Дневник первой любви - Лубенец Светлана - Страница 15

• Предыдущая
• 15/22
• Следующая

По громкой связи нас пригласили на завтрак. Рита зарыдала еще громче и рухнула на свою кровать, заявив, что теперь никуда не выйдет из нашей комнаты, потому что ей вообще лучше умереть, а есть по такому случаю и вовсе не обязательно. Мы с Зоей все-таки пообещали принести ей что-нибудь вкусное в номер.

– Только не сырники-и-и, – прорыдала в подушку Рита. – Я их ненавижу-у-у…

Я сразу подумала, что перед смертью можно поесть и сырников. Напоследок. Чтобы запомнить.

В коридоре Зоя оттащила меня к окну и, сузив глазки, вдруг выпалила:

– Я знаю, что это сделала ты!

– С чего ты взяла? – ужаснулась я.

– С того, что ты жуткая врунья!

Зоя смотрела на меня такими ужасными глазами, что я попятилась от нее и поймала себя на желании сбежать. Я вдруг подумала, что, может, это и правда сделала я, находясь, как говорится, в состоянии аффекта. Я совершенно не помнила, как добралась до комнаты из каморки, потому что у меня прямо сознание помутилось, когда Игорь ответил «да» на вопрос Риты. Я не помню, как заснула. Не-е-т… Не может быть! Не могла же я потом проснуться, найти где-то ножницы, которые я и не знаю где лежат, остричь Рите кудри, опять спокойненько улечься спать и совершенно не помнить об этом! Лунатизмом я никогда не страдала. Во всяком случае, родители никогда не говорили, что я по ночам расхаживаю по квартире и веду себя странным образом.

– Ну и что ты молчишь?! – продолжала наступать на меня Зоя. – Нечего сказать, да?

Я действительно не знала, что сказать, но меня спасли девчонки из других номеров, которые тоже бежали на завтрак. При них Зоя выяснять отношения не хотела, и мы с ней молча начали спускаться по лестнице на первый этаж.

Наша воспитательница, Юлия Васильевна, сразу же спросила, где Рита, и Зоя вдруг начала рассказывать ей о том, что приключилось с нашей подругой. Про меня она не сказала ничего, но продолжала бросать взгляды, полные ненависти и злобы. Юлия Васильевна охнула, всплеснула руками и побежала к нам в комнату.

Завтрак мне в горло не лез. На кашу я только покосилась, омлет запихнула в себя с большим трудом, запила его чаем, а на свою любимую булочку, обсыпанную сахарной пудрой и орехами, не могла даже и коситься. Зато Зоя могла. Она с большим аппетитом поела, а потом очень деловито начала собирать завтрак для Риты. Никаких сырников не было, поэтому в тарелочку с моей и Ритиной булочкой она поставила чашку с чаем и вручила ее мне. Сама в одну руку взяла тарелку с пшенной кашей, а в другую – с омлетом, и мы отправились наверх. Девчонки спрашивали, что случилось с Ритой. Зоя отвечала, что у нее здорово разболелась голова.

В нашей комнате, обнявшись, сидели Рита и Юлия Васильевна, и воспитательница нежно гладила пострадавшую по остаткам ее волос. Она очень обрадовалась, что мы принесли несчастной подруге поесть.

– Вот ты сейчас перекусишь, – сказала она Рите, – и мы с тобой сходим в соседний санаторий «Прибой». Там замечательная парикмахерская! Тебе сделают такую модную стрижку, что все вокруг еще будут завидовать! Вот увидишь!

– Знаете, сколько я свои волосы расти-и-ла-а… – опять всхлипнула Рита.

– Ничего-ничего! – опять принялась утешать ее Юлия Васильевна. – Какие твои годы! Еще раз вырастишь! А мы обязательно найдем того, кто это сделал, не сомневайся!

Я невольно вздрогнула, что не укрылось от взгляда Зои. Она презрительно скривилась, и я поняла, что наш разговор в ближайшее же время будет продолжен.

Как оказалось, есть Рита не хотела не только сырники, но и вообще ничего. Впрочем, так же, как и я. Она с трудом проглотила половинку булочки, и они с воспитательницей принялись собираться в парикмахерскую санатория «Прибой». Свою пушистую вязаную шапочку Рита натянула до самых бровей, отказавшись даже накрасить губы, и они с Юлией ушли. Мы с Зоей опять остались вдвоем.

– Ну, так что ты мне скажешь? – приступила к допросу Зоя.

– Что именно тебя интересует? – спросила я.

