Приключения Мурзилки - Карлов Борис - Страница 64

• Предыдущая
• 64/75
• Следующая

— Поразительно! Патрон, мы расщёлкали это дело, не выкурив трубки!

— Да, вот ещё что… Не называй меня больше патроном. Два патрона в одном отделе… как-то неловко.

После этого Мямлик включил в наушниках гермошлема классическую музыку и прикрыл глаза. До самой Земли его не беспокоили никакие другие звуки.

Глубокой ночью ракета, успешно завершив программу полёта, приземлилась на родную крышу. Героев космоса встречали Мурзилка, Винтик и Шпунтик, а также стоящий на террасе Буквоедов.

Едва Шустрик и Мямлик спустились в объятия друзей, дожидавшиеся на проводах вороны подхватили ракету десятками ниточек и унесли в ночную темень. Освободившаяся от груза, топлива и пассажиров, она была необременительной ношей даже находясь в собранном виде.

Буквоедов пригласил всех пятерых к себе в кабинет и, наклонившись в три погибели, осторожно, двумя пальцами, пожал руки всем участникам проекта. Первыми были мастера Винтик и Шпунтик.

— Благодарю! — с чувством сказал, обращаясь к ним, редактор. — Ракета сработана на совесть. Так держать!

Винтик и Шпунтик раскраснелись от удовольствия.

Далее Буквоедов пожал руки Шустрику и Мямлику:

— Оправдали. В отношении доставки груза я ни минуты не сомневался, но история с этим ключом… Не ожидал. Признаюсь, не ожидал.

— Почему?! — удивился Шустрик.

— Сами-то они не смогли разобраться. Хотя, как говорится, варились в одной банке. А вы — раз, два и готово. Наскоком. Не ожидал. «Капитан Зоркий — совсем не зоркий!» Эффектно. Кино прямо…

— Иной раз только один свежий взгляд со стороны даёт информации к размышлению больше, чем целая жизнь рука об руку… — заметил Мямлик.

— Да-да, возможно, интересное наблюдение… — рассеянно согласился Буквоедов и обратился к Мурзилке:

— Товарищ Мурзилка, а вы почему в стороне?

— Да я ведь ни при чём.

— Это вы ни при чём?! Как раз вы — очень даже при чём. Ваша догадка о перевёрнутых цифрах и перепутанных каютах оказалась в этом деле решающей.

— Ну, это я случайно…

— Ничего случайного не бывает!

Мямлик оценил фразу и одобрительно кивнул.

— Все свободны. Мурзилку попрошу задержаться, — Буквоедов распрямился, сделал всем приветственный жест и сел за стол.

Мурзилка остался на ковре один.

— Вы уже работаете над этим материалом? — обратился к нему редактор.

— Работаю.

— Есть одна небольшая проблема. Дурной пример. Только не подумайте, что это какая-то цензура или давление на свободу слова… Короче говоря, не могли бы вы полностью вымарать из текста эту дурацкую трубку?

— Трубку?..

— Да, курительную трубку, которой постоянно бравирует один из наших героев. Вы понимаете, о чём я говорю?..

— Я понимаю… — Мурзилка почесал затылок. — Но только, товарищ редактор, это не дурной пример, это художественный образ. В представлении Мямлика настоящий детектив непременно должен иметь трубку и увеличительное стекло. В литературе есть такие герои, что если у них вымарать все вредные привычки, то и писать будет не о чем…

— Вы преувеличиваете.

— Шерлок Холмс, Джеймс Бонд, Ниро Вульф… Можно многих припомнить.

— Не надо.

Мастодонт Сидорович помолчал.

— И всё-таки, — сказал он, подумав, — постарайтесь как-нибудь смягчить, обыграть, что ли, это дело. Чтобы он выглядел с этой трубкой… несерьёзно. Тогда и подражать ему никто не захочет.

— А для этого не надо ничего выдумывать.

Вот так и напишите.

Мурзилка поднёс лапку к беретику, развернулся и вышел.

На запрос Мурзилки о судьбе экипажа звездолёта «Колесо Фортуны» из волшебного Департамента поступили следующие скупые сведения.

