Пришелец - Картер Лин Спрэг - Страница 14
- Предыдущая
- 14/32
- Следующая
Однако опасных зверей, змей, хищников, путники на своем пути не повстречали.
Если бы не Содаспес с его магическими штуковинами, блуждать бы им по лесу несколько лишних часов. Но чародей имел Путевой камень — редкую диковинку на этой планете, нечто сродни земному компасу. Кристалл молочного цвета, в туманной глубине которого пульсировала искорка. Порой искра превращалась в язык пламени, похожий на стрелку, всегда показывающую на восток, туда, где находилась Страна Восходящих Солнц.
Наконец мрак сгустился настолько, что стало трудно продвигаться дальше, и тогда путники разбили лагерь у небольшого говорливого ручейка.
Морган с облегчением сбросил одежду и, соорудив из широких листьев нечто вроде набедренной повязки, выкупался в холодной воде.
Затем последовал ужин у костра, за время которого не прозвучало ни слова — путники слишком устали для бесед. Но теперь, когда тьма обступила их со всех сторон, неведомая опасность казалась чрезвычайно близкой и реальной. Содаспес не носил ни меча, ни кинжала, поскольку по установке Голоса или Зова он не мог носить при себе заточенной стали. Поэтому ему пришлось позаимствовать меч Аргиры, чтобы нарисовать на земле Заколдованный круг. Морган слышал об этом ритуале, но ни разу не был его свидетелем. Не спуская глаз, следил он за каждым движением чародея.
Из заветного кошелька молодой маг достал стило и написал на лезвии меча какое-то заклинание, которое волшебным образом высветилось на клинке. Возможно, он использовал особые чернила, так как довольно сложная надпись появилась сразу, в одно мгновение. После, воткнув меч в землю, он очертил кругом лагерь. Сделав это, он вонзил клинок до упора в мягкий мох и оставил его там.
Аргира шумно запротестовала, опасаясь, что ржавчина тронет сталь, если клинок простоит целую ночь в сыром мху. Однако Содаспес круто одернул ее, объявив:
— Так надо!
Затем, словно устыдившись своей внезапной грубости, извинился и пообещал, что завтра лично приведет меч в порядок. Усталые путники разлеглись у костра. Амазонка устроилась напротив мужчин.
Всю ночь заколдованный клинок хранил сон путников. Спящие не видели, как темная фигура беззвучно проползала вокруг зачарованного круга, не решаясь его переступить, порой злобно поглядывая на людей блестящими глазками. Когда тварь подобралась совсем близко, меч предупреждающе полыхнул голубым светом, и она тут же с воем отскочила в сторону. Из ее глаз, обожженных голубым огнем, полились слезы.
Меч погас так же внезапно, как и загорелся, не разбудив никого в лагере.
Второй раз неведомое создание приползло, видимо, влекомое запахом человека. Оно подошло на волосок ближе, и невидимый барьер тут же предупреждающе вспыхнул завесой огненных искр. С обожженным рылом чудище метнулось в глубь леса, насмерть перепугавшись и рассердившись.
А пятеро путешественников спали сном младенца, и никто не знал, как близко к ним подползал Ужас в эту ночь.
Ha заре они встали, позавтракали, после чего Содаспес нарушил Заколдованный круг, вытащив меч из земли, и, как было обещано, стал протирать его, начищая до блеска.
Амазонка тем временем удалилась за кусты, где журчал родник.
Каждый занимался своим делом, как обычно, во время утренней подготовки к походу. Содаспес весь отдался работе, согнувшись над мечом и полируя его маслом и ветошью так, как будто собирался начисто стереть с металла начертанное на нем заклятие. О том, как он старается, можно было судить по плотно сжатому рту молодого мага. Морган с Коньеном разбирали и упаковывали дорожные мешки и сумки, так как не сделали этого вчера из-за лени и усталости. Осгрим затаптывал следы костра и поливал кострище водой из родника: Гримвуд оказался гостеприимным хозяином, и они не могли не отплатить ему той же монетой.
И тут раздался крик Аргиры. Это был самый настоящий женский визг, в том не было никаких сомнений!
Осгрим тут же бросил свое занятие и с ревом ринулся к ручью, ломая кусты.
— Я иду к вам, моя госпожа! — завопил он, словно раненый медведь.
Морган замер, затем спохватился, вырвал у растерянного Содаспеса меч и метнулся следом за Осгримом. Как только он достиг берега, перед ним открылась сцена, от которой он замер как вкопанный.
