Северный пес - Крушина Светлана Викторовна - Страница 24

Наслаждаться мнимой безопасностью слишком долго не стоило, а потому был срочно созван военный совет, чтобы решить, как поступить дальше.

Обычно на военном совете присутствовали только лишь офицеры, однако в тот день среди сотников и десятников оказался и простой наемник. Изола, который был далеко не дурак, настоял, чтобы к офицерам присоединился Пес, который, как стало окончательно ясно после переговоров с касотцами, знает о врагах кое-что, чего не знают остальные. Пес воспринял приглашение на совет как нечто само собой разумеющееся, и чувствовал себя среди старших по званию вполне уютно. Джулия, наблюдавшая за ним на протяжении всего совещания, отметила, что в данных обстоятельствах он выглядит куда более естественно и уместно, чем некоторые из старших офицеров. Чего стоил один лишь поворот его головы! В нем непременно должна быть хотя бы капля дворянской крови, иначе непонятно, откуда эта манера держать себя. Джулии подумалось, что он мог быть незаконнорожденным сыном какого-нибудь знатного вельможи, подавшимся от несладкой жизни в наемники.

Совет длился до рассвета, ровно до того момента, когда в залу ворвался измученного вида человек в пропыленной одежде и, небрежно отсалютовав офицерам, выдохнул:

— Они едут, господин тан!

Глава 7

Порядком потрепанный отряд уже несколько дней с предельной скоростью двигался к границе Медеи; офицеры безжалостно подгоняли измотанных солдат, не делая различий между здоровыми и ранеными. После недавней битвы, позволившей медейцами вырваться из осажденной крепости Северной, они стремились убраться как можно дальше и как можно быстрее. Подошедшая после переговоров с касотцами подмога оказалась весьма кстати, но битва, последовавшая вслед за этим событием, была тяжелой и кровавой. По приказу тана Локе Северную подожгли, и отступать медейцам стало некуда, а потому они рубились, как в последний раз.

Джулия не чаяла выйти из той резни живой, настолько тяжко ей пришлось. И, наверное, случилось бы именно так, как она предполагала, если бы не нашелся вдруг человек, ревностно взявшийся прикрывать ее. Задачу эту взял на себя Пес, и пыл его граничил с самоубийством, настолько мало он пекся о себе. Джулия сначала не замечала ничего особенного, а потом как-то сразу поняла, что наинец постоянно крутится где-то рядом. Перед глазами мелькали то его черная косынка, то бледное лицо, то блестящий клинок. Времени разглядывать особенно не было, но и без долгих наблюдений становилось ясно, что бой он ведет с некоторым напряжением, что ничуть не уменьшало его ярости, а дикий оскал не сходил с лица. До сих пор Джулия не видела его в бою, не считая ежедневных упражнений, и теперь поняла, что зрелище это жутковатое. В любом случае, в льющейся крови, рассеченных костях и прочем подобном мало красоты, но то, как это делал Пес… Ему явно нравилось убивать, он получал от этого процесса наслаждение. Особого рода, конечно.

В какой-то момент Джулия увидела его немного в стороне, спешенного, но оттого ничуть не менее смертоносного. Сверкающая лента его клинка взлетала над головой и опадала раз за разом; уже через самое короткое время Пес проложил себе дорогу прямо к Джулии. Ухватился за поводья ее коня, прижался, тяжело дыша, к его морде, словно и не кипела кругом безумная сеча. В опущенной левой руке подрагивал окровавленный меч, и вся одежда и лицо Пса были залиты кровью.

— Ну как ты, в порядке? — спросил он, не поднимая головы.

— Вроде бы, — конь под Джулией не желал стоять спокойно, тревожно танцевал и фыркал, да и ей самой трудно было оставаться спокойной. — А ты как?

— Со мной-то что случится, — Пес хлопнул животное по морде и растворился в царящем вокруг хаосе.

Через несколько минут Джулия уже увидела его на пятнистом жеребце, но вскоре Пес снова оказался на своих двоих. Потом он рассказал, что под ним успели убить троих лошадей. Самое интересное, его самого даже не зацепило. Джулии показалось, что он слегка разочарован подобным стечением обстоятельств.

