Искатель. 1969. Выпуск №4 - Поляков Борис - Страница 40

Шагалов затормозил машину у высокого, выложенного белым кирпичом корпуса какой-то большой фабрики. Напротив тесно, плечом к плечу, ютились маленькие домики приговоренного к сносу квартала.

— Слышите? — спросил вдруг Денисов. Он снял шапку. Где-то недалеко, несмотря на поздний час, играла радиола.

— Я оставлю машину здесь, у фабрики. Пошли.

Третьим оказался старый кирпичный дом, высившийся темным прямоугольником рядом с трамвайной остановкой. Звуки радиолы неслись с верхнего этажа.

— Зайдем, — сказал Шагалов, — поговорим с жильцами.

Парадный ход оказался грубо заколоченным толстыми досками, входить пришлось со двора. Изнутри дом выглядел еще более старым, со следами многократных конструктивных переделок. Шагалов и Денисов некоторое время плутали в узких полутемных коридорах первого этажа.

Наконец за одной из дверей они обнаружили лестницу и поднялись по ней на третий этаж. Радиола играла где-то совсем близко.

На лестничной площадке разговаривали двое парней. Увидев высокую худощавую фигуру Шагалова, его узкое бледное лицо, один из парней прервал себя на полуслове, отбросил в сторону сигарету и, внезапно обеспокоившись, пошел навстречу. На парне был строгий черный костюм, белая нейлоновая сорочка и черный галстук «бабочка».

— Поздравляем вас с большим чудесным днем, — серьезно сказал ему Шагалов, — мы хотели…

Но парень его не слышал. У него было скуластое длинное лицо и длинные руки, в которых чувствовалась тяжесть выпитого за вечер алкоголя. Его руки тосковали теперь по крепким мужским пожатиям, жаждали работы или игры и с самого начала показались Шагалову чем-то враждебным, как всякая сила, грозившая выскользнуть из подчинения разуму.

Парень крепко пожал ладонь Шагалова.

— У нас с вечера два баяна были, гитара! Что же вы?

Из-за обитой коленкором двери на его голос выглянуло несколько любопытных. Сжав локти вновь прибывших требовательными мускулистыми пальцами, парень повел Шагалова и Денисова к двери.

— Ася! Асенька!

Тоненькая девушка в белой фате смущенно вышла в коридор.

— Я говорил, что придут! Пусть поздно, но все равно придут! Начальство всегда задерживается. Штрафную!

— Штрафную! Штрафную! — подхватила вслед за женихом появившаяся из комнаты маленькая круглая женщина с металлической брошью величиной с небольшое блюдце на груди и длинными, раскачивающимися на цепочках серьгами.

— Будем знакомы, — сказала она, — Толина сестра, Анна Ивановна. Можно Аня… Спасибо, что вы Толю вспоминаете не только на производстве… Он рассказывал…

Хозяева, разгоряченные вином и музыкой, заставили Шагалова и Денисова раздеться. Невеста и Анна Ивановна скрылись в кухне. Жених снова стиснул Денисову локоть, другой рукой еще крепче обнял Шагалова.

Так, все трое, теснясь и уступая дорогу друг другу, они вступили на мягкий, пушистый ковер, расстеленный в комнате.

— Знакомьтесь! — ухнул жених с порога. — Это с Асиной работы.

Шагалов взглянул перед собой и вдруг почувствовал, что холодный еще с мороза лоб покрылся испариной.

Прямо перед ним по ту сторону стола сидел среди других гостей полный, крепкий мужчина. Осторожно, чтобы не закапать скатерть, он сосал мягкий соленый помидор. Увидев Шагалова, мужчина замер и хотел подняться. Но Шагалов, энергично подталкиваемый женихом, был уже в дальнем углу комнаты, у окна, и теперь двигался вдоль стола, поочередно протягивая руку каждому из гостей.

— Шагалов, Шагалов… — тревожное предчувствие опасности уже разлилось по всему телу, но внешне он никак не изменился, только голос зазвучал мягче и глуше, чем обычно, и все его движения тоже словно стали мягче и пластичнее. Шагалов любил риск, и единственное, о чем он жалел в эту минуту, было отсутствие Горбунова, которому ничего не надо было рассказывать и объяснять.

