Вселенские Соборы - Карташев Антон Владимирович - Страница 6

• Предыдущая
• 6/166
• Следующая

Засевший в столице Евсевий Никомидийский, по мотивам конкуренции новой императорской резиденции на Босфоре с Александрией, сразу бросил свой авторитет на весы этой исторической тяжбы. С этого момента начинается тысячелетняя борьба за преимущества чести града Константина с Александрией. Ободряя Ария, Евсевий писал: «Прекрасно мудрствуя, желай, чтобы и все так мудрствовали, ибо всякому ясно, что сотворенного не было, пока оно не приведено в бытие. A приведенное в бытие имеет начало». К Александру Александрийскому посыпались письма в защиту Ария. Александр увидел, что начинается большая междуцерковная интрига. Он созвал собор всех своих епископов. Собор решительно его поддержал. Своим большинством он отлучил всех вставших за Ария клириков, начиная с епископов. Так как Александрийский епископ формально обладал 1/5 частью гражданской власти в Александрии, то и отлученные подверглись действительной высылке из египетской столицы. Были низложены два епископа: Секунд Птолемаидский и Феона Мармарикский; шесть пресвитеров: Арий, Ахилл, Аифал, Карпон, другой Арий, Сармат; шесть диаконов: Евзоий, Лукий, Юлий, Мина, Элладий, Гаий. A когда оказались в Мареотиде новые приверженцы Ария, то епископ Александр и их, на основании решения бывшего собора, также низложил. Это были два пресвитера: Харис и Пист – и четыре диакона: Серапион, Парамон, Зосим и Ириней. Феодорит в своей истории приводит жалобы отвергнутых Александром, что их трактовали как безбожников и христоборцев. Прежние историки до конца XIX в. датировали эти события неточно: 318 г. Эд. Шварц, Зеек и Батиффол доказали, что эти факты надо относить к 323 г. K моменту, когда Константин готовился к решающей битве с Ликинием. Действительно, была бы необъяснимой медлительность Константина, если бы он с 318 до 323 г. бездействовал. Наоборот, Константин реагировал на поднятый спор крайне чувствительно и быстро.

Евсевий Никомидийский действовал с уверенностью, как вождь обширной школы Лукиана. Арий в письме к Евсевию Никомидийскому называет своими единомышленниками Евсевия Кесарийского, епископов – Лидды, Тира, Вирита (Бейрута), Лаодикии, Аназарба и даже обобщает: все «восточные», разумея диоцез «Востока» (со столицей в Антиохии).

B письме к Евсевию Никомидийскому Арий свою доктрину с грубой и наивной уверенностью излагает так: «Так как мы говорим, что Сын не есть ни Нерожденный, ни часть Нерожденного (ни в каком случае), ни взять от Лица предсуществовавшего, но что Он начал быть прежде времен и веков, по воле и намерению Отца, как Бог Совершенный, как Единственный, Непреложный; что Он не существовал раньше того, как был рожден, или сотворен, или основан, ибо Он не был Нерожденным, – вот за что нас преследуют». Так Арий понимал христианскую догму по столь основному вопросу и так он ощущал окружающую его богословскую среду. Значит, настолько общее богословское сознание было смутно и недостаточно. Без ясного ответа на этот вдруг запутавшийся в сознании вопрос Восток далее уже не мог и не имел права существовать. A Западу казалось, что Восток занят пустыми спорами… Александр Александрийский со своей стороны писал против вмешательства Евсевия Никомидийского, «который вообразил, что ему вручено попечение о всей церкви» и упрекал Евсевия в произвольном оставлении своего кафедрального Вирита и водворении на кафедру Никомидии и что учение Ария пагубно больше всех ересей прошлых времен, что Арий – уже предтеча антихриста.

