Генералиссимус. Книга 1 - Карпов Владимир Васильевич - Страница 39

• Предыдущая
• 39/129
• Следующая

В случае утверждения Вами этого мероприятия я дам соответствующие указания командующим войсками военных округов (флотов).

Начальник УНКС Фельдман"

С таким «шифром Фельдмана» были уволены из армии тысячи командиров, и почти все они сразу же по прибытии на место жительства арестовывались, как только местные органы НКВД видели на их документах шифр «О. У.», — он, собственно, был сигналом для ареста. Шифр «О.У.» являлся страшным «клеймом» для латышей, поляков, эстонцев, литовцев, финнов, корейцев, китайцев и лиц других национальностей, не входивших тогда в Советский Союз.

Кроме того, в этом приказе говорилось: «Выявить всех родившихся, проживающих или имеющих родственников в Германии, Польше и других иностранных государствах и наличие связи с ними».

Все командиры с шифром «О. У.», вне зависимости от их честности, опыта работы, партийности, участия в гражданской войне, отличий по защите Родины, были уволены из Красной Армии. Списки этих уволенных в запас командиров направлялись в НКВД. Нетрудно догадаться о их дальнейшей судьбе — в НКВД «рулили» единомышленники Фельдмана, начиная с наркома Ягоды.

В числе многих уволенных с клеймом «О.У.» был, например, комдив Данило Сердич, серб по национальности, которого высоко ценил Жуков. Сердич командовал дивизией, в годы гражданской войны проявил себя исключительно храбрым человеком, был награжден двумя орденами Красного Знамени и Почетным оружием. В дни Октябрьской революции он командовал сводным отрядом Красной гвардии в Петрограде и являлся одним из активнейших участников революции. Это был прекрасный во всех отношениях человек. Но по национальности он был серб, и этого оказалось достаточно, чтобы под общую метелку его уволили. Ну а как только он со злополучным шифром «О.У.» вышел из рядов армии, его тут же арестовали и расстреляли.

С клеймом «О. У.» был арестован и поляк комбриг Рокоссовский.

Любопытен и такой пример из книги бывшего министра юстиции Российской Федерации В. Ковалева «Два сталинских наркома» (Москва, 1995, изд. «Универс»). Эта книга министра-"демократа" содержит злую антисталинскую направленность. Она, по расчету Ковалева, должна разоблачить Сталина и его подручных в жестокости репрессий.

Действительно, вакханалия репрессий быстро стала неуправляемой. «Тройки» и «двойки», словно соревнуясь в эффективности, с пулеметной скоростью решали судьбы людей. Число осужденных к высшей мере наказания стремительно росло. Службы, приводившие смертные приговоры в исполнение, работали с напряжением. Даже возникла проблема индустриализации методов уничтожения. И она была решена.

Конкретные данные на этот счет стали известны много лет спустя из материалов рассекреченного уголовного дела бывшего начальника административно-хозяйственного отдела Управления НКВД по Московской области Исая Давидовича Берга. В книге В. Ковалева говорится о нем следующее:

"Берг тогда являлся начальником оперативной группы по приведению в исполнение решений «тройки» УНКВД МО. С его участием были созданы автомашины, так называемые душегубки. В этих автомашинах перевозили арестованных, приговоренных к расстрелу, и по пути следования к месту исполнения приговора они отравлялись газом.

Берг признавал, что он организовал приведение в исполнение приговоров с применением автомашины (душегубки), объясняя это тем, что он выполнял указание руководства УНКВД МО и что без них невозможно было бы исполнить столь большое количество расстрелов, к которым арестованных приговаривали три «тройки» одновременно.

Из рассказов на допросах Берга и из разговоров, которые ходили среди сотрудников УНКВД МО, было известно, что процедура приведения приговоров в исполнение, организованная Бергом, носила омерзительный характер: приговоренных к расстрелу арестованных раздевали догола, связывали, затыкали рот и бросали в машину, имущество арестованных под руководством Берга расхищалось.

Не станем подробно рассматривать дело И. Д. Берга, ибо не это предмет нашего повествования. Отметим лишь, что подобных ему «изобретателей» и «умельцев» в оперативных подразделениях по приведению смертных приговоров в исполнение было немало".

