Демоны прошлого (СИ) - Лифантьева Евгения Ивановна "Йотун Скади" - Страница 41

— Наверное, потому же, почему и вы: хочу знать, что было в том проклятом демонами пузырьке.

— И что?

— Можешь смеяться, но там было самое обычное приворотное зелье, — ответил магмейстер эт-Лотус, отрываясь от возни с пробирками. Конечно, щедро сдобренное той же самой загробной пылью, которую я постоянно нахожу во всех образцах, которые ты, Арчи, мне приносишь. И откуда только эта гадость берется?

— Откуда — я уже почти знаю. Только мне нужно будет поработать в архивах Морской управы. Но…но, если честно, то… извините, конечно, но ваши слова мне кажутся полным бредом, — не выдержал молодой маг. — Какая приворожка? Зачем?

— Я тоже так думал, — эт-Лотус аккуратно накрыл крышкой булькающую на горелке реторту и вытер руки. — Вся хитрость оказалось в пузырьке. Ты, конечно, знаешь, как действует приворожка?

Арчи пожал плечами:

— Это знает любая деревенская старуха. Зелье вызывает непреодолимое влеченье к объекту… причем даже самые холодные натуры начинают испытывать нечто вроде плотской страсти.

— Ну, откуда берется страсть, понятно. Мужскую силу можно увеличить и без применения магии, используя лишь определенные травы. Женское влечение — тоже. Гораздо интереснее понятие «объект». Приворожка передает тому, на кого она направлена, образ объекта. Поэтому-то обычно «объект» должен сам выполнить множество бессмысленных — на первый взгляд — манипуляций. Тогда привороженный, почувствовав прилив мужской силы, не потащит на сеновал первую попавшуюся служанку. Нет, он будет искать ту, чей образ ему передан вместе с зельем.

— Обычно? — заинтересовался Арчи. — То есть бывают какие-то иные варианты?

— Именно так! — гордо ответил магмейстер эт-Лотус. — Я никогда раньше с таким не сталкивался, но заклинание, наложенное на этот пузырек, передавало не образ того, кто делает приворожку, а образ другой женщины. Зачем, правда, заниматься такими глупостями, я так и не понял.

— Ну, в этом мире достаточно любителей устраивать чужое счастье, — усмехнулся Арчи, вспомнив прозрачные намеки, которые ему делала Ланя.

— Вот именно, — вступил в разговор господин Сатин. — После того, как вы сообщили мне о том, у кого находится зелье, я установил за девушкой наблюдение. Мои информаторы донесли, что на балах и других светских увеселениях она часто общается с одной интересной особой. Баронесса Энзиар… одна из самых популярных светских львиц. Кажется, даже сам король Виталис был не прочь… Пока не осознал, что с детства помнит ее такой же ослепительной, хотя уже и не юной, красавицей. Как и королева-матушка, баронесса Энзиар — женщина без возраста, и, на первый взгляд, выглядит чуть старше известной вам девицы. Но девичьей наивностью там и не пахнет. Поэтому-то наша с вами знакомая так привязалась к баронессе, искренне считая ту старшей подругой. Ведь ее собственная мать в свете чувствует себя достаточно неловко…

— И что эта ваша баронесса? — вмешался эт-Лотус. — Эта та светская стерва, о которой я думаю?

— Именно та, — расхохотался господин Сатин. — Кроме исключительной красоты, баронесса Энзиар отличается еще одной особенностью. Понимаете ли, почти все достойные внимания придворные дамы — фрейлины королевы Алисты. Ее Величество любит окружать себя живым цветником, хотя в ее возрасте уже пора начинать бояться конкуренции. Но Алиста — королева, и этим многое сказано. Так вот, баронесса Эльзиар никогда не состояла в штате фрейлин. У нее вообще нет никакой должности во дворце!

— И что? — не понял Арчи, слабо разбирающийся в тонкостях придворного этикета.

— Ах, мой молодой друг, как много вами придется еще узнать! — сказал господин Сатин и притворно вздохнул.