Гости поочередно вставали, дружелюбно заглядывая Шагалову в лицо, Шагалов первым подал руку плотному крепышу.

— Борис, — буркнул крепыш.

По паспорту он значился Вячеславом Ивановичем Романовым. Фогель — была его кличка.

Шагалова усадили во главе стола по левую руку от жениха. Справа наискосок через стол сидел Фогель, а Денисова, как младшего по возрасту, пристроили в углу стола, кое-как втиснув между стульями принесенный для него с кухни табурет. Шагалов не успел даже объясниться взглядом со своим помощником.

Жених дал команду разлить вино и самолично наполнил рюмку Шагалова бесцветной жидкостью, в которой болотной ряской плавали мелко иссеченные лимонные корки.

— За всех присутствующих! — провозгласил жених и опрокинул стопку в рот. Потом он, не закусывая, налил себе еще и, держа стопку в руке, вышел из-за стола. Невеста тревожно следила за ним. Расплескивая вино, жених потрепал свободной рукой кого-то из гостей по плечу, расцеловался с сестрой, мимоходом чокнулся с Фогелем и вернулся на место.

Большие стенные часы показывали конец третьего часа.

Положение, в котором находился Шагалов, было не из лучших. За окном, которое казалось совсем маленьким от заваливших подоконник подарков — каких-то кофточек, блузок, тарелок, даже игрушек, из горы свертков торчала голова куклы, — рассвет и не думал начинаться.

Шагалов сидел на виду, у всех, никому не известный, кроме Фогеля, отрезанный длинным рядом гостей от двери и от Денисова. Все остальные гости знали друг друга или успели уже освоиться и подружиться. За столом могли находиться и дружки Фогеля, готовые в любую минуту прийти ему на помощь. Поэтому любая попытка арестовать Фогеля здесь, в этой комнате, ночью, среди незнакомых Шагалову нетрезвых людей могла закончиться дракой, которая позволила бы Фогелю скрыться.

Несколько раз Шагалов безуспешно пытался перехватить взгляд Денисова, но молодой милиционер не смотрел в его сторону. Возле него образовался маленький веселый кружок гостей, в котором выделялась сестра жениха, Анна Ивановна, со своими длинными серьгами и огромной брошью. Денисов делал бутерброды с сайрой, щедро орошая рыбу соком лимона.

Шагалов вдруг поймал себя на том, что мучительно вспоминает, откуда Фогель получил свою странную кличку. Крепкий, жилистый Фогель сидел за столом уверенно и тяжело, а его бесцветные глазки, запрятанные в глубь крепкого шишковатого черепа, поблескивали злобно и выжидающе.

Так ничего и не вспомнив, Шагалов обвел глазами стол. Как кстати был бы сейчас вместо их «крестника», подающего надежды Денисова опытный, понимающий все с полуслова старик Горбунов!

Свадьба, прерванная их приходом, шла своим чередом. Денисов пригласил Анну Ивановну на танец, и они, держась за руки, прошли на середину комнаты, за спину Шагалова. Когда Денисов проходил рядом с ним, Шагалов сделал последнюю попытку привлечь внимание молодого милиционера: он резко подвинул стул назад, задев Денисова. Но тот не обернулся.

У Шагалова появилась смутная надежда.

Он мысленно представил себе ориентировку с приметами Фогеля, которую должен был слышать на разводе Денисов: «На вид 33–34 года, плотного телосложения, лицо круглое…»

Теперь это лицо было рядом. Мясистое, с уплотнениями на бровях и маленькими прижатыми ушами, оно напоминало виденную им в магазине игрушек резиновую маску, в которую сзади вставлялись пальцы, отчего маска приобретала множество различных выражений — от самых невинных до фантастически уродливых.

Маленьким острым язычком Фогель поминутно трогал чуть отвисшую нижнюю губу.

Оставалось ждать. Под насмешливым взглядом Фогеля Шагалов не спеша стал закусывать. Он знал, что всякой физической схватке, если только тебя не застали врасплох, предшествует короткая или длинная война нервов, победа в которой и определяет успех всего последующего.

Фогель, казалось, тоже ждал помