Канал Связи - Картер Крис (1) - Страница 7
- Предыдущая
- 7/14
- Следующая
Я наблюдаю всю эту сцену молча, неподвижно стоя в стороне. Мне нечего сказать ни Малдеру, ни Дарлен, ни Кевину. Сказать:
«Я не знала, что так выйдет»? Неправда. Знала, могла бы догадаться — если бы дала себе труд подумать. Сказать, что считаю себя неправой? Неправда. Я поступила в соответствии с духом и буквой инструкций и законов, как должен сделать любой сотрудник Конторы. Сказать, что мое дело маленькое, что я не отвечаю за действия смежных ведомств? Неправда, отговорка для дураков. Малдер ведь и знал, и предвидел, и от ответственности не уклонялся… И сделал бы по-своему, если бы не я. Было бы лучше? Для Дарлен Моррис — безусловно! В конце концов — не это ли главная цель нашей деятельности? Проклятый разум, интеллект, ум! Насколько легче быть набитой дурой, строить глазки и не отвечать за свои поступки. Но мозги — есть. Именно поэтому так больно бывает, когда осознаешь последствия своих действий. Задним умом осознаешь. Мало иметь разум, надо уметь вовремя им пользоваться! И учиться этому, глядя на других. На то он и дан…
Дом Дарлен Моррис внутри выглядит как после пронесшегося торнадо. Ни одной вещи целой, ни одной вещи на месте. Все разбито, разорвано, распорото, вскрыто, сломано… Даже детские рисунки со стены. Даже подарочные букетики к Рождеству. Даже фотографии с каминной полки. И все это творилось на глазах у Дарлен?! На глазах у Кевина?!!
В гостиной продолжают возиться сотрудники отдела безопасности. Довершают разгром. Последние штришки, последние мазки в картине полного и окончательного разгрома.
Малдер озирает полотно. И со всей иронией, на какую способен, роняет в пространство:
— Какая тонкая работа, ребята… Что тут еще скажешь? Проходит к останкам тумбочки, бережно подымает с пола треснувшую детскую копилку с позвякивающими в ней даймами. Была ли такая в детстве у Холлсмэна? Вряд ли…
А Холлсмэн, довольный, как мартовский кот, уже потрясает пачкой бумаги, плотно исписанной все теми же единичками и нулями — добыча! С удачной охотой, Шер Хан! Белый Волк промахнулся!
— Отвезем на экспертизу криптографам!
это — своим шакалам. А после — мне, как своей, как разделяющей успех: — Вот то, что нужно. Спасибо.
И уходит.
Я не знаю, куда спрятать глаза. Получила поцелуй Иуды? Хотя какой там поцелуй! Это мои тридцать сребреников!
Центурионы выметаются вслед за предводителем, один кидает прощальный взгляд на комнату — не уцелело ли чего по недосмотру? И напарники остаются вдвоем.
Малдер подходит к окну. Опирается рукой на раму да так и застывает, неподвижно глядя во двор.
Долгая мучительная неподвижная пауза.
О чем он думает?
О том, что все опять потеряно, упущено, и на этот раз — по моей вине? О том, каково пришлось Дарлен и как она теперь будет относиться к любым попыткам хоть как-то ей помочь? О том, где и как теперь искать ниточки к загадочным силам, похищающим людей планеты Земля? Скорее всего, обо всем этом — и еще о многом одновременно.
Пауза затягивается до предела. И вдруг я понимаю, что Фокс уже не просто так смотрит в окошко. Он там что-то увидел. Что-то заинтересовавшее его, имеющее непосредственное отношение к делу.
Я подхожу ближе, становлюсь у него за спиной, смотрю вниз. Вагончик, маленький походный домик на колесах, с которого все и началось. Заботливо спрятанное за углом дома главное сокровище семьи Моррис. Неудивительно, что Холлсмэн его и не приметил.
А вся крыша вагончика покрыта… тонким слоем… непонятным серым налетом… что же это такое?
Малдер уже, оказывается, внизу. Добыл где-то стремянку, прислонил ее к домику, взбирается наверх…
Эй, ты куда?
— Что это, Малдер?
— Пока не знаю…
Сгребает с крыши щепоть мельчайшей пыли, растирает на пальцах, нюхает… Пепел, зола? Но пепел чего? Алюминия?!
Так или иначе, новая зацепка есть! И не все так просто в этой истории. Надо разбираться дальше, копать, изучать. Надо работать.
Едем!
