Воин Лемурии - Картер Лин Спрэг - Страница 17

• Предыдущая
• 17/32
• Следующая

Замп под сарком был удивительно крупным и столь белым, что напоминал медленно двигавшуюся гору снега. Малиновый плюмаж покачивался над головой животного, а седло, в котором восседал сарк, являлось превосходным образчиком работы резцов по кости. Сопровождавшие Фала Турида телохранители ехали следом за ним на кротерах, а еще дальше двигались закрытые повозки, в одной из которых находился великий алхимик Оолим Фон, а в другой — незаменимый «слуга» повелителя Турдиса, Талаба Истребитель.

Вернувшись в камеру, к оставленному им пленнику, карлик убедился, что Тонгору каким-то образом удалось бежать, но, проследив его путь по подземелью, он пришел к выводу, что северянина сожрал студенистый червь. Почтя за лучшее не докладывать об этом Фалу Туриду, Талаба убедил сарка — доступным ему одному способом — забыть на время о летающем корабле и выступить в поход с теми силами, какие у него имеются на нынешний момент. Божественный голос сообщил Фалу Туриду, что Патанга подобна спелому плоду, которым может завладеть всякий, кто не поленится протянуть за ним руку. Для завоевания ее вовсе не нужны летающие корабли, достаточно прекрасно обученной конницы на кротерах и отлично снаряженной пешей рати Турдиса, которая благодаря заботам Фала Турида являлась лучшим войском Лемурии.

К вечеру армия должна была достигнуть Патанги и, встав лагерем под ее стенами, начать осаду обреченного города. То, что город падет, не вызывало никаких сомнений, ибо ничто не может противостоять воле Фала Турида, подкрепленной мощью его легионов. Патанга падет к ногам Великого Фала Турида, Блистательного Фала Турида, Фала Турида Завоевателя и Победителя!..

Капюшон надежно укрывал от любопытных взглядов не только обезображенное болезнью лицо карлика, но и злобную усмешку, делавшую его еще более страшным и отвратительным…

Баранд Тон ехал во главе отряда стражников, следовавших за зампом сарка. Даотар носил кирасу из прочной стали, плечи его прикрывал роскошный зеленый плащ, а над шлемом покачивались три алых пера птицы Ке-Кей. Однако, несмотря на бравый вид, на душе даотара лежала тяжесть. Верность и честь — два божества, которым он привык поклоняться, но сейчас сердце его противилось исполнению воинского долга, ибо затеянная сарком война была несправедливой и не могла принести городу ничего хорошего. Памятуя о безмятежности Мастера Пыток в тот момент, когда он усаживался в свою повозку, даотар имел все основания полагать, что посланный им к Черным Вратам Элд Турмис поступил именно так, как велел ему долг дружбы. Он не появился к началу похода, и Баранд Тон видел в этом добрый знак. Мысль о том, что воин освободил валькара, вызвала на губах даотара улыбку. Сознание того, что хотя бы в этом он пошел против воли жестокого и неразумного сарка, несколько утешала опытного воина.

Даотар поднял глаза, и взгляд его невольно уперся в спину даотаркона, кротер которого следовал по пятам за белоснежным зампом сарка. Хайяш Тор управлял своим ящером с легкостью прирожденного наездника, одной рукой придерживая поводья, картинно уперев в бок другую. Темный плащ его струился за спиной красивыми складками. Самодовольный вид главнокомандующего армии Турдиса крайне раздражал Баранда Тона, полагавшего, что Хайяш Тор более любого другого виноват в том, что Фал Турид решил без всякого повода напасть на Патангу.

Жажда славы и власти снедали Хайяша, и они-то и явились истинной причиной начавшейся войны. Что значил бы сарк со своими безумными мечтами о мировом господстве, если бы червь властолюбия не точил и сердце даотаркона?

Глядя в спину Хайяша, Баранд Тон в тяжелом раздумье сдвинул брови. А гигантская армия между тем приближалась к расположенному неподалеку от Турдиса маленькому городку — Шембису, от которого уже рукой подать до Патанги, места, где вскоре решатся судьбы многих народов.

Тонгор едва не лишился чувств, с головой погрузившись в ледяную воду. Вынырнув, он набрал полную грудь воздуха и, оглянувшись по сторонам, позвал Элда Турмиса. Ответа не последовало.

