Голос дороги - Крушина Светлана Викторовна - Страница 19

Шпик зашевелился и попытался отползти, но Грэм придавил его коленом.

— Кто тебя послал? Отвечай! — потребовал он и приставил меч к горлу шпика. Тот молча смотрел из-под прикрытых век, глаза его в лунном свете лихорадочно блестели. — Кто приказал следить за мной? Отвечай, а то, клянусь, отправлю твою душу к Борону!

Угроза не произвела на шпика никакого действия, он продолжал молчать и только пыхтел и ерзал под острым коленом Грэма.

— Да что ты с ним возишься? Прирежь его, и вся недолга, — кровожадно посоветовал Рэд.

— Не-е, пусть сначала скажет, кто его за мной навострил. А если будет молчать, я ему пальцы по одному отрежу, — пообещал Грэм. Продолжая одной рукой удерживать меч у горла шпика, второй он полез под плащ и вынул новоприобретенный кинжал, который и прижал к мизинцу левой руки соперника. Он всерьез сомневался, что сможет отрезать палец у беззащитного человека, но шпик-то об этом не знал. — Посмотрим, как ты тогда будешь швырять свои орионы в честных людей, если я тебе пальчики-то отхвачу.

— Меня послал милорд Авнери, — прохрипел вдруг шпик. — Милорд Крэст Авнери…

— Ах вот как! А скажи-ка, друг любезный, ты один такой за мной по пятам ходишь или есть еще кто-нибудь?

— Не… не знаю.

— Врешь! Не можешь не знать, — Грэм сильнее надавил на кинжал, так что выступила кровь.

— Господин… — жалобно заканючил шпик. — Отпустите меня… я не буду больше следить за вами… только не убивайте…

— Ага, как же, не будешь, — усмехнулся Грэм. — А про Авнери забыл? Он по головке тебя, думаю, не погладит, а?

Он не ожидал от обездвиженного и перепуганного шпика никаких неприятностей, и, как оказалось, зря. Шпик вдруг очень ловко высвободил руку и стремительным движением швырнул что-то ему в лицо. В голове вспыхнул обжигающий огонь, Грэм повалился навзничь, и через несколько секунд думал только о том, как сдержать рвущийся из груди нечеловеческий вой. Глаза невыносимо жгло, Грэм скорчился на мостовой и уже ничего не видел и не слышал. Очень хотелось выцарапать самому себе глаза. Казалось, так будет милосерднее.

…Когда боль немного отпустила, и вернулась способность мыслить разумно, Грэм понял, лежит на земле. Из-под плотно сомкнутых век ручьем текли слезы. Грэм попытался открыть глаза, это оказалось слишком больно, и он, не разжимая век, поднялся на колени. В ушах звенело, голова пульсировала болью, которая вспыхивала с новой силой при малейшем движении.

— Очухался? — послышался рядом голос Рэда. — Чего он тебе в глаза сыпанул? Ты так орал, что я уж думал, он тебя прирезал…

Да уж, мрачно подумал Грэм, лучше бы прирезал. Он хотел спросить, громко ли кричал, но удержался.

— А он сбежал, — сообщил Рэд. — Думал его догнать, но он так прытко несся… мне не угнаться за ним было. Ты как, нормально? Глаза целы?

— Вроде да… жжет только, сил нет… — едва выговорил Грэм.

— Надо было сразу его прирезать, — осуждающе сказал Рэд. — А то теперь ищи-свищи… Как ты с Авнери-то умудрился спутаться?

— Так получилось… Слушай, помолчи минутку, дай в себя придти…

Рэд тактично умолк. Грэм, стоя на коленях с закрытыми глазами, слышал его шаги — он ходил туда-сюда. А где мой меч? — спохватился Грэм. Кажется, я его выронил, когда эта сволочь сыпанула мне в глаза свой порошок… Не утащил бы!

— Рэд! — позвал он. — Посмотри, мой меч должен быть где-то поблизости…

Шаги Рэда послушно протопали в сторону. Некоторое время он возился неподалеку, раздалось приглушенное звяканье, и Грэм ощутил прикосновение холодной стали к руке. Он схватился за рукоять.

— Спасибо.

— Да не за что. Хорошо, что этот выродок не уволок его с собой. Жаль было бы потерять такую вещь… Тебе как, получше?

Грэм снова попытался открыть глаза. Их все еще сильно жгло, и слезы текли, как будто он резал лук. Много лука. И очень ядовитого. Грэм сунул меч в ножны и поднялся на ноги. Голова от движения опять взорвалась болью. Его шатнуло, и Рэд ухватил его за плечо.

— Я в порядке, — сказал Грэм, освобождаясь.

— Уверен? Может, посидишь еще немного, оклемаешься?