В ближайшей к столице, по ту сторону проливов, провинции Вифинии Евсевий собрал собор единомышленников и покорных ему епископов. На соборе постановлено, что Арий отлучен ошибочно, a потому собор в своем обращении ко всему епископату и к самому Александру Александрийскому обращается с просьбой вновь принять в церковное общение всех неправильно отлученных. Под таким соборным постановлением собирались подписи по возможности предстоятелей всех церквей Востока. И надо признаться, что многие епископы его подписали. Александру Александрийскому приходилось предпринимать такого же рода проверку соборного мнения епископата. Текст своего обвинителыюго томоса Александр также послал на подпись широких кругов епископата. Александр известил и римского папу Сильвестра. В Риме поняли, что покровительство Арию со стороны придворного Евсевия Никомидийского равнозначно покровительству самого Константина. Одержав победу над Ликинием (323), Константин не изгнал, a оставил при себе в Никомидии Евсевия. В данном случае Константин искренно и по-своему не одобрил поднятой учено-богословской полемики. Константина уже достаточно измучили донатистские споры. Ему хотелось поверить всякому оптимисту, что в данном случае дело пустячное. И этот взгляд свой Константин немедленно высказал в письме к епископу Александру, написанном не без влияния Евсевия. Письмо ариане широко распубликовали. По данному камертону свыше местные власти отказались продолжать запретительные полицейские меры против высланных и теперь свободно возвращавшихся ариан. Началась травля епископа Александра.В стиле нравов большого города за гроши покупались продажные женщины, кричавшие на перекрестках, что епископ Александр имел с ними связь. На этом фоне осмелели только что приглушенные раскольники – мелитиане. Их пресвитер Коллуф начал демонстративно поставлять пресвитеров. Прежней помощи властей не было. Александр, чувствуя свою покинутость, написал новое письмо по адресу Александра, архиепископа Фессалоникского. B старых курсах истории письмо это считалось адресованным Александру, епископу Константинопольскому. В. В. Болотов в своих Theodoretiana доказал, что адресат письма Александр Фессалоникский. Фессалоника была до VIII в. самой восточной частью Римского папского патриархата и позднее, отторгнутая от Рима под власть Константинополя императорами-иконоборцами, продолжала сохранять этот титул «экзархата». Письмо к нему Александра Александрийского есть симптом того, что надежд на восточное православное большинство остается немного и пора в сопротивлении Арию искать опоры на Западе. Тон письма Александра Александрийского – сетования и жалобы. Он чувствует давление императорского двора и ждет кары: «Мы готовы и умереть, не обращая внимания на тех, которые вынуждают нас отказаться от веры, хотя бы принуждение сопровождалось и пыткой». Друзья двора вдохновились и перешли в наступление. Собравшись дружеской компанией, они решили подавить Александра пред лицом соборного мнения церкви именно соборной демонстрацией, опираясь на исключительного любимца Константина, великого Евсевия Кесарии Палестинской. Собрались там соборно при участии Павлина Тирского и Патрофила Скифопольского. Авторитетом этого соборника решили надавить на строптивую Александрию. Своих подзащитных ариан они уговорили ложно-смиренно покориться Александру, как своему кириарху. Почтительно просили возвратить их всех на свои места, считая происшедший разрыв будто бы явным недоразумением. Смягченно излагали свое догматствование как самоочевидно и традиционно общепринятое православное.

Нажим на покинутого императором Александра продолжался. Павлин Тирский составил более обстоятельную апологию арианской точки зрения и послал ее Александру. Евсевий Кесарийский в ряде писем атаковал Александра, преискренно арианствуя и удивляясь, что можно мыслить как-то иначе. Box образец «упрощенного» мышления этого знаменитого историка, в дальнейшем (ради императора и ради «дела») подписавшего никейские определения. Евсевий писал Александру: «После такой борьбы и таких усилий опять появились твои послания. Ты обвиняешь в том, будто они говорят, что Сын – из несущих. Но ведь они же прислали тебе записку, излагая в ней свою веру. Разве они не исповедуют Бога законов, и пророков, и Нового Завета, родившего Единородного Сына, прежде вечных времен, через Которого Он сотворил и всех и все прочее, сделавшегося своеюволею непреложным и неизменяемым, совершенным творением Божиим, но не как одно из творений… A твое письмо обвиняет их, как будто они говорят, что Сын родился как одно из творений. He даешь ли ты опять повода к тому, чтобы они обвиняли и опровергали тебя? Странно опять и то, что, по твоему обвинению, они утверждают, что Сущий родил (после Себя) Сущего. Удивляюсь тебе, – разве можно сказать что-нибудь иное? Если существует Один только Сущий, то ясно, что все, что произошло из Heгo, появилось после Heгo, иначе было бы два Сущих».

• Предыдущая
• 6/166
• Следующая