Любовь грешника - Коул Кресли - Страница 50

• Предыдущая
• 50/66
• Следующая

В его синих, как лед, глазах не осталось ни капли разума. Бауэн хрипло проворчал:

– Хочешь, чтобы я тебя убил?

Они снова бросились вперед за призом. Ларец нырнул под воду, и они стали вслепую шарить в грязи, забыв обо всем на свете, даже о том, что в любую секунду мина могла ? оторвать им конечности или снести пол-лица. Они схватили приз одновременно. Кэдрин зашипела, щелкая зубами, и потянулась, чтобы выхватить из-за плеча меч. Бауэн поднял смертоносную лапу.

Появился Себастьян и выхватил у них ларец.

Кэдрин растерянно заморгала, глядя на Себастьяна сквозь дождь. Казалось, время остановилось.

Ее поразило свирепое выражение его лица, угольно-черные глаза, жесткие линии рта. Мокрые черные волосы облепили подбородок.

Ей внезапно захотелось стать для него единственной женщиной, которую бы он желал, этот потрясающий самец! Желал всегда, желал до судорог.

Себастьян стоял в странной позе – нога за ногу, и она сразу же поняла почему. Он стоял на мине. Судя по угрожающему выражению лица, так и было задумано. Он протянул руку:

– Иди сюда.

Она бросилась к нему, но и Бауэн не терял времени. Схватив руку Кэдрин, Себастьян телепортировался на край поля.

Мина рванула. Себастьян закрыл ее своим телом, так же, как в храме Риоры.

Когда земля осела, Кэдрин выглянула из-за его плеча. Бауэн корчился, лежа на животе. Изо рта хлестала кровь. Он что-то пробормотал – было похоже на имя женщины. Конечно, имя его подруги.

Казалось, он чувствовал их присутствие, потому что поднял голову. Кэдрин ахнула, увидев, что с ним стало. Одного глаза не было, левая половина лба и висок обуглились. Но изуродованное тело и остатки разума все еще отчаянно жаждали заполучить приз ради подруги, которую он потерял давным-давно. Каким-то чудом, вонзая в почву когти, Бауэн продолжал ползти вперед.

– Унеси меня отсюда, Себастьян, – прошептала она. Но он не реагировал. – Если мы останемся, он натолкнется на следующую мину.

– Именно. – Глаза Себастьяна были черны как ночь, их взгляд обдавал холодом. – Он это заслужил – за то, что сделал с тобой.

Бауэн полз к ним, а Синди брела по полю кругами. Кровь лилась из ее ушей, и она бормотала что-то бессвязное… что– то про ребенка, и этого Кэдрин вынести уже не могла. В прошлом она с удовольствием смотрела бы, как страдают поверженные соперники.

Но теперь она стала другой. Точнее, она стала такой, какой была когда-то, в начале своей жизни.

– Прошу тебя, Себастьян, – взмолилась она и обеими руками схватила его за ворот рубашки. Он вздрогнул от неожиданности и застыл, изучая ее лицо. Что он там увидел – неизвестно, но он вдруг крепко обнял ее и телепортировался.

Их давно уже не было возле поля, но наполненные страданиями крики Бауэна все еще стояли у нее в ушах.

Продрогнув в мокрой одежде, Кэдрин оглядывалась в своей квартире. Казалось, тропическая гроза последовала за ними в Лондон и бушевала теперь за окнами. На город только что опустилась ночь. Время здесь отставало от камбоджийского на шесть часов. Значит, для нее ночь началась заново. Для них обоих.

Не говоря ни слова, Себастьян сунул ларец в карман куртки, а потом взял Кэдрин за руку и повел в ванную. Включил душ и начал расстегивать ее рубашку.

Его глаза по-прежнему смотрели дико, как у Бауэна.

– Ну, Кэдрин, ты хочешь получить ларец?

Затаив дыхание, она кивнула.

Он снял рубашку с ее плеч, стянул рукава.

– Тебе придется заплатить.

Расстегнул пряжку на промокшем лифчике, который упал к ее ногам. При виде ее обнаженной груди Себастьян тяжело вздохнул, но не дотронулся до нее и пальцем, продолжая раздевать Кэдрин. Ей пришлось ухватиться за его плечи, когда он расстегнул молнию на ее брюках и снял их вместе с трусиками.

Теперь она стояла перед ним совершенно обнаженная.

– Что ты хочешь? – спросила она смущенно. Она была совсем выбита из колеи. Ужасная ночь, но главное – его лицо под дождем. Кэдрин поежилась, вспоминая, как он тогда на нее смотрел.

