Тонгор и Пираты Таракуса - Картер Лин Спрэг - Страница 28

• Предыдущая
• 28/33
• Следующая

— Отпустите Повелителя Тонгора, или вам всем конец!

Каштар резко развернулся на месте.

У Лампы Безумия стоял Чарн Товис, очнувшийся и пришедший в себя, пока все пираты занимались Тонгором. Обнаружив, что за ним никто не следит, молодой офицер встал рядом с лампой и, развернув ее, направил на палубу, включив и прогрев аппарат на минимальной мощности, точно так как рассказал ему Карм Карвус.

Все пираты, включая самого Белшатлу, побледнели, с ужасом глядя на смертоносную трубку, направленную на них. Никто, глядя на Чарна Товиса, не усомнился в том, что он готов выполнить свою угрозу.

Руки, удерживающие Тонгора, разжались, и северянин встал, гремя кандалами.

— Отлично сработано, Чарн Товис, — крикнул Тонгор, вырывая из рук одного из своих мучителей связку ключей.Сбросив кандалы, валкар немедленно поднял свой меч, валявшийся на палубе в луже крови.

Никто не заметил ухмыляющегося первого помощника Каштара — Дурангу Тула, пробиравшегося по внешней стороне борта, чтобы зайти Чарну Товису со спины. Неожиданно перевалившись через борт и вскочив на носовую надстройку, пират схватил офицера за плечи и отшвырнул от смертоносного аппарата.

В тот же миг меч Тонгора оборвал жизнь ближайшего к нему пирата, стоявшего между валкаром и Лампой Безумия.

В следующий момент палуба «Красного Волка» превратилась в кровавый д.

Белшатла хотел вновь ткнуть Тонгора своим жезлом, но тот увернулся, и парализующий удар пришелся в бок одному из пиратов.

Каштар успел прокричать приказ пиратам брать Тонгора живым и, обнажив свою тонкую шпагу, бросился наперерез валкару.

Вокруг Тонгора сверкало в воздухе множество клинков — сабли, кинжалы, мечи, скимитары и ятаганы… Словно загнанный тигр, северянин сражался один против множества врагов.

А на носу Чарн Товис, вскочив на ноги, подхватил с палубы свою шпагу и вступил в бой с Дурангой Тулом.

Тонгор продолжал пробиваться к лампе сквозь частокол нацеленных на него клинков.

Дуранга Тул, ухмыляясь, отбивал удары шпаги Чарна Товиса своим мечом. Пират был выше ростом, шире в плечах и мощнее, чем его молодой противник. Опыт тоже был на его стороне. Шаг за шагом молодой офицер отступал к носу корабля, пока не уперся спиной в борт. Из последних сил, призвав на помощь все свое искусство фехтования, Чарн Товис отражал атаки противника, не давая ему ударить себя в сердце или распороть горло.

По трапам, ведущим из трюмов, протопали десятки пар ног. Это все новые пираты спешили на помощь своим товарищам, чтобы поучаствовать в неравной схватке.

Шесть трупов лежало вокруг Тонгора, но теперь противники окружили его таким плотным кольцом, что он тратил все силы лишь на то, чтобы отбить сыплющиеся на него со всех сторон уколы и удары. Долго так продолжаться не могло. Северянин понимал, что рано или поздно коварный удар в спину тяжело ранит его, сделав беспомощным пленником пиратов. Но выхода не было, и могучий воин продолжал безнадежный бой.

Чтобы действительно не стать живым ключом от ворот своего города, Тонгор решил, что как только почувствует, что силы его на исходе, или если получит серьезную рану, то сам нанесет последний, смертельный удар себе в сердце или в горло. А смерть в бою, с оружием в руках, обагренным кровью множества убитых противников, — этого Тонгор не боялся.

Прижатый спиной к борту, Чарн Товис из последних сил отбивал сыплющиеся на него удары меча Дуранги Тула. В какой-то момент обрушившийся сверху тяжелый клинок пирата отбросил руку Чарна Товиса вниз вместе со шпагой, к самой палубе, оставив его на мгновение беззащитным перед вооруженным противником.

