Записки школьницы - Ларри Ян Леопольдович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/66
• Следующая

— А затем! — Пыжик оскалил зубы, как Джульбарс. — Для интереса! Вот зачем! — И вдруг лицо его повеселело, глаза заблестели, радостная улыбка раздвинула губы. — Ну, сто дураков! Ну, хоть двести даже! Ну и что? Ну, а дальше? Тайна-то ведь не раскрыта? Нет! Мы же всё равно ещё не знаем, кто разыграл нас! И почему именно нас, — тоже непонятно. Значит, — он сделал паузу, молча посмотрел на всех и решительно надвинул кепку на нос, — я остаюсь! Выясню всё… один! Если никто не останется!

— Почему никто, Пыжик? Я остаюсь с вами! — послышался голос Марго.

— И я!

— И я!

— И я!

— А мне, — сказала Инночка, — всё равно нечего делать.

Мы двинулись к памятнику Зои. Но хотя работы экспедиции продолжались, настроение у всех было, видимо, такое же, как у меня. А моё, скажу честно, определённо испортилось. Мне показалось, что и солнце светит после появления вокарудотса уже не так, да и всё в парке стало вроде невесёлым, как дождливая, осенняя ночь.

Молча мы прошли танцевальную площадку, молча миновали розарий, также молча промаршировали по аллее Героев Советского Союза. И только когда над пушистой зеленью молодых лип показалась бронзовая голова самой храброй девушки, Пыжик сказал, как бы разговаривая сам с собою:

— Но только это не наши ребята… Почерк мировой… И опять же — ни одной ошибки в письмах… Нет, честное пионерское, это всё-таки самая настоящая тайна.

Облака плыли над бронзовыми плечами Зои, пепельно-сизые голуби вились над её головой, опускаясь на бронзовые волосы, на закинутую за плечи винтовку. Зоя стояла повернув голову в нашу сторону. Она смотрела на экспедицию таким спокойным и твёрдым взглядом, что мне захотелось остановиться, и что-нибудь сказать ей.

Проходя мимо Зои Космодемьянской, Пыжик отвернулся и, кажется, покраснел. Ведь Зоя единственная девочка, которой, как говорил Пыжик, он завидует.

— Ладно, сейчас узнаем, — сказал он, нервно подёргивая воротничок куртки, — сейчас всё станет ясно. И кто разыгрывает, и почему разыгрывает, и так далее. — Он говорил, обращаясь к нам, но смотрел на нас, как на пустое место. Его глаза глядели куда-то дальше. — В общем-то, теперь самое интересное узнать, кто и для чего разыгрывает. Да! Вот в чём штука!

Мы грустно вздохнули.

Как хорошо, как интересно началось всё! Ну, почему в загадочную тайну вмешалась Инночка? Хотела всё описать сегодня, но уже устала, да и пора ложиться спать. Но завтра обязательно, непременно закончу рассказ о приключениях в парке Победы.

Медную пуговицу мы отыскали быстро. В зарослях кустарника Инночка и нашла её. Она же (как будто для того мы её пригласили) вытащила прикреплённый к пуговице шнурок, а затем, проворно перебирая непомерно длинный шнур, вытянула из-под корней какой-то свёрток.

— Вот!.. Тайна!.. — Инночка схватила что-то завёрнутое в газету и перевязанное бечёвкой. — Вскрываем? — И, не ожидая ответа, распаковала свёрток. — Ура! — захохотала Инночка. — Это вам!

Мы отшатнулись.

В руках Инночки появился пучок розог, обвитый розовой ленточкой. На ленточке было написано тушью:

— Вот это секрет! — совсем уже бесстыдно захохотала Инночка.

Нина посмотрела на небо и, улыбаясь, вздохнула.

— Пятеро отважных и смелых открывают тайну! — сказала она и, передёрнув плечами, достала из кармана маленькое зеркальце. — Пятеро курносых оканчивают игру со счётом пять — ноль в пользу Нептуна — грозы морей! — снова вздохнула Нина и, поглядывая в зеркальце, стала рассматривать свои зубы.

