Черная пирамида. (Текст адаптирован Элизабет Ленхард.) (ЛП) - "W.i.t.c.h" - Страница 15

• Предыдущая
• 15/17
• Следующая

Мостовая была влажной и скользкой. Из-за завесы туч выглядывало солнышко.

Ирма поскользнулась и чуть не упала, но Вилл успела ее подхватить.

— Спасибо! — пропыхтела Ирма на бегу.

— Постарайся покрепче держаться на ногах, — улыбнулась в ответ Вилл.

Перед ними возвышались массивные ворота. Ирма не удержалась и поглядела назад — к чародейкам неумолимо приближались вооруженные воины.

Ирме не удалось отыскать взглядом Понтикаса, но ее не покидало смутное чувство, будто он наблюдает за всем происходящим.

Хай Лин подоспела к темным дубовым воротам первой. Они выглядели так, будто были естественным продолжением беленых стен. Сверху на девочек смотрела вырезанная из камня и закрепленная над створками львиная голова.

Воздушная чародейка схватилась за огромное металлическое кольцо и направила на ворота яростный порыв ветра. Они жалобно заскрипели и распахнулись.

За дверями находился большой зал. При виде высоких потолков, украшенных всеми оттенками лазури, у Ирмы перехватило дыхание. Дворец был сказочно красив, он оказался даже пленительнее, чем в ее сне. В дальнем конце зала располагался трон цвета золота и воды, рядом с ним стояли король с королевой. Их охраняло несколько воинов, ощетинившихся саблями и пиками.

— Кто посмел привести в наш дом мальчика-пса Манора, источник всех наших бед? — стражники расступились, пропуская самодержца вперед.

— Ваше величество, король Антиквилас… — пролепетал Понтикас, вбежав в зал. Миновав чародеек, он устремился прямиком к правителю.

— Почему ты позволил им войти? — тихо спросил тот.

— Они посланницы Оракула Кондракара, — ответил советник с низким поклоном.

— Это объясняет, почему ты дал им предстать передо мной. Но отчего ты не известил меня заранее, чтобы мы могли принять послов Кондракара… как подобает?

Понтикас промолчал, а Ирма переглянулась с подругами.

Если бы только король знал, какой прием оказали Стражницам…

— Зачем посланницы Кондракара привели сюда мальчика-пса Манора? — У монарха был испуганный вид, голос его дрожал.

Корнелия подошла и положила руку Ирме на плечо.

— Дело за тобой. — Она мягко подтолкнула подругу вперед.

— Он принес мне сны, ваше величество, — промолвила Ирма, почтительно поклонившись.

— Сны? — переспросил король Антиквилас, с недоверием глядя на Ану.

— Сны об этом мире, — пояснила Ирма, судорожно сглотнув. Она не знала, как поведать о своих чувствах. Она даже не была уверена, что эти самые чувства ее не обманывают. — Ану разделил со мной воспоминания об этом мире. И я видела, как вы стоите на балконе дворца… Все это живет в снах, которые он мне подарил.

— Это сны убийцы! — голос Понтикаса дрожал от гнева. — Он лишил страну законного принца и наследника!

— Но во сне… — начала Ирма, пытаясь поймать взгляд короля, однако тот не отрываясь, смотрел в пол.

— Сны! — возопил Понтикас. — Какие такие сны?! Что ты вообще знаешь о снах?! С тех пор, как это чудовище вломилось…

Его величество, наконец, устремил полные слез глаза на Ирму.

— Понтикас нашел мальчишку на задворках нашего королевства, в землях людей-псов. На нем висели окровавленные лохмотья, оставшиеся от наряда, который когда-то носил наследник. Манор пытался завладеть жезлом Понтикаса. Жезлом, уравновешивающим четыре стихии. Понтикас защищал нашего сына и учил его повелевать стихиями, как задолго до этого его отец учил меня. Теперь ему пришлось взвалить управление этими мощными силами на свои плечи. Я слишком ослаб… Это горе… подкосило меня.

Двое стражников вовремя подхватили короля, не дав ему упасть в обморок.

Королева, за всё это время не проронившая ни звука, рухнула на голубой трон и разрыдалась.