— Все в порядке, — повторил Грэм. — Не будем терять времени.

8

До Ште добрались к рассвету. Жжение в глазах прекратилось, и Грэм чувствовал себя почти хорошо, если отвлечься от нудной головной боли. Рэд, правда, утверждал, будто глаза у него красные, как у кролика, но хорошо хоть, что вообще на месте остались.

Дома в Ште напоминали больше городские особняки, чем обычные деревенские халупы. Даже крыши были крыты шифером, а не соломой. Местечко было приятное и живописное. Дома вперемежку с деревьями и хозяйственными постройками полукольцом обступали большой пруд, заросший водными лилиями. Двухэтажная корчма "Медная корона" стояла у самой воды и выглядела привлекательно и вполне респектабельно. Каратская «Жемчужница» рядом с ней смотрелась бы дешевым притоном.

— Ну, вот и пришли, — заявил Рэд, остановившись на берегу пруда напротив "Медной короны". — Дальше сам справишься или с тобой пойти?

— Сам как-нибудь.

— И то хорошо. А то, сдается мне, с тобой ходить — только неприятности на свою шею искать. Хватит с меня на сегодня, — без тени смущения сказал Рэд.

— Спасибо за компанию, — улыбнулся Грэм.

— Пожалуйста. Ну, пойду я. Заглядывай, если что, у нас всегда гостям рады, — ухмыльнулся Рэд, подумал и добавил. — Да поможет тебе Фекс во всех начинаниях.

— Надеюсь, что поможет.

Он подождал, пока Рэд скроется за деревьями, потом перевел взгляд на "Медную корону". Было еще очень рано, заря только занималась, и никаких признаков жизни вокруг корчмы не наблюдалось. Грэм решил, что корчмарь перебьется, если его потревожат с утра, и направился к "Медной короне".

В обширной зале корчмы было пусто, если не считать слуги — мальчишки лет двенадцати, который мыл полы. Особого усердия он не проявлял, и заметно обрадовался, когда Грэм заговорил с ним и спросил о друге, с которым будто бы условился встретиться сегодня или завтра. Мальчишка клюнул на наживку и поинтересовался, как выглядит друг. Грэм описал внешность парня, которого видели с Илис. Мальчишка охотно ответил, что да, есть тут такой, позавчера поздно вечером приехал. Откуда? Да, кажется, из Карата. С ним был еще один парень, на вид совершенный простец, даже непонятно, что у этих двоих общего. И еще с ними была девушка, глазастая такая, симпатичная, но очень уж хмурая. Она поднялась в комнату и с тех пор не выходила. А парни спускаются в залу, время от времени, по очереди. На того, который со шрамом, смотреть жутко… да нет, не в лице дело, просто он, похоже, из тех, кому дорогу лучше не переходить…

Мальчишка еще долго болтал бы, но Грэм его прервал. Ему уже все было ясно, к тому же звонкий голос мальчика усиливал головную боль. Покопавшись в тощем кошельке, Грэм нашел несколько медных монет — последние деньги, — и бросил их мальчишке, присовокупив просьбу не говорить ничего его «друзьям» — чтобы, мол, сюрприз получился. Мальчишка охотно пообещал молчать, поблагодарил за монеты, тут же спрятал их и вернулся к работе. Грэм осмотрелся, подыскивая укромный уголок, из которого хорошо просматривалась бы зала, и остановил выбор на месте у камина.

Зала начинала заполняться. Появился корчмарь, бросил на Грэма неприветливый взгляд, но ничего не сказал и занялся своими делами. Народу пока было не очень много. Сверху спустились несколько человек — вероятно, путники, остановившиеся на ночлег; заглянули двое местных — позавтракать. Грэм пристально осматривал каждого, кто входил в залу, но при этом старался не привлекать внимания к себе.

Прошло около часа, и в залу, наконец, спустился высокий плечистый молодой человек. Его голова была выбрита, и только с макушки свешивалась почти до пояса длинная прядь черных густых волос, перехваченная серебряным кольцом. На бледном лице резко выделялся грубый, красный шрам, тянувшийся от угла рта к уху через правую щеку. Он приподнимал угол рта, отчего казалось, будто на губах застыла кривая усмешка. Странно, но он нисколько не уродовал лицо, которое, несмотря на резкие черты, отличалось своеобразной, диковатой красотой. Лучше всего были глаза: большие, черные как виноградины, они яростно сверкали из-под густых бровей. Одет парень был не по-здешнему: в шерстяную безрукавку, ярко-синие шелковые штаны-шаровары и низкие мягкие сапоги. Талию охватывал широкий синий шарф или кушак, а за спиной висели в ножнах два изогнутых меча. Предплечья прикрывали изукрашенные чернью наручи.