Сообразив, что они угодили в подземную реку, текущую сквозь мрак и неизвестность расположенных под тюрьмой Турдиса пещер, валькар вновь наполнил свои могучие легкие чистым холодным воздухом и нырнул в стремительный поток, надеясь обнаружить там своего друга. Спасаясь от студенистого чудовища, они прыгнули в пропасть и летели в пустоте так долго, что, казалось, падению не будет конца. От удара о ледяную воду Элд Турмис мог потерять сознание, и, если ему вовремя не прийти на помощь и не вытащить на поверхность, он навсегда скроется в бурлящей пучине. Мысль о том, что он может потерять друга, невыносимой болью сжала сердце, и Тонгор снова и снова нырял в глубину, шаря вокруг себя руками.

Легкие валькара горели и готовы были разорваться от недостатка воздуха, когда пальцы его внезапно наткнулись на что-то твердое. Ощупав находку, он крепко вцепился в нее и рванулся на поверхность, отчаянным усилием выдирая тело друга из объятий готовых поглотить его вод. В какой-то момент ему показалось, что он переоценил свои силы и нырнул слишком глубоко. Но вот северянин что было сил заработал ногами и, пробкой вылетев из воды, судорожно начал глотать воздух широко раскрытым ртом.

Отдышавшись, Тонгор обнаружил, что одной рукой сжимает нахлебавшегося речной воды, но живого Элда Турмиса, а другой — обнимает скользкий ствол дерева. Валькар не мог представить, как могло попасть это бревно в бурные воды безымянной подземной реки, да это его сейчас и не слишком интересовало.

Кратко, но от всей души, поблагодарив Богиню Удачи — Тиандру, он, сняв с Элда Турмиса кожаную перевязь, крепко-накрепко примотал ею товарища к бревну. Затем сам привязался к стволу собственным ремнем и расслабился, позволив реке нести их по темному подземному тоннелю. Варвар нуждался в отдыхе, и холодные струи воды могли как нельзя лучше взбодрить натруженные мышцы.

Тонгор совершенно не представлял, сколько времени пробыли они в подземном потоке. Когда Элд Турмис пришел в себя и отплевался, вернув потоку проглоченную при падении воду, друзья постарались как можно удобнее устроиться на спасительном бревне и, обессиленные, задремали, не обращая внимания на рев и грохот несущихся в неизвестность волн.

Прошло, вероятно, довольно много времени, прежде чем подземная река неожиданно вынесла их из тоннеля под светлые небеса. Было раннее утро, и Тонгор с Элдом Турмисом, не веря своему везению, смеясь и прикрывая глаза от солнца, с удивлением начали вглядываться в покрытые темно-зеленой растительностью берега.

Бурные воды подземного потока влились в широкую могучую реку, и чудом спасшимся воинам оставалось лишь гадать, куда их занес счастливый случай. Освободившись от удерживавших их на бревне ремней, друзья высматривали достаточно пологое место, намереваясь подогнать к берегу импровизированное судно.

— Скорее всего это Чаверн. Он течет мимо Турдиса и Шембиса, а потом впадает в залив Патанги, — предположил Элд Турмис. — Коли дело обстоит именно так — нам придется невесть сколько времени потратить на возвращение в город.

— У нас нет выбора! — ответил Тонгор без колебаний. — Принцесса Соомия и Карм Карвус остались в плену безумного сарка, а тот, узнав о моем побеге, вполне способен выместить на них свой гнев.

— Ото! Смотри-ка! — прервал Элд Турмис товарища, указывая на высящиеся над кронами деревьев городские башни, внезапно появившиеся за излучиной реки. По гребню городской стены расхаживала стража в черно-красных одеждах воинов Турдиса.

— Худо будет, если они нас заметят!

— Не беспокойся, — успокоил друга Тонгор. — Единственное, что пока могут увидеть стражники, — это плывущее вниз по течению бревно. Повезло, что нас прикрывает ствол, но лучше не рисковать. Попробуем добраться до противоположного берега под водой. Незачем мозолить этим ребятам глаза.

Валькар беззвучно нырнул, и Элд Турмис не замедлил последовать его примеру. Ноги наемника оцепенели от долгого пребывания в холодной воде, а укрепленный на груди меч сковывал движения, но он старался не отставать от Тонгора и вскоре, двигаясь за своим столь же проворным, сколь и могучим другом, выбрался на заросший камышом берег.

• Предыдущая
• 17/32
• Следующая