Ирма судорожно искала подходящие слова и оправдания и не находила их. Что она наделала? Какие события произошли тут на самом деле? Неужели сны Ану были лишь воспоминаниями раскаявшегося убийцы, существа, желавшего только одного — вернуться в свой родной мир?

Хотя злой Понтикас очень не нравился чародейке, она не могла выкинуть из головы его слова.

Что если Ану действительно совершил преступление, в котором его обвиняют?

Она обернулась и заглянула в желтые глаза. Они были большими, сияющими, в уголках их блестели слезы.

— Наши народы веками жили в мире, пока… твой приятель не разрушил всё это, похитив и убив наследника, — тихо произнес Антиквилас. — А ведь Манор почти с рождения был его близким другом. Я относился к нему как к собственному ребёнку. Каждый день он приходил сюда, во дворец, чтобы поиграть с моим сынишкой… Но он воспользовался оказанным ему доверием и гостеприимством и погубил наше единственное дитя.

Ирма снова поглядела на Ану, но тот казался растерянным не меньше нее. Его туманные воспоминания дробились на кусочки, из которых никак не складывалась целостная картина.

— Его сны такие… странные, будто он потерял что-то и нуждается в помощи, — произнесла Ирма. В ее голосе чувствовалась неуверенность.

— Сны?! — в гневе возопил Понтикас. — Смотри, что ты наделала! Я предупреждал тебя, но ты не пожелала слушать! Пускай тебя послал Оракул, но это не твой мир! Ты никогда не жила здесь и не можешь понять нашей скорби и отчаяния… Куда тебе?..

— Довольно, — король Антиквилас прервал старейшину, тяжело дыша. — Они совсем юные, и мы должны быть к ним великодушны. Но хотел бы я знать, зачем Оракул послал их…

Понтикас притих, и его узкие губы вытянулись в тонкую, едва заметную линию.

— Оракул хотел, чтобы мы выяснили правду, — ответила Ирма. — Почему Ану очутился в нашем мире? Почему его душа не очистилась, а лишь измучилась, словно от пыток? Почему он не знает, кто он?

Король вопросительно поглядел на Понтикаса.

— Ваше величество, — начал маг, — я не знаю. Вероятно, что-то пошло не так.

— Как долго он пробыл в пирамиде? — спросила Вилл, чтобы поддержать Ирму.

Король оглядел Ану с ног до головы.

— Тогда он был маленьким мальчиком, того же возраста, что и наш сын…

— Он провел в пустыне пять водных фаз, — важно ответствовал Понтикас. — Пять водных фаз, три лунных прилива и четыре дождя.

Голова Ирмы снова отяжелела, подкатила дурнота. Что-то тут не сходилось. С чего бы Понтикасу считать дни и месяцы с того момента, когда он приговорил Ану?

— Это непростительный проступок, — произнес король. — Но на этот раз я прослежу, чтобы наказание завершилось должным образом.

Монарх подал стражникам знак схватить Ану. Те приблизились и заставили мальчишку опуститься на колени. Ему связали руки, и за всё это время он не произнес ни звука.

— Вы не можете так поступить! — в отчаянии крикнула Ирма.

Понтикас обжег ее убийственным взглядом.

— Назови мне хоть одну вескую причину быть милосердными, — тихо произнес Антиквилас. — Хоть одну причину…

Тишина затянулась, стала давящей. Ирме казалось, что всё, во что она верила, разом рухнуло. Она ничего не могла поделать.

— Прошу прощения за мое поведение в нашу первую встречу, уважаемые посланницы, но я тогда не знал, кто вы и откуда, — произнес Понтикас, прервав напряженное молчание. — Теперь вы вправе считать свою миссию законченной. Передайте мои извинения Оракулу Кондракара.

— Спросили бы, прежде чем набрасываться на нас, — заявила Понтикасу Корнелия.

— Но что я мог подумать, увидев вас… с мальчиком-псом Манором? — Понтикас отвесил девочкам короткий поклон и велел воинам вывести Ану из дворца.

— Стойте! — неожиданно воскликнула королева и подошла к мужу. Она не отрываясь смотрела на связанного Ану, зажатого между стражников.

— У него есть что-то такое во взгляде… — произнесла она тихо и сжала руку супруга. — Расскажи мне о снах, которые он тебе принес, — попросила королева, грустно посмотрев на Ирму.

• Предыдущая
• 15/17
• Следующая