Со сверхъестественной отчетливостью молодой офицер видел каждую морщину на лице своего врага, отводящего меч для последнего удара в сердце. Чарн Товис видел, как выражение ненависти сменяется на лице пирата выражением презрения и торжества победителя, увидел, как вспыхнула радость в налитых кровью глазах…

Вдруг совершенно другие чувства отразились на лице Дуранги Тула: изумление, сменяемое ужасом. Занесенный для удара клинок дрогнул и отклонился в сторону.

Чарн Товис не знал, что вызвало такое удивление у его противника, почти парализовав того. Не тратя времени на выяснение, офицер воспользовался кратким преимуществом и в следующий миг из последних сил вонзил шпагу в грудь Дуранги Тула.

Кровь хлынула изо рта пирата, рухнувшего на палубу у ног Чарна Товиса.

А в следующий миг молодой офицер понял, что же так напугало его сильного и уверенного в себе противника.

Из густой пелены тумана медленно вынырнула и нависла над бортом пиратского корабля огромная блестящая голова дракона. Свет фонарей на палубе «Красного Волка» выхватил из темноты золоченую оскаленную пасть и прищуренный глаз.

В следующее мгновение палуба пиратского флагмана вздрогнула. Послышался треск ломаемых досок обшивки. Это отточенный нос «Ятагана» пронзил борт «Красного Волка» ниже ватерлинии.

Голова и шея дракона снесла фальшборт флагмана пиратов. Не ожидавшие удара моряки повалились на палубу, потеряв равновесие.

А уже в следующий миг два десятка воинов, издав боевые кличи, спрыгнули с носа вонзившегося в «Красного Волка» корабля, сжимая в руках обнаженные клинки. Впереди всех мчался, словно бык, великан в стальной кирасе и рогатом шлеме, размахивающий огромным топором. Рыжая борода этого великана сверкала словно боевой штандарт.

Барим Рыжая Борода пришел на помощь друзьям и вступил в бой.

Барим Рыжая Борода ждал столько, сколько мог, прежде чем направить свою галеру в борт «Красного Волка». Время, оговоренное с Тонгором, прошло; капитан подождал еще немного, но густой туман все так же продолжал волнами расходиться от флагмана, скрывая армаду от взглядов стражей Патанги. Затем до слуха Барима донеслись приглушенные туманом звуки боя, и могучий рыжебородый северянин понял, что его друзьям не удалось скрытно выполнить то, что было задумано.

Раздалась одна-единственная команда — и через несколько мгновений острый нос «Ятагана» вонзился в борт пиратского флагмана, заставив огромное судно вздрогнуть и нанеся ему огромную рану ниже ватерлинии…

Заранее оставив вместо себя Ангара Зенда, Барим спустился с капитанского мостика и, взойдя на нос, первым ворвался на пиратский корабль. Его сапог ударил в лицо одному из людей Каштара, который так и не успел сообразить, что происходит. Из-под подошв Барима брызнула кровь, но он, даже ни на миг не задержавшись, помчался дальше, издав дикий, почти звериный боевой клич.

Любимым оружием Рыжей Бороды был большой боевой топор. Орудуя им, Барим прорубал себе дорогу к центру палубы. Рядом с ним, по правую руку от капитана, двигался здоровяк Тангмар из Коданга, круша противников тяжелым ятаганом. Слева великан Роджир размахивал двуручным мечом. Эта троица сильнейших на «Ятагане» воинов словно тараном пробивала дорогу остальным, рассыпавшимся по палубе «Красного Волка», заставшим врасплох экипаж и охрану флагмана.

Стоя на носу корабля, Барим услышал донесшийся с середины палубы боевой клич племени Черных Ястребов. Он ответил криком своего родного племени — боевым кличем Белых Волков — и рванулся на помощь сражающемуся в одиночестве другу, прорубая себе дорогу сквозь строй врагов.

Флагман Таракуса был под завязку загружен отборными головорезами Каштара, в то время, как на борту «Ятагана» находился лишь обычный экипаж. Но на стороне нападавших было преимущество внезапности, которое Барим использовал сполна. Его отряд в считанные секунды заполнил палубу флагманского корабля, превратив ее в месиво дерущихся, раненных и убитых.

Распевая древнюю, первобытную боевую песню своего дикого народа, Барим Рыжая Борода прорубил себе дорогу к трапу, ведущему с носовой надстройки на палубу. Его голос, перекрывая шум боя, разносился вокруг. Капитан «Ятагана» шел на помощь своему земляку, другу и королю.

• Предыдущая
• 28/33
• Следующая