Капитан Зоркий был разжалован и приговорён к году исправительных работ на крапивных плантациях. Психоаналитик Мимоза прекратила практику и поступила на службу чиновником в министерство здоровья. Доктор Скарабей остался в новом экипаже под командованием обер-лейтенанта Кротика.

Испытания были признаны успешными, и звездолёт «Колесо Фортуны», выполняя задания правительства, продолжает покорять самые отдалённые уголки Вселенной.

Лето 2010 года выдалось в Москве особенно знойным и нескончаемым. «Книжная правда» по причине школьных каникул не выходила; в редакции было пыльно, пусто и тихо. Главный редактор Мастодонт Сидорович Буквоедов отдыхал на море. Время от времени от него приходили яркие, манящие открытки с видами и его звуковыми комментариями. В голосе у него появилась хрипотца и чуть заметный горделивый южный акцент. От этих открыток, присланных по электронной почте, несомненно, пахло молодым вином и шашлыком из баранины.

Открытки были адресованы дежурному по редакции Мурзилке. Но и он не мог оценить прелестей курортного отдыха своего начальника, потому что спал. Он спал весь июль и ещё половину августа, просыпаясь лишь для того, чтобы осмотреться, пробормотать «всё в порядке?..», похрустеть сушками, попить холодного лимонада — и снова прикрыть глаза. Своё гнездо он обустроил в нижнем ящике письменного стола, под окном. Ящик был приоткрыт, окно распахнуто настежь.

Начальник Отдела репортёрских расследований столь легкомысленно впадал в летнюю спячку по той причине, что двое его помощников вообще никогда не спали. Шустрик, как мы знаем, был сделан из железа, а Мямлик — из загадочного, похожего на пластилин или мягкую резину, полимера. В такое время Шустрик, чтобы не скучать, усовершенствовал свои наручные часы, которые уже превратились в некий прибор будущего, которому ещё не дали названия. Мямлик, развалившись на середине кожаного дивана, читал книги. На этой неделе он прочёл от корки до корки полные собрания сочинений Н. В. Гоголя и Л. Н. Толстого, а также, подвернувшееся совершенно случайно, «Подробное руководство по греческой борьбе и англицкому боксу для господ и джентльменов с иллюстрациями» — 1913 года издания. Книги были, конечно, не настоящие, а только отображались на экране монитора.

Когда приятелям надоедали свои занятия, они начинали разговаривать.

— Что читал? — спрашивал Шустрик, усевшись на краю стола и свесив ножки.

— Слова, слова, слова, — отвечал Мямлик, хлопнув пузырём жевательной резинки.

— Понравилось?

— Не всё. Далеко не всё.

— А что не понравилось?

Мямлик ещё находился в материале предыдущего вопроса.

— Понравились описания.

— И всё?

— Нет. Ещё понравились статьи, письма, примечания…

— А что за описания?

— Описания природы бывают очень хороши. «Чуден Днепр при тихой погоде… Не всякая птица долетит до середины Днепра…»

— Неправда! — нахмурился Шустрик.

— Ну, это смотря какая птица, — начал оправдываться Мямлик за классика, смутно догадываясь, что выруливает куда-то не туда. — Если, допустим, автор имеет в виду некую домашнюю птицу, кур или гусей…

— Ты ещё скажи, что автор имеет в виду пингвинов. Ему так и следовало написать: «Не всякая домашняя птица долетит до середины Днепра». Надо исправить. Где это? Давай исправим в оригинале, в исходном файле.

— Глупости, не надо ничего исправлять. И так понятно, что не всякая домашняя птица летает над Днепром. Я бы даже сказал, что не всякая домашняя птица способна перелететь через изгородь.

— А я хочу, чтобы всё было правильно. Чётко и ясно.

— Тогда это будет не литература, а какая-нибудь инструкция для пылесоса.

— Всё равно, неточность необходимо исправить.

— Исправь там… — отмахнулся Мямлик, — на полке с книгами, если очень хочешь. Только легонечко, карандашиком.

Там никто не увидит… — расстроился Шустрик.

Помолчали, слушая, как посапывает в своём ящике Мурзилка.

— Подобные «неточности» вообще-то называют метафорами, — сказал Мямлик, решив всё-таки докопаться до сути. — Так иногда можно в художественной литературе.

• Предыдущая
• 64/75
• Следующая