Я посмотрела на членов экспедиции. Кроме Инночки, все пятеро были действительно курносые. Все до одного курносые.

Неужели это простое совпадение? Мне показалось в эту минуту, что я сделала какое-то научное открытие, но какое именно, этого я ещё не могла понять. Однако разве не удивительно, что пять курносых попали, как один, в такое глупое положение?

Впрочем, лично я не совсем курносая. Пожалуй, я только подвид небольшой курносости. Но лишь успела я отметить мысленно деление курносых на виды и подвиды, как с ужасом подумала: «Ну и шум будет в классе, когда узнают о наших похождениях в парке».

— Девочки, — сказала я, — как это хорошо, что у нас появилась настоящая тайна. Собственная! И вы понимаете, конечно, что нам теперь придётся хранить её, заботиться о том, чтобы никто не узнал о приключениях с Нептуном.

— Ясно! — повела носом Марго. — Если в классе узнают, — засмеют!

У Пыжика был самый смущённый вид.

— Ребята, — сказал он, расстегнув воротник рубашки, — вообще-то ничего страшного не случилось… Ну, просто… играли и… всё тут! И никому докладывать об этом, конечно, не стоит… Мало ли кому и как нравится играть… Лучше всего, чтобы никто не знал… Да! Короче говоря, предлагаю… Давайте поклянёмся…

— …над розгами! — захихикала Инночка.

Ну, зачем мы взяли её с собою?

Пыжик покосился на неё, но, сделав вид, что не слышал, поднял вверх крепко сжатый кулак:

— Поклянёмся, ребята…

— Стойте, стойте, — закричала Инночка, наклоняясь, — тут что-то ещё есть! Завёрнутое в целлофан! — Она выудила из пучка розог пакетик и вдруг заорала так, что её услышали, наверное, и на Выборгской стороне, и на Охте. — Соска! Ура! Одна на всех! И с приложением! Глядите! Записка! Ого! Читаю: «Принимать между главами шпионских книг. Перед употреблением не болтать. Четыре бороды и одна безусая особа!»

— Ясно, — угрюмо сказал Пыжик. — Подстроил кто-то из девчонок, а всю эту пакость устроил или старший брат, такое моё мнение, или целая банда.

— Тогда, — сказала Нина, — я знаю кто. Лийка Бегичева. У неё же целая банда мальчишек. Стиляг. Семиклассников. Они всегда с ней бывают.

Пыжик покачал головою.

— Почерк не семиклассный, — вздохнул он. — Да и стиляги написали бы по-другому. Но не в этом дело, ребята! Дело в том, что мы должны дать клятву не трезвонить в классе об этом… стихийном бедствии. Поклянёмся же держать загадочное дело в тайне!

— Ой, девочки, — отскочила Инночка, — у вас теперь столько тайн, что даже голова кружится. Я пошла. До свиданья!

— Куда?…

— Постой!

— Куда же ты?

Но Инка, бессовестно — оскалив зубы, помахала рукою и помчалась так, что её худые длинные ноги взлетели к самому затылку.

— Всё! — опустил голову Пыжик. — Мы пропали! Завтра весь класс будет скалить зубы.

Марго дотронулась до руки Пыжика:

— Вы не расстраивайтесь, Пыжик. Пусть смеются, а мы будем дружить.

Пыжик угрюмо поковырял носком ботинка землю.

— Говорил, не надо её брать, а вы — голосовать, голосовать.

Он круто повернулся и пошёл, не взглянув на нас, к главному входу в парк.

Растерявшаяся Марго подняла с земли пучок розог, посмотрела, смешно мигая глазами, на девочек, на спину Пыжика и закричала:

— Пыжик, а это… Вы не возьмёте?

Она протянула розги, считая, кажется, что они могут принадлежать только ему одному.

Пыжик оглянулся, бросил диковатый взгляд на розги, со злостью посмотрел на Марго. Она побледнела, опустила низко голову.

Кто же, однако, подшутил над нами?

• Предыдущая
• 38/66
• Следующая