Тайна «Альтамаре» - Карлье Либера - Страница 18

• Предыдущая
• 18/47
• Следующая

— Будь наготове!

Ян переложил руль на правый борт, развернув свое суденышко на 180o. Торможение было такое резкое, что внизу, в каюте, сдвинулась крышка стола. Легкий толчок — и лодка стала боком к причалу.

— Бросай конец! Швартуемся!

Вихрем взлетел Ян по лестнице, ведущей в город. Дверь будки вахтенного была приоткрыта. Прежде чем вахтенный успел что-либо спросить, Ян набрал 9-00.

— Алло, алло, несчастный случай, приезжайте скорее!..

— Дай-ка сюда трубку, парень, и объясни, что случилось.

— Человек упал с судна. Он лежит без сознания у нас на крыше каюты. Пожалуйста, поскорее!

Дежурный спокойно передал сообщение на пункт «Скорой помощи». Карета выезжает. Раненого оставить пока там, где он лежит. Ни в коем случае не переносить и не двигать.

Минуты ожидания тянулись томительно долго. Дежурный поинтересовался, что они делали в доках глубокой ночью. Есть ли у них разрешение? Может, их отец — важная персона в городской управе или в министерстве? Ян отвечал односложно, кусая от нетерпения ногти.

Наконец он услышал сирену «скорой помощи», увидел ярко-желтый мигающий огонек. Опытные руки переложили раненого на носилки, отнесли в карету, дверцы плотно захлопнулись, машина тронулась в путь, и лишь вой сирены возвещал людям, что случилось несчастье.

Марк приготовил кофе. Не такой уж он был мастер на этот счет, но чашка кофе холодной ночью — что может быть лучше! А Яну не хотелось кофе. Перед глазами у него все стояла рассеченная голова раненого и лужа крови на крыше «Бернара». Что же могло произойти на «Бимбо»? Драка между моряками? Имеет» ли это какое-нибудь отношение к кражам? Знает ли раненый, кто на него напал? И что означает это его «По борту…»? Может быть, завтра или послезавтра он сам все расскажет, но Яну не терпелось узнать поскорее.

— Мы так и будем здесь стоять? — спросил Боб.

— Да. Нам придется подождать, пока приедет полиция.

— Что же все-таки произошло, а, Ян?

Ян помедлил с ответом.

— Просто человек упал к нам на крышу. Очевидно, несчастный случай.

Дежурный опустил подъемный мост, и через минуту у пристани остановилась полицейская машина. Специальный агент прибыл, чтобы составить подробный толковый рапорт: порядок прежде всего.

Дрожащей рукой поставил Ян свою подпись под бумагой, где он значился капитаном моторной лодки «Бернар».

— Не говорил ли раненый чего-нибудь?

— Нет. Ни слова.

Боб вытаращил на Яна глаза, но ничего не сказал. Раз брат молчит, значит, есть к тому причина.

— А что вы делаете в доках?

— Мы просто катаемся, — сказал Ян.

— А рыбу мы не ловили, — пискнул было Марк, но кто-то из братьев тут же больно наступил ему на ногу.

— Покажите разрешение на плавание в доках.

Ян бегом бросился в каюту. Квитанция об уплате налога, страховой полис, водительские права… Вот оно! Агент довольно долго изучал подпись комиссара, потом вернул документ Яну.

— Любопытно, — сказал он. — Останетесь в доках?

— Еще недельку поплаваем, если вы не возражаете.

Нет, конечно, о чем речь. Вот только может случиться, что понадобится их допросить, так хорошо бы, чтоб полицейский бот мог их разыскать.

— Обычно мы стоим немного выше мостовых кранов в Стокатре, — сказал Ян.

Почему именно там? А почему нет? Это место не хуже всякого другого, а с причала двести сорок восемь отлично видно любое судно, входящее в порт. Кроме того, совсем рядом стоят рудовозы, и очень интересно наблюдать, с какой невероятной скоростью мощные краны разгружают эти суда. Их огромные корпуса, освобождаясь от груза, прямо на глазах поднимаются из воды. А какое это увлекательное зрелище, когда супертанкеры, покачиваясь, приближаются к причалу и гигантские трубопроводы подводят к бакам Нефтяной гавани! А сухие доки! Высоченные суда кажутся в этих доках еще выше. Сидя дома, ничего такого не увидишь. Чтобы увидеть, надо побывать здесь, в самом сердце порта. Сам комиссар посоветовал им швартоваться именно здесь, но об этом Ян тоже умолчал.

