Бритва Оккама - Левенбрюк Анри - Страница 3

• Предыдущая
• 3/91
• Следующая

— Да будет так, — заключил мужчина в очках, одним глотком допивая кофе.

Когда Ари вошел в комнату, его замутило.

Внутри уже толпились люди. Место преступления исследовали эксперты из криминалистической службы. Фотографировали, снимали отпечатки пальцев, делали замеры… Но Маккензи разглядел за их спинами труп.

За годы службы ему не раз доводилось находить изувеченные тела и следы убийств, совершенных с особой жестокостью. Со временем он свыкся с ними. Но на этот раз распростертое перед ним тело не принадлежало незнакомцу. Это был Поль. Мертвый. С дыркой в черепе.

Ари прислонился к дверному косяку и на секунду зажмурился. Но перед глазами, словно отпечатавшись на сетчатке, стояла все та же картина.

Совершенно голого старика привязали к столу, обмотав запястья, щиколотки и торс тонкой белой веревкой. На руках и груди остались следы ударов, правая надбровная дуга была рассечена и покрылась засохшей кровью. На коже проступили синюшные пятна. Череп тщательно выбрит. Несколько седых волосков пристало к краю стола и полу. Почти посередине макушки, на месте родничка, из отверстия диаметром около двух сантиметров сочились последние капли вязкой сероватой жидкости. На лице застыло выражение ужаса, усиленное начавшимся трупным окоченением, широко раскрытые глаза неподвижно уставились в потолок. Роговица, местами уже помутневшая, делала взгляд ледяным.

От стойкой вони, заполнившей комнату, у Ари защипало в носу. В отвратительном запахе искромсанной плоти, пота и экскрементов явственно различалось что-то еще. Напоминавший воздух в анатомичке кисловатый душок, от которого тошнота только усилилась.

В открытое окно на кухне врывался январский холод. Ари зажал нос носовым платком и потер лицо, словно пытаясь отогнать страшные образы.

— Он имеет право здесь находиться? Эй, месье! Вы мне свет загораживаете…

Голос фотографа из криминалистической службы.

— Ладно тебе, Марк, он из наших.

Комиссар Ален Буватье, низкорослый худой мужчина лет тридцати, коротко стриженный, гладковыбритый, с тонкими чертами, подошел к Ари:

— Вы в порядке? На вас лица нет.

В тот же миг Ари ослепила очередная вспышка. При ярком свете на долю секунды кровь, разлитая вокруг стола, показалась ему еще краснее, а тело Поля — бледнее.

— В порядке, — ответил Ари неуверенно. — В порядке… Просто я… Я его знал.

Комиссар нахмурился:

— Так вы поэтому приехали? Я-то думал, что госбезопасность в деле… Вы при исполнении?

— Нет, у нас была назначена встреча.

Буватье медленно кивнул. Он старался держаться уверенно, но Ари догадывался, что он не привык к подобным зрелищам. Вряд ли в Реймсе такое случается часто, а комиссар еще молод.

— Вы подтверждаете, что это действительно Поль Казо?

Ари с трудом сглотнул. Он бы предпочел подтвердить обратное.

— Это он.

— Ясно. Спасибо. Ладно, возможно, вам не стоит здесь оставаться, тем более что юридических полномочий у вас нет… Теперь вам лучше выйти, а показания я у вас возьму завтра в комиссариате.

— Нет… Погодите, это же друг моего отца, я бы хотел…

— Вот именно, — отрезал комиссар. — Я сожалею, но позвольте нам делать свою работу. К тому же вот-вот подъедет прокурор…

Ари подчинился. Он понимал, что настаивать бесполезно, да и ни к чему ссориться с коллегами. По-настоящему больше всего ему сейчас хотелось, выпить неразбавленного виски.

Напоследок он осмотрел квартиру Поля и постарался запомнить все, что увидел. Чтобы справиться с горем, он займется анализом. Тем, что у него получается лучше всего: это его специальность, его сила. Охватить одним взглядом и благодаря фотографической памяти запомнить навсегда. Как раз сейчас это помогало ему отвлечься от потрясения, переключиться на что-то другое. Он отметил каждую мелочь. Дорогую мебель, несколько безделушек, картину, изображающую древний храм, предметы, выставленные в витрине, выключенный телевизор, видеомагнитофон с часами, все еще идущими по летнему времени, книжный шкаф, набитый книгами, в том числе очень старыми, компьютер, неубранный письменный стол… Он словно незаметно сканировал окружающую обстановку, снимал карту места преступления.

