Новейшая книга фактов. Том 3. Физика, химия и техника. История и археология. Разное - Кондрашов Анатолий Павлович - Страница 67

• Предыдущая
• 67/105
• Следующая

Первой из русских князей приняла христианство великая княгиня киевская Ольга (около 890–969). В 957 году она посетила Константинополь, где и крестилась. Княгиня получила новое имя – Елена – в честь равноапостольной матери святого императора Константина Великого. Княгиня пыталась убедить своего сына, великого князя Святослава Игоревича, последовать ее примеру, однако тот «не брежаше того ни во уши приимати, но аще кто хотяше креститися, не браняху, но ругахуся тому» (то есть, не желая и слышать о собственном крещении, не запрещал другим принимать новую веру, но лишь ругал их).

Великий князь киевский Святослав Игоревич (? – 972) вошел в историю не столько как правитель своей земли, сколько как завоеватель чужой. Почти всю свою короткую взрослую жизнь Святослав провел в походах, вдали от родного дома. Киевским государством в это время фактически правила его мать – княгиня Ольга. В свой первый поход князь ушел в 964 году, а погиб весной 972 года. За эти 8 лет Святослав совершил: два похода на вятичей, разгром Хазарского каганата (приведший практически к его полному уничтожению), покорение Дунайской Болгарии, отражение натиска печенегов на Русь, двухлетнюю войну с Византией, в ходе которой греки лишь ценой величайшего напряжения сил сумели остановить русские дружины, угрожавшие непосредственно их столице. Родная держава, Киевская Русь, не занимала в уме князя главенствующего места, а представлялась ему лишь частью (притом не самой главной) великой славянской империи, которую он замышлял создать на Дунае. Киевляне упрекали своего князя: «Ты, княже, чужой земли ищешь, а своей пренебрегаешь». И Святослав лишь подтвердил правоту их упрека, заявив матери и боярам: «Не любо мне в Киеве быть».

Будучи язычником, Владимир Святославович (? – 1015) имел пять законных (как тогда говорили, «водимых») жен. Познав женщину лет в 15–16, он, по словам летописца, был «побежден похотью женскою». Поэтому кроме жен у будущего крестителя Руси были еще и сотни наложниц в его загородных резиденциях: «300 в Вышгороде, до 300 в Белгороде, да 200 на Берестовом, в сельце». Но и наложницами дело не ограничивалось. «Ненасытен был в блуде, приводя к себе замужних жен и девиц растлевая», – с осуждением писал о Владимире летописец XI века.

Следует, однако, учитывать, что подобное «женолюбие» князя было предосудительным лишь с точки зрения христианской морали. С точки зрения морали языческой оно было проявлением княжеской силы, свидетельством особой, сверхъестественной мощи. Возможно, именно поэтому в летописях нет ни малейших намеков на ропот со стороны киевлян, жены которых попали на княжеское ложе. Неизвестно, полностью ли Владимир отказался от своего многочисленного гарема после крещения и женитьбы (по христианскому обряду) на византийской царевне Анне. Согласно преданию, он предоставил своим женам самим избрать себе в мужья бояр, не обремененных еще узами брака.

В 988 году в Корсуни (ныне Херсонес в Крыму) великий князь киевский Владимир Святославович принял крещение по византийскому обряду. В «Повести временных лет» помещен под 987 годом полулегендарный рассказ об испытании вер. «Мужей славных и умных, числом десять» избрали для ознакомления с религиозными обычаями волжских болгар, немцев, евреев. По возвращении послы пришли к выводу, что «не добр закон их». Но служба в храмах греческой земли их поразила. «И ввели нас туда, где служат они Богу своему, и не знали – на небе или на земле мы: ибо нет на земле такого зрелища и красоты такой… Знаем мы только, что пребывает там Бог с людьми, и служба их лучше, чем во всех других странах». Однако главным фактором, обусловившим выбор Владимиром православия, утверждают историки, явились прочные и устойчивые связи Киевской Руси со странами христианского мира – славянскими соседями и Византией.

Согласно «Повести временных лет», в 986 году в Киев прибыли болгарские мусульмане, чтобы обратить князя Владимира в ислам. На вопрос князя, в чем сущность их веры, они объяснили: «Магомет нас учит так: обрезать тайные уды и свинины не есть, вина не пить; после же смерти можно блудить с женами. Даст Магомет каждому по семидесяти прекрасных жен, и изберет из них одну красивейшую, и воплотит в ней красоту всех – она и будет тому женой. И здесь можно вволю предаваться блуду. А если кто беден на этом свете, то и на том также». «И еще много ложного говорили, – рассказывает летописец, – о чем и написать нельзя срама ради». Согласно летописи, Владимир выслушал мусульманских послов весьма благосклонно. Особенно понравилось ему в исламе то, что можно вволю предаваться блуду. «Бе бо сам любя жены и блужение многое», – неодобрительно замечает летописец. Но вот что «нелюбо» было князю – так это обрезание, а также запрет на употребление свиного мяса. Особенно же неприемлемым оказалось запрещение пить вино. Именно тогда Владимир и произнес ставшую знаменитой фразу: «Руси есть веселье питье, не можем без того быти». На этом разговор был закончен.

Согласно свидетельству летописца, на вопрос князя Владимира о том, где их земля, пришедшие обращать его в свою веру иудеи ответили: «В Иерусалиме». Видимо, князь достаточно хорошо знал историю еврейского народа, поскольку тут же спросил: «А точно ли там?» Иудейские проповедники вынуждены были признаться: «Разгневался Бог на отцов наших и рассеял нас по странам за грехи наши, и предана была земля наша христианам». Тогда Владимир Святославович возмущенно заявил: «Как же вы иных учите, а сами отвержены от Бога и рассеяны. Если бы Бог любил вас и закон ваш, то не были бы рассеяны по чужим землям. Или и нам того же хотите?»

В 988 году, еще до крещения, во время предварительного оглашения, князь Владимир получил новое – христианское – имя Василий. С этого времени и в течение нескольких веков – до XIII, а то и до XIV века, русские князья носили два имени: одно славянское, княжеское – для повседневного пользования, другое христианское – для молитвы, церкви, предстояния перед Господом.

Скандинавы называли Киевскую Русь страной городов, что звучало как «Гардарики». И действительно, в домонгольской Руси насчитывалось около 400 больших и малых городов. Поскольку основой каждого города была крепость (детинец) и слова «град» и «крепость» были практически синонимами, то скандинавское «Гардарики» иногда переводят и как «страна крепостей».

• Предыдущая
• 67/105
• Следующая