– Смой грязь и приходи в спальню, – приказал он грубо.

Она долго смотрела на закрывшуюся за ним дверь. Затем заметила – в собственной ванной его вещи. Бритва, мыло, зубная паста. Мерзавец, кажется, переехал? Когда они очутились в квартире, она не сводила глаз с Себастьяна, но сейчас Кэдрин начала припоминать, что видела книги и газеты, разбросанные по комнатам. В дверях валялись небрежно сброшенные мужские ботинки.

– Наглый захватчик, – пробормотала она, шагнув под душ.

Смывая с себя грязь, Кэдрин гадала – что он от нее потребует? Она основательно разозлилась и в то же время сгорала от любопытства.

Может, он снова попытается пить ее кровь? Или хочет заняться любовью? И то и другое сразу? Кэдрин почувствовала возбуждение. Этого еще не хватало!

Она поймала себя на том, что страстно хочет заняться любовью с мужчиной, которого видела под дождем этой страшной ночью. Но даже если и так, силой он от нее ничего не добьется.

Вымыв волосы, она вытерлась и накинула розовый шелковый халат. Когда она вошла в спальню, старательно обходя его вещи на полу, Себастьян встал.

Он успел снять мокрую куртку и рубашку. Кожа на груди была все еще влажной. Глаза снова сделались черными.

– Иди сюда, – приказал он, и она с трудом заставила себя сделать шаг.

Кусая нижнюю губу, Кэдрин подошла к нему вплотную. Он не терял времени, обняв ладонями ее бедра, скрытые под розовым шелком. Она вздрогнула.

Потом он не спеша поцеловал ее шею, прошелся по ней губами и языком, спускаясь к груди. Поцеловал сосок под халатом. Кэдрин застонала, почувствовав, как слабеют колени. Но Себастьян держал крепко.

– Себастьян, – шепнула она, – я хочу тебе кое-что сказать.

Поверит ли он, что она вовсе не собиралась ложиться в постель с Гамбоа?

Он отстранился.

– Время разговоров прошло. Итак, хочешь получить свою безделушку?

– Я не буду с тобой спать, – заявила она.

Он криво усмехнулся:

– Ты полагаешь, я этого добиваюсь?

Она озадаченно моргнула. Его слова стали для нее полной неожиданностью.

– Что, если бы я сказала – отдай мне приз? Подарок невесте. Однажды ты это предлагал.

– Это было давно. Я больше не джентльмен. Да и ты не леди.

Себастьян положил ладони ей на плечи и подтолкнул книзу. Теперь Кэдрин поняла, что он задумал. Она возмущенно застыла, но он сказал:

– Ты ведь хочешь получить приз, не так ли? Тогда исполни мое желание.

Она опустилась перед ним на колени.

– Не смог заставить нимфу?

– Зачем мне нимфа, если под рукой есть валькирия?

– Это и есть твое желание? – спросила Кэдрин, глядя на него снизу вверх.

– Да, – отрезал он, кладя руку на голову Кэдрин, другой нажимая ей на затылок. Ему хотелось видеть гордячку на коленях перед ним. Пусть смотрит снизу вверх, а он будет холоден и непреклонен. Он может ей приказывать, если захочет. Пусть узнает его на вкус. Пусть доставит ему удовольствие.

Нет, только не так!

Откуда взялась эта мысль? Когда он наконец был готов познать эту долгожданную ласку, черт побери!

Стиснув зубы, Себастьян не мог решиться. Вожделение боролось со смутной тревогой, зародившейся где-то в глубине его души.

Он боялся даже представить, как бы это было – ее губы, смыкающиеся вокруг его ствола… «Как она смотрела сегодня на меня…»

– Остановись, – крикнул Себастьян, сжимая ее плечи. – Встань. Не хочу, чтобы ты это делала. – Он подхватил ее, поставил на ноги и бросился прочь. – Тогда ты будешь ничем не лучше обычной шлюхи. Я не могу этого допустить.

– А то, что было из-за яйца василиска? – спросила Кэдрин, начиная злиться.

– Я только ласкал тебя.

Ее глаза вспыхнули серебристым блеском.

– Не все ли тебе равно, если я сравняюсь с шлюхой?

– Способна ли ты понять? Знаю, я тебе безразличен, но у меня такое чувство, будто мы женаты. А ты идешь к другому… позволяешь ему себя лапать… Забудь. – Он бросил ларец на кровать и повернулся, чтобы уйти. – Можешь взять.

• Предыдущая
• 50/66
• Следующая