Впрочем, рассказывать о придворных порядках доставляло ему видимое удовольствие, и он продолжил:

— Балы, вечера, всевозможные увеселения… все это только видимая часть придворной жизни. Но именно на них порой решаются очень важные политические вопросы. Во время брошенное слово, случайная — конечно, лишь на первый взгляд — встреча. Женщинам доставляет удовольствие незаметно влиять на политику. Ощущать свою власть над событиями. Дамам нравится интриговать, а верности одному они предпочитают поклонение многих. Но для начала такие особы стараются продать себя подороже при помощи брака. Потом эта беспокойная натура добивается какого-нибудь места при дворе, становится фрейлиной. Это нелегкая задача, особенно для тех, чьи предки не совершили никаких подвигов. Они и жены вельмож и составляют тот кружок, который называется «свет» и в котором создаются или рушатся репутации многих, кто хотел бы оказаться поближе к королю.

Господин Сатин сделал театральную паузу, но Арчи, не понимая, к чему тот ведет, только скептически хмыкнул:

— В каждом сословии — свои законы. Если король платит этим дамам содержание, то какая-то польза от них наверняка есть. В конце концов у нас не Марид, где жен и дочерей запирают в домах. Если женщине не по душе замужество, она может стать жрицей, или заняться магией — конечно, если у нее есть способности. Или найти какое-то другое дело.

Еле сдерживающийся Сатин уже откровенно расхохотался:

— Милый мой юноша! Я веду речь совершенно о другом. Баронесса Энзиар — вдова. От супруга ей досталось лишь небольшое поместье на побережье. Сама она тоже не богата. Ее предки — простые рыцари из Вильмира, причем при дележке родительского наследства ей не досталось ни земель, ни денег. Баронесса живет в скромном домике почти рядом со Школьным кварталом, который никто не назовет аристократическим. При дворе она не занимает никакой официальной должности. Но при этом она играет одну из самых важных ролей в той женской комедии тщеславий, которой можно назвать придворное общество. Ее приглашают во всевозможные благотворительные организации, зная, что слово баронессы может привести к успеху любое дело. Например, она — бессменный член попечительского совета Высшей школы магии, что, собственно, и позволяет господину магмейстеру эт-Лотусу быть с ней знакомым настолько, чтобы удостоить ее столь смачной характеристики, как так, которую вы слышали…

— Наверное, она отличается какими-то исключительными свойствами натуры, — осторожно сказал Арчи, боясь вызвать у Сатина новый приступ хохота.

Но тот вдруг стал весьма серьезен:

— А вот тут вы попали в точку. Исключительные свойства натуры. И еще — родственные связи. Или не родственные, но это не важно. У нее есть кузен, не безызвестный вам магмейстер эт-Диритис.

— Что? — только и смог пробормотать Арчи. — Такое ощущение, что этот господин оказывается причастен к каждому трупу, который попадается у меня на дороге. Но… Но как и зачем?

Сатин устало вздохнул:

— Эх, господин эт-Утус! Я чувствую: вы полны вопросов. Готов ответить на все, но мне пора идти. Если хотите, то можете сопровождать меня.

Арчи радостно кивнул.

— Хорошо, тогда забирайте свою корзинку для пикника и пойдем. Мне же еще нужно расплатиться с вами. Надеюсь, вы не забыли?

Господин Сатин поднялся с табурета и направился вглубь лаборатории.

— Но… — пробормотал Арчи, однако предпочел замолчать и последовать за Сатиным.

А тот вошел в кабинетик магмейстера эт-Лотуса, обогнул монументальный книжный шкаф, занимающий почти половину комнаты, и скрылся в щели между ним и дальней стеной. Что-то щелкнуло, одна из покрывающих стену панелей сдвинулась в сторону, и за шкафом открылся темный проход. Сатин привычным движением активизировал «магический огонек» и вступил в потайной ход, не удосужившись даже обернуться на молодого некроманта.

Арчи, не раздумывая, отправился за ним. Как только он сделал несколько шагов вглубь стены, сзади снова что-то щелкнуло, и панель встала на свое место.

Слабенький «волшебный огонек» позволял рассмотреть ступени под ногами и шершавую каменную стену. Все остальное терялось во тьме.

— Я же говорил вам, что у этого древнего здания немало тайн, — вдруг ставшим глухим голосом сказал господин Сатин. — Кое-кто считает, что оно возведено на фундаменте, оставшемся от сооружений, принадлежавших когда-то древним та-ла.