Взглядом попрощавшись с комиссаром, он быстро вышел.

На тротуаре собиралось все больше любопытных. Вдали, между зданиями, виднелся Реймский собор, величественный, словно старинный корабль, покачивающийся в тумане, готовый к отплытию. Над порталом западного фасада Ари различил краешек стрельчатого фронтона. Окруженный сонмом ангелов Христос на престоле держал Землю в вытянутых руках.

Маккензи с сосредоточенным видом пробрался сквозь толпу и в нескольких сотнях метров от дома Поля Казо отыскал открытое кафе.

Это было провинциальное бистро, хранившее отпечаток прошлого века. Потертые столы, зеркала, украшенные наклейками известных марок пива, старые пожелтевшие пепельницы, алюминиевая стойка, доска для записи ставок и два-три посетителя, которые, похоже, чувствовали себя как дома.

Едва перешагнув через порог, он ощутил спертый воздух. Электрический бильярд без конца играл одну и ту же гнусавую мелодию. Ее едва заглушала местная радиостанция, которую транслировал приемник, стоявший на кофемашине.

Ари выбрал столик в темном углу в глубине зала. Хозяин с бегающим взглядом, волоча ноги, тут же подошел к нему, чтобы принять заказ.

— Какое у вас есть виски?

Услышав ответ, он скривился. Он бы что угодно отдал за доброе солодовое виски с шотландского островка, но явно обратился не по адресу. Ладно, нечего корчить парижанина.

— Тогда налейте любое, только двойное и безо льда. Главное, безо льда.

Пока хозяин нес ему выпивку, Ари вдруг сообразил, что в последнюю их с Полем встречу они пропустили по стаканчику в виски-баре в парижском квартале Марэ. Вот почему его подсознательно потянуло сюда.

Он поднес виски к губам. Поставив его на стол, заметил женщину лет тридцати с небольшим, которую не увидел, входя в бар. Она сидела в другом конце зала, как и он, одна за столиком. Длинные светлые волосы и, возможно, голубые глаза — по крайней мере Ари хотелось так думать. Не сводя с него глаз, она улыбнулась. В ее взоре ему почудился отблеск сочувствия, что-то вроде «Как мы здесь очутились?». Ари вежливо склонил голову. При других обстоятельствах он бы не удержался, угостил бы ее и завязал разговор. Он не из тех людей, которые лишают себя подобных радостей. Но перед глазами все еще стояло место преступления. Одна мысль поглотила его целиком. Почему Поль? Зачем его убили? И почему он сказал: «Я ничего не могу рассказать по телефону»? Что такое важное он хотел сообщить?

Все друзья Ари, да и друзья его отца, сходились по крайней мере в одном: он никогда не подведет и в случае необходимости на него можно положиться. Он вовсе не был доверчивым простофилей, но все его дружеские связи основывались на том, что призыв о помощи всегда будет услышан. В сущности, именно так он понимал дружбу: не обязательно быть рядом в дни радости, главное, оказаться на месте в трудную минуту. К тому же Ари был тридцатишестилетним бездетным холостяком, и хотя его необычная профессия отнимала много времени, некоторую свободу передвижения она ему оставляла. Проще говоря, он мог распоряжаться собой. И все же ему казалось, что Поль звонил не только поэтому. Раз старик вот так попросил его срочно примчаться в Реймс и не стал ничего объяснять по телефону, значит, хотел доверить ему какую-то важную тайну. Но какую?

После полуночи, когда кафе закрылось, Ари снял жалкую комнатенку в ближайшей дешевой гостиничке. Хотелось домой, в Париж, но он обещал дать показания комиссару. Придется задержаться до завтра.

Уже лежа в постели, Ари никак не мог прогнать воспоминание о трупе Поля, привязанном к кухонному столу. Ничего не скажешь, самое подходящее завершение для такого вечера: маяться одному в затхлом номере, мучаясь оттого, что перебрал скверного виски в занюханной забегаловке.

• Предыдущая
• 3/91
• Следующая