— Мне, как всегда, не повезло, — заметил он уже позже, когда остатки отряда очень быстро продвигались на восток.

Но, пожалуй, он был не прав. Ему скорее повезло, в подобной свалке уже мало что зависело от умения обращаться с оружием; в толпе не пофехтуешь эффектно, нет места для маневра. Так что сработал уже фактор везения. Или невезения.

Очень многим не повезло.

Пленник, целый и невредимый, ехал в середине колонны в сопровождении многочисленной охраны. Вряд ли кто имел понятие, что делать с ним в данный момент, но на всякий случай глаз с него не спускали. Джулия видела пленника, когда проезжала мимо, направляясь к голове колонны. Все то же спокойное, слегка безразличное любопытство. Касотец как будто спрашивал: мол, ну что теперь будете делать, ребята? «Ребята» из конвойных косились на него без всяких признаков симпатии. Если бы не приказ не причинять пленному никаких повреждений, только боги знают, что бы сделали с ним озверевшие после тяжелого боя медейцы. А его эти мысли совершенно не беспокоили. Или беспокоили, но он мастерски скрывал тревогу под привычной маской. Выдержка все-таки у него была… Джулия помнила, что, пока он стоял на стене перед приготовленной для него виселицей, с петлей на шее, на лице его не дрогнул ни один мускул. Железный парень.

К сожалению, парни, находившиеся под командованием Джулии, были вовсе не такими железными. Бой сильно измотал их, и, хотя все они вышли из него живыми, многие были ранены. Десятку Хагена потрепало еще сильнее, он снова потерял двоих парней. Один из них был Дитрих, друг Хагена. Джулия видела его осунувшееся застывшее лицо, сжатые губы и потемневшие глаза, которые вспыхивали злым огнем, стоило только им обернуться в сторону Пса, целого и невредимого. Яснее ясного было: Хаген предпочел бы, чтобы полег именно он, ненавистный наинец, а не Дитрих. Пес на его злобные взгляды никак не реагировал. Сам он был задумчив и даже как будто печален. Джулия видела его мельком и удивилась. Такое странное выражение вовсе ему не свойственно. Интересно, о чем он думает?

Когда люди уже буквально валились с ног, офицеры, посовещавшись, объявили короткий привал. От Северной не успели уйти далеко, и оставалась опасность быть настигнутыми касотцами, но в дальнейшем продвижении уже не было смысла. Скорость снизилась чуть ли не до черепашьего шага, еще немного, и люди начали бы падать один за другим.

Джулия, уставшая ничуть не меньше своих подчиненных, все же нашла силы не повалиться сразу на землю; она заставила себя пройтись и узнать у ребят, все ли в порядке. Все парни были более или менее целыми, только слегка поцарапанными и дико уставшими. Вряд ли они даже понимали сейчас, что им удалось сделать.

Неподалеку Джулия заметила Хагена, неподвижно сидящего прямо на земле. Она подошла к нему и остановилась в паре шагов. Он заметил ее и медленно поднял на нее потемневшие до цвета штормового неба глаза.

— Я опять потерял ребят, Джули, — сказал он едва слышно.

— Это война, — осторожно заметила Джулия. Уж от кого, а от Хагена она не ожидала подобных душевных терзаний.

— Да, война, — согласился Хаген. — Но кто-то погибает, а кому-то везет… — он метнул куда-то в сторону ненавидящий взгляд; Джулия, проследив его, увидела Пса. — Эту наинскую собаку даже не поцарапало…

— Он получил свое в прошлый раз.

— Получил, да мало.

Неприязнь неприязнью, но желать смерти своим же солдатам… Хаген, пожалуй, хватил через край. Неудивительно, что он теряет людей.

— Видимо, Рондра придерживается на этот счет другого мнения, — суховато сказала Джулия. — Да и Борон тоже. Не тебе решать, кого ему забирать к себе, а кого оставлять здесь.

— Что-то ты чересчур печешься об этом псе, — Хаген, хотя и был погружен в пучины меланхолии, все же сообразил, что Джулия ведет речь вовсе не о Дитрихе. — Ходишь хвостом, смотришь на него вот такими круглыми глазами, — он показал, какими. — Уж не любовь ли вы крутите?