– Меня интересует, зачем ты врешь!

– В каком смысле?

– В прямом! Я знаю, что ты была вчера ночью в комнатке под лестницей вот в этом самом страшном джемпере, который у тебя даже не хватило ума снять.

Я оглядела себя и поняла, что она права. Сегодня я разгуливала по лагерю в старой свалявшейся кофтенке, в которой, по причине ее ветхости и немодности, можно было только спать.

– А сверху ты замоталась во-он той шторой, – продолжила Зоя.

Я взглянула в направлении ее вытянутой руки и увидела, какой мятой была «моя» шторина по сравнению с соседней.

– Да, я была там, – не стала я отпираться. – Но меня пригласил Игорь.

– Врешь! – крикнула Зоя. – Он пригласил меня, Ритку и Андрея из пятнадцатого номера!

– Ну… не знаю… – растерялась я. – Меня он тоже приглашал. Может, он нечаянно пригласил четырех гостей вместо трех? Обсчитался?

– Ты думаешь, что Игорь Александров не умеет считать до трех?! – сразила меня наповал Зоя.

Я не нашла, что ей ответить.

– Ага! Опять молчишь! Нечего сказать, да?! – наступала она.

Я была в таком взволнованном всем происшедшим состоянии, что даже думала: может, меня действительно никто не приглашал? Может, мне это приснилось? Но если не приглашали, то почему я пошла? И я ведь точно знала, куда мне идти…

Поскольку я молчала, Зоя задала мне следующий вопрос:

– А теперь ответь: если тебя, как ты утверждаешь, пригласил Игорь, то почему ты сбежала?

– Захотела и сбежала! Никто не мог насильно заставить меня находиться там! – ответила я, почувствовав, что тоже начинаю злиться. – И вообще, ничего нет проще, чем взять да и спросить у Игоря, приглашал он меня или нет! Вот иди и спроси его, если мне не веришь!

– Даже и не подумаю. Он тебя наверняка станет покрывать.

– Почему это, если он скажет правду, то будет считаться, что он меня покрывает?! – возмутилась я.

– Во-первых, потому что доказательств у вас нет. Никто не слышал, как он тебя приглашал. Во-вторых, потому что он знает, как ты безумно влюблена в него, и пожалеет выводить тебя на чистую воду!

– Знает? – удивилась я и сказала лишнее: – Он не может знать…

– Ага! Значит, ты не отрицаешь, что влюблена в него, как кошка! – обрадовалась Зоя.

Я некстати подумала, что никогда не видела влюбленной кошки. Тут же представила ее себе и чуть не рассмеялась при всей невеселости данной ситуации. А затем и сообразила наконец, чем могу ответить Зое.

– Если мне не изменяет память, – сказала я, – то ты мне сама говорила, что тебе нравится Игорь, и даже просила передать ему записку. Разве не так?

– Ну и что? – выкрикнула Зоя, очень некрасиво покраснев при этом. – Это было давно!

– Какое давно! Мы всего-то тут четвертый день.

– Это не имеет значения! Ты же отказалась ему передавать мою записку!

– Так, может, ты сама ее ему как-нибудь подсунула.

– Во-первых, я не подсовывала, а во-вторых, это не имеет никакого отношения к Риткиным остриженным волосам!

– Так же, как и мое отношение к Александрову, – очень твердо ответила я и продолжила не менее твердо: – А теперь лучше ты ответь: зачем рылась в моей сумке и зачем нацепила мою одежду?

Я думала, что Зоя смутится и станет оправдываться, но ничуть не бывало. Она отвечала мне таким спокойным голосом, будто рыться в чужих сумках – норма повседневной жизни:

– Я же не знала, что ты тоже припрешься туда. А твое барахло надела, чтобы меня не узнали. Я уже во всей своей одежде по лагерю ходила. Каждый бы меня узнал.

– И все равно: непорядочно лезть в чужую сумку и брать чужие вещи без спросу!

Я хотела этим заявлением все-таки укорить бесстыдную Зою, но меня вдруг будто кипятком обдало от страха. Я бросилась к своей сумке и принялась перебирать вещи. Одну за другой, одну за другой… Дневника не было… Я копалась и копалась в сумке и очень боялась спросить Зою, где мой дневник. Может быть, я сама его переложила в какое-то другое место, а потому не стоит никому признаваться, что эта рудиментарная вещь у меня присутствует? Сейчас никто не пишет дневников. Это глупо. Меня могут неправильно понять и поднимут на смех.

• Предыдущая
• 15/22
• Следующая