Новейшая книга фактов. Том 2. Мифология. Религия - Кондрашов Анатолий Павлович - Страница 91

• Предыдущая
• 91/99
• Следующая

Бенефицием в католической церкви называют вознаграждение духовного лица доходной церковной должностью. В Средние века за право распоряжения церковными бенефициями развернулась острая борьба между церковной и светской властью. В итоге этой борьбы право раздачи бенефициев присвоило себе папство. Реализация этого права осуществлялась с вопиющими нарушениями установленного порядка (например, в части обязательности пребывания духовного лица на месте службы в течение не менее 6 месяцев, недопустимости совмещения духовных должностей). На практике вовсе не требовалось, чтобы лицо, получившее тот или иной бенефиций, действительно выполняло связанные с этим церковные обязанности: бенефициант мог даже не являться в свой приход. Широкие размеры приобрела раздача бенефиций фаворитам и родственникам папы, которая открыто обосновывалась тем, что «справедливо предоставлять своим родным те преимущества, в которых не отказывается даже чужим».

Император Священной Римской империи Фридрих II во время своей коронации в 1220 году подтвердил данный им ранее торжественный обет совершить крестовый поход в Палестину, причем пообещал быть в Малой Азии уже в 1221 году. Однако с выполнением этого обещания он не торопился. Наконец под угрозой отлучения от церкви он отправился в поход в 1227 году, но с полпути вернулся, ссылаясь на эпидемию лихорадки, из-за которой его армия сильно поредела. Папа Григорий IX, не желая принимать объяснений императора, торжественно отлучил его от церкви – за нарушение обета совершить поход в Святую землю. В ответ Фридрих II завязал тайные сношения с противниками папы в Папской области, а когда Григорий IX вторично проклял его, сторонники императора в 1228 году подняли в Риме бунт и вынудили папу спасаться бегством. В ответ Григорий не только запретил населению платить налоги императору и нести всякие повинности, но даже проклял «святое дело, проводимое в жизнь вероотступником». Несмотря на это Фридрих отправился в крестовый поход и без боя, путем дипломатических переговоров с египетским султаном достиг, несмотря на противодействие папских представителей, очень почетного мира на выгодных условиях. По соглашению 1229 года Фридрих венчался королем Иерусалимским; города Иерусалим (за исключением мечети), Назарет, Вифлеем, Сидон и вся местность, через которую пролегала пилигримская дорога от Яффы к Иерусалиму, были переданы султаном Фридриху. Во всех этих местах была предоставлена свобода богослужения как христианам, так и мусульманам. Папа, который не хотел и слышать о мире, в котором признавалось равенство «неверных» с христианской церковью, в ответ наложил интердикт (временное запрещение совершать богослужения и обряды) на Иерусалим и запретил пилигримам посещать святые места.

Папа Иоанн XXII (1316–1334) вошел в историю как виртуоз в деле изыскания всяческих дополнительных доходов. При этом он всегда действовал путем особых распоряжений, не подлежащих кодификации и основанных на неограниченной власти римского первосвященника. Его «законы» поэтому получили меткое определение «Supra legem» – «подзаконие», а его самого называли «legibus absolutus» – «освобожденный от законов». Летописные источники ясно говорят о ненависти и презрении, которые внушала его деятельность большинству современников. Папа печется о деньгах и о кошельках в гораздо большей степени, чем о душах – таков лейтмотив характеристики Иоанна XXII, оставленной его современниками Данте, Адамом Муримутта, Матвеем из Нейенбурга и др. Карл Маркс писал о нем: «Иоанн XXII больше всего прославился своими смелыми спекуляциями и умением изобретать новые доходы для папской казны; он первый ввел канцелярские поборы папского двора, так называемые аннаты, или взимаемые в пользу папы доходы епископов за первый год их епископства, а также другие способы выжимания денег; он [по свидетельству] своего родственника, оставил после своей смерти 17 миллионов золотых гульденов, по другим источникам, сверх того еще на 7 миллионов серебряной посуды и драгоценных камней; он был достойным сыном Кагора – города ростовщиков». Любопытно, что деньги эти предназначались будто бы на организацию крестового похода, однако, хотя Иоанн XXII прожил 90 лет, он так и «не успел» осуществить этот поход. В связи с этим один современник не без иронии задавался вопросом: сколько же лет собирался жить папа, чтобы осуществить задуманное святое дело?