— Мы останавливаемся поближе к магазину, — сказал он.

Агент сложил бумаги и вернулся к полицейской машине.

— Отчаливай, — сказал Ян. — Разыщем свое старое местечко.

Дул небольшой ветерок, и вскоре Ян заглушил мотор и велел поднять парус. Небо над Леопольддоком уже начинало бледнеть. Очевидно, солнце не заставит себя ждать.

Боб немало удивился, когда Ян направил лодку ко вчерашнему пароходу.

— Зачем мы опять туда идем?

— Я хочу еще кое-что осмотреть.

— А почему ты соврал? Почему сказал, что тот человек ничего не говорил?

— Да заткнись ты! — прошипел Ян. — В семь часов я позвоню комиссару и все ему скажу.

— Не мешало бы тебе позвонить отцу. Если он прочтет про наши приключения в газете, нам не поздоровится.

— Занимайся своим делом. Спускай парус.

Очень медленно приблизились они к «Бимбо» и пошли вдоль борта. «Бимбо» — каботажное судно, и все же оно очень длинное. В этом ребята убедились еще во время тумана. Корпус у него густо покрыт ржавчиной, а вдоль ватерлинии налипла нефть. К счастью, на нем сейчас не откачивают воду, а то у Боба штаны еще не высохли. Ян внимательно обследовал борт судна, всю обшивку, каждый шов, каждую заклепку. Ничего! Ну решительно ничего!

— Ты что, хочешь сделать модель этой посудины? — недовольно спросил Боб. Ему уже здорово надоела вся эта волынка.

— Тише ты!

«Бернар» снова стоял там, где он был, когда с кормы упал раненый человек. Теперь, при свете солнца, ночное происшествие казалось кошмарным сном. Однако достаточно было взглянуть на большие пятна крови на крыше каюты, чтобы убедиться, что все пережитое ими несколько часов назад произошло на самом деле.

— Поднимай паруса. Трогаемся.

Ян вел свое судно в плещущих волнах Хансадока. Где-то вдалеке прогудел фабричный гудок, по воде доносился к ним грохот трактора, шум проходящих поездов, лязганье товарных составов на подъездных путях. Проворные буксиры тянули за собой мощный плавучий кран, и первые лучи солнца отражались в свежей окраске двух элеваторов. Все вокруг казалось так буднично, так мирно и надежно.

Ян все же еще раз оглянулся назад. На кормовой палубе «Бимбо», над фальшбортом вспыхнули линзы бинокля. Ян почувствовал, как напряглись у него мышцы на спине; ему стоило большого труда не схватить тоже бинокль и поглядеть, кто это за ними наблюдает. И надо же было, чтобы именно в этот момент Боб вздумал ткнуть его в спину — просто так, шутки ради. Ян взвился, как вспугнутая птица. Марк покатился со смеху.

Без четверти семь Ян позвонил комиссару. Он ожидал услышать раздраженный или хотя бы встревоженный тон, но комиссар приветствовал его так бодро, будто только что принял холодный душ.

— Хэлло, капитан! Какие новости?

— Сегодня ночью с нами произошла ужасная вещь.

— Знаю, слыхал.

— Тогда вы, может, знаете, кто этот человек, который свалился к нам на крышу?

— Конечно. Это матрос.

— Он сильно ранен? Успели ему помочь?

В трубке помолчали, потом комиссар сказал тихо:

— Ты не виноват, Ян. Человек был уже мертв, когда его положили в карету «скорой помощи».

— Мертв!

— Ты сделал все, что мог, мальчик, — повторил комиссар.

— Я… Мне нужно с вами поговорить. Приезжайте поскорее в Стокатру. Как только сможете. Я здесь, в будке вахтенного. Это очень важно.

— Прямо сейчас? Но ты ведь уже дал показания.

— Конечно. Но все было не так…

Комиссару пришлось прокашляться, прежде чем он смог произнести:

— Я еду. Никуда не уходи.

Боб поджарил яичницу и сварил кофе, Марк нарезал хлеб большими, нескладными ломтями, и оба были ужасно недовольны, что Ян не проявил аппетита.

— Наш завтрак недостаточно хорош для господина капитана?

— Оставьте меня в покое! У меня живот болит.

— Что сказал комиссар?

— Он сейчас сюда приедет.

— Может, он не разрешит нам больше плавать в доках, как ты думаешь?

• Предыдущая
• 18/47
• Следующая