Напрасно министр не пожелал «подробно рассматривать», если бы он этим занялся, то обнаружил бы и других коллег И. Берга.

Гамарник, Тухачевский и другие заговорщики — одного поля ягоды. Об этом свидетельствует и тот факт, что ни один из них не заступился ни за кого из многих тысяч боевых соратников по гражданской войне, отправленных Фельдманом в мясорубку репрессий. Это было их общее дело: истреблять «ленинскую гвардию», вызывать недовольство в армии и народе, компрометировать политику Сталина.

Чистка партии и армии была нужна, ее проводил Сталин, это очевидно, и не надо его оправдывать. Но и тот факт, что троцкисты и оппозиционеры подстроились в этом деле к линии партии по очистке и, как во многих прежних делах, извратили ее до абсурда, превратив действительно в кровавую вакханалию, тоже отрицать нельзя.

Еще одно любопытное документальное подтверждение принадлежит одному из тех, кто в 20-е — 30-е годы осуществлял оппозиционную линию Троцкого. Его имя Михаил Шрейдер. Он написал книгу «НКВД изнутри. Записки чекиста» (М., 1995 г.). Шрейдер прошел много ступеней чекистской службы и действительно все знал в ней «изнутри».

С ностальгической теплотой он вспоминает «товарищей» по карательной службе: А. Агранова (Соренсона), начальника управления тюрем Аветера, начальника ГУЛАГа М. Бермана, его зама Рапопорта, начальника Беломорских лагерей А. Когана, начальника главного управления Л. Бельского, начальника Беломоро-Балтийского лагеря С. Фирина и многих других с подобными фамилиями (которые перечислял сам автор).

С ними Шрейдер занимался расказачиванием, раскулачиванием, истреблением христианских священнослужителей: 600 000 русских людей — царских офицеров, попов и кулаков с русскими фамилиями. Шрейдер не без гордости заявляет: «В тюрьмах и лагерях с конца 20-х — середины 30-х годов был образцовый порядок».

Другие авторы — Л. Гордон, Э. Клопов в книге «Что это было?» (М., 1989 г.) сообщают:

"На первой стадии коллективизации, конец 1929 г. — первое полугодие 1930 г., было раскулачено свыше 320 000 семей... (Если в каждой семье минимум 3 человека — это уже миллион! — В. К.).На второй стадии коллективизации — с осени 1930 г. до лета 1931 г. — репрессиям подверглись новые сотни тысяч семей... Таким образом, только в 1929—1931 гг. было раскулачено почти 600 000 семей... Можно заключить, что число арестованных, сосланных и иным образом пострадавших на протяжении (только) первых лет коллективизации достигает 4—5 млн. человек".

Таков «образцовый порядок», который навели Шрейдер и перечисленные им сослуживцы, а Троцкий, как выяснилось, был их главный организатор, вдохновитель и опекун.

И тогда встает вопрос — при чем здесь Сталин, на которого навешивают эти миллионные цифры количества репрессий 20-х — 30-х годов?..

А что касается военного заговора — тем, кто еще сомневается в нем, нелишне перечитать приведенный выше отрывок из стенограммы судебного процесса. Никаких пыток — спокойный диалог. Нет намерения оговорить Тухачевского, лишь деловое изложение обстоятельств: существует план «дворцового переворота», намечены дата и силы, которым предстоит его осуществлять, определено, кого убивать в первую очередь.

Встает вопрос — когда все это стало известно Сталину: во время следствия, на суде или раньше?

Можно полагать, что эти и другие сведения (разговоры на квартирах) доходили до Сталина сразу же после встреч и совещаний, в том числе и тех, на которых обсуждался план контрреволюционного восстания. Регулярно и безотказно работала служба подслушивания, активно действовали разного рода информаторы.

Сталин еще даже промедлил: арестовали Тухачевского 22-го, а на Лубянку привезли 25 мая. Рисковал Сталин. Очень рисковал.Попоказаниям еще одного заговорщика, на секретной сходке Тухачевский стучал кулаком по столу и кричал:

• Предыдущая
• 39/129
• Следующая