В 1348–1349 годах над Западной Европой пронеслась «черная смерть» – величайшая за всю ее историю эпидемия чумы, унесшая до 30 процентов населения. Главного виновника божьей кары миллионы людей увидели в лице высшего духовенства, погрязшего в болоте корысти и разврата. Многие совершенно открыто выражали свою ненависть к церкви, в особенности к папству, уничтожали церковное имущество и даже нападали на представителей церкви. Чтобы отвести народное возмущение от духовенства, церковью была пущена легенда, что распространению «черной смерти» мир обязан заговору евреев, будто бы замысливших истребить христиан путем отравления колодцев, – и целые еврейские общины были вырезаны. Вот как описывает летописец Диссенгофен эти события: «В течение года были сожжены все евреи от Кельна до Австрии… можно было подумать, что наступил конец всему еврейству, если бы уже завершилось время, предсказанное пророками». Массовое уничтожение евреев перестало быть делом лишь невежественных фанатиков. Современник этих событий Генрих Герфордский, вскрывая подлинную суть событий, проводит параллель между истреблением евреев и истреблением ордена тамплиеров французским королем: «В том и другом случае целью нападения были деньги, имевшиеся у истребляемых жертв».

В конце XIV века «чудотворец» Висенте Феррера возвестил конец света в 1400 году. Висенте с такой выразительностью описывал муки ада, что, согласно народной молве, два преступника, спрятавшихся под его кафедрой, сгорели от угрызений совести. Поскольку конец света в 1400 году все же не наступил, верующие пришли к выводу, что Висенте силой своего апостольского служения добился от Бога его отсрочки.

Авиньонским пленением пап называют вынужденное пребывание римских пап в Авиньоне в марте 1309 года – январе 1377 года (с перерывом в 1367–1370 годах). Пленению предшествовала победа французского короля Филиппа IV над папой Бонифацием VIII в споре о прерогативах духовных и светских властей. Французский ставленник папа Климент V (1305–1314) под давлением Филиппа IV перенес в 1309 году свою резиденцию в Авиньон (принадлежавший неаполитанскому королю, но находившийся на французской территории; в 1348 году Авиньон был куплен папой). Папы в Авиньоне находились в полной зависимости от французских королей (из 8 авиньонских пап 7 были французами). Однако, с другой стороны, за спиной французских королей папство чувствовало себя гораздо увереннее и спокойнее, чем в Риме. Тем временем могущественные феодалы и небольшие республики в Италии рвали на части Папскую область и присоединяли к себе все, что плохо лежало в «покинутой своим господином» стране. В Риме не прекращалась борьба за власть между военно-феодальными группами, разорявшая городскую ремесленную массу. В широких кругах римского населения распространялись произведения Данте и Петрарки, обличавшие авиньонских пап и призывавшие к восстановлению былого величия Рима. В полных гнева выражениях Петрарка разоблачал вечно пьянствовавшего папу Бенедикта XII (1335–1342), не желавшего выехать из Авиньона, где под крылышком французского короля можно было спокойно тянуть «рюмку за рюмкой». В «Письмах без адреса» Петрарка клеймит папу Климента VI (1342–1352) – «циника», который любовь к церкви заменил любовью к эпикурейству и уютно чувствовал себя в веселом Авиньоне, где раздаются песни любви его «племянницы» Сессии Серамис. Будущий папа, предсказывает Петрарка, будет последовательнее своих двух предшественников и перенесет свою резиденцию из Авиньона в Багдад. Совсем не стремился в Рим и последний авиньонский папа Григорий XI (1370–1378): он любил «свой» Авиньон и «своих» кардиналов, предпочитал французский язык итальянскому, который он с трудом даже понимал, и считал, что лучше жить на широкую ногу в Авиньоне, чем «бедствовать» в полуразрушенном Риме с его впавшим в нищету населением, острой борьбой политических группировок и ночными грабежами. Однако ему пришлось все же перенести свою резиденцию в Рим – под страхом полной потери своих итальянских владений, – когда началась война с Флоренцией, сумевшей ловко сыграть на национальных чувствах, провозгласив борьбу против чужеземного французского ига.

• Предыдущая
• 91/99
• Следующая