел тебя, Ив. Перед несчастным случаем.

Тряхнув головой, она нахмурилась:

– Перед тем как я уехала на похороны отчима?

– Ты бросила меня задолго до этого. Почти три месяца назад. Ты помнишь этот столик?

Она посмотрела вниз:

– Нет. А должна?

– В тот последний раз, когда я видел тебя, ты сидела за ним с Джейком Скиннером. Завтракала с ним спустя пару часов после того, как мы занимались любовью.

– Что? – выдохнула она.

Он вцепился руками в белую полосатую скатерть.

– Кефалас следил за тобой…

– Следил? – ошеломленно переспросила она.

– Охранял тебя, – поправился он. – В тот день у меня была важная встреча. Он позвонил мне, и я ее отменил. Понесся сюда, как дурак, стал требовать объяснений. Но ты отшутилась как ни в чем не бывало.

Она вспомнила о том американском магнате, которого они встретили на вечеринке.

– Поэтому ты хотел, чтобы я с ним потанцевала, – сказала она тихо, – чтобы проучить меня?

– Я хотел, чтобы ты вспомнила о своем предательстве.

Она покачала головой:

– Но я не помню!

– Ты скрылась из города. На следующее утро, проснувшись, я обнаружил название своей компании в заголовках всех газет, мой телефон разрывался от звонков журналистов и озлобленных акционеров. Скиннер отдал тот документ в печать. Но это не он выкрал его из моего дома. – Он придвинулся к ней, сжигая ее взглядом. – Не он, а ты!

Она в изумлении отстранилась от него:

– Я?!

– И я все ждал, пока ты вспомнишь. Каждое место, куда я водил тебя, каждое твое воспоминание нужно было мне для того, чтобы ты смогла ответить мне – почему.

Внезапно она поняла все.

– И не только для этого, – прошептала она. – Ты хотел наказать меня. Ты хотел этого с того самого дня, когда нашел меня в Лондоне. Ты хотел отомстить…

– Восстановить справедливость, – поправил он ее холодно.

– Но когда ты узнал о том, что я беременна, твои планы изменились, верно? – Ив сдавленно усмехнулась, затем глубоко вздохнула. – Ты решил, что должен жениться на мне только потому, что внутри меня твой ребенок. Ты никогда не любил меня. Все, к чему ты стремился, – сделать мне больно.

• Предыдущая
• 18/28
• Следующая