Региональное отделение ФБР б октября 1992 года 15:30
Агент Леса Ацуми, миловидная японка двадцати пяти лет, компетентная и уверенная в себе, одним своим существованием вполне оправдывала курс руководства ФБР на полинационализацию кадров. Скалли вдруг поймала себя на скептической мысли — зачем ты работаешь в Конторе, если все время сидишь за компьютером в офисе, полируя ногти? Ладно, послушаем, что она говорит.
— Мы просканировали все семьдесят семь страниц. Сколько?!
— И вся информация вполне безобидна? — спрятать, спрятать эту надежду в голосе…
— Да. Кроме единственного фрагмента трансляции со спутника, все остальное угрозы национальной безопасности не представляет. Насколько я знаю, мальчика уже отпустили.
Ну, слава Богу… Хоть так…
— Так что, эти семьдесят страниц — не более чем случайный набор единичек и нулей?
— Наоборот, ни о какой случайности не может быть и речи. О Господи!
— Тогда что это?
Агент Ацуми, заметив искреннюю заинтересованность, оживилась и начала лекцию.
— Всю информацию, в принципе, можно передавать с помощью цифр, чередуя единицы и нули. Когда мы проанализировали записи мальчика, то были поражены тем, как… Впрочем, сейчас сами увидите.
Она подошла к терминалу мощного компьютера, открыла файл… Скалли заинтересованно подалась вперед. Малдер с безучастным видом стоял в сторонке. А на экране возникли все те же ряды цифр, отсканированные детские рисунки. Леса подключила программу обработки — и двоичный код сменился картинкой…
— «Универсальный человек» Леонардо да Винчи…
Следующая страница нулей и единиц. Программа обработки…
— Схема двойной спирали молекулы ДНК… И многое другое…
Еще одна случайно выбранная страница сменилась частотной разверткой звукового сигнала. Компьютер считал ее — и из динамиков зазвучала музыка.
Скалли не выдержала и, не доверяя самой себе, попробовала угадать:
— А это — И3 «Бранденбургских концертов»?..
Ацуми кивает и продолжает выступление. Ну и духи у нее… Впрочем, ребята — молодцы. Семьдесят семь страниц за полдня — отсканировать, обработать, расшифровать, проверить содержание… С банальным «Эппл-Классик» работы — на полгода.
— И все это — только фрагменты. Что-то из одной области, что-то из другой. Строчка из Корана, сонет Шекспира и так далее…
Но как такое может быть? Откуда? Маленький мальчик… Может быть, мистификация? Чья? Зачем?
А уже не скрывающий своего интереса Малдер, чуть не влезая в экран, высказывает догадку-утверждение:
— Словно кто-то переключает каналы… Если бы это могло хоть что-то объяснить…
Внезапно краем глаза я замечаю сквозь стеклянную стену движение в коридоре. Оборачиваюсь. Агент Холлсмэн провожает к выходу Дарлен Моррис и маленького Кевина. Пытается поддерживать женщину под локоток. Дарлен нарочито грубо вырывает руку, устремляется вперед сама…
Малдер мгновенно оценивает ситуацию, устремляется в коридор. Я едва успеваю за ним.
— Мисс Моррис!
Малдер тоже пытается дотронуться до нее, но вдруг понимает, как Дарлен это теперь воспримет, и отдергивает руку, как от огня.
Резкий разворот. Сощуренные глаза. Поджатые губы.
— Я не хочу с вами говорить! Малдер стоит неподвижно, молча… А что он может сказать?
— Позвольте мне хоть объясниться… И взгляд. Тот самый взгляд. Если бы не он…
Дарлен садится на корточки перед сыном, обнимает его обеими руками, ласково выговаривает:
— Подожди меня вон там, внизу. Хорошо, сынок? Я скоро.
Вот! Видели? Вот как мы друг друга любим!
— Я думала, вы приехали, чтобы помочь…
Я не выдерживаю. Я не могу просто стоять и молчать. Я должна сказать хоть что-то, объяснить, оправдать, оправдаться…
— Произошла ужасная ошибка! Уверяю вас, правительство возместит вам и материальный, и моральный ущерб…
Нужна ей эта компенсация!
— Не нужны мне ваши деньги! Я хочу вернуть мою дочь! И хочу, чтобы нас оставили в покое!
Вот так — ясно, твердо и однозначно. Воспитанный, да и просто порядочный человек оставил бы все попытки навязываться семье Моррис, забыл бы к ним дорогу и не мучил бы более расспросами. Но Малдер не может позволить себе быть воспитанным и порядочным.
- Предыдущая
- 7/14
- Следующая