Обнаженная девушка стояла в потоке, по колено в воде, прикрывая одной рукой лоно, а другой грудь — ни дать ни взять, памятник невинности, застигнутой врасплох. Несмотря на крайнюю напряженность момента, Морган обратил внимание на одну маленькую округлую грудь с розовым соском, стыдливо высовывающуюся из-под локтя.
«Не видел ли этого еще кто-нибудь?»— вдруг ревниво подумал Морган.
Оказывается, нет. Гигант Осгрим лежал, окунувшись лицом в поток, словно сраженный секирой. А напротив стояла амазонка, с белой грудью, округлыми плечами и распущенными волосами… Но тут ему пришлось оторвать глаза от этого прекрасного зрелища.
За спиной девушки в неестественной позе застыл ухмыляющийся лесной колдун — маленький скрюченный старикашка с морщинистым лицом землистого цвета, черными смолистыми волосами и желтыми глазками, бездушными, как у черепахи. Одетый в какие-то пыльные неописуемые лохмотья вроде рясы, он весь смешался с сучьями и корнями, высокой травой и грязью, отчего, казалось, сам растворялся в этих первичных природных элементах. Одной рукой, скорее похожей на сплетенные коряги, покрытые мхом, он сжимал резной посох из черного дерева.
В беззвучной тишине, Морган поднял меч. Солнце блеснуло на полированной стали, отразившись в нем, словно в зеркале. Но странный человечек, словно склеенный из грязи и лесного мусора, не обратил на меч ровно никакого внимания, хотя злые желтые глазенки мельком глянули в сторону клинка.
Осгрим лежал у ног Моргана. «Мертвый или без сознания?»— пронеслось в голове Пришельца и сердце тут же заныло в ответ: «Мертвый, наверняка мертвыми, но как этот лесной горбун смог свалить его?»
Таспер! — вспомнил он тут же графа, правителя Каргонессы, который дал ему слугу — верного, всегда веселого, простого парня! Какая невосполнимая потеря!
Меч вздрогнул в руке Моргана. Пот катился по его лицу: жаркое солнце встало над ним, казалось, упрекая в том, что случилось. Соленые капли собирались на кончике носа и падали в грязь, лежавшую по обеим сторонам ручья. Скрюченный старикашка широко ухмылялся, заходясь в беззвучном смехе, и пальцы его сновали по посоху, словно паучьи лапы.
Со стороны донесся дрожащий голос Содаспеса:
— Пошел прочь, дериньоль! Я — Младший адепт Зеленого Оурсборо. Ступай отсюда подобру-поздорову, дериньоль! Я служу тайному оку, мой круг девятый. Зеленый Змий охраняет нас. Уходи отсюда немедленно. Ступай, ступай с миром! Помни о статуте, дериньоль: мы Искатели. Великие годы за нас, мы идем закрыть Врата Тарандона, чтобы не допустить Тень в наш мир и не дать ей устроить здесь конец света…
Аргира рыдала, нервно всхлипывая. Ее лицо стало белым как молоко — и даже губы побелели. Морган понял, что она видела стоящее за ее спиной существо, видела дьявольские желтые глаза колдуна, ощущала на себе его вожделеющий плотоядный взгляд, с каким жаба обычно смотрит на пролетающую муху, готовясь выстрелить в нее языком. Вне сомнения, она разглядела колдуна среди листвы, где он прятался, пока она мылась в чистой воде ручья. Стыд охватил ее, как и любую женщину в таком положении, вдобавок к тому паническому страху, который сеют лесные колдуны при своем появлении.
Насекомые жужжали в воздухе, солнце слепило, отражаясь от струящейся воды. Ручей журчал по мшистым камням, со звуком бьющегося вдребезги стекла. Ладони Моргана взмокли от пота, и меч едва ли не выскальзывал из рук. Пришелец ощущал себя бессильным ребенком перед этим кошмарным видением. Лесные колдуны умели посеять панику в человеческом сердце одним своим видом. Колени тряслись, и ноги разъезжались в скользкой речной грязи. Из-за спины Моргана доносился жалкий голос Содаспеса, выкликавшего бессмысленные угрозы. Колдун завладел их сердцами, опутав их паутиной страха, и мог сделать с ними что угодно. Он мог просто убить их страхом!
- Предыдущая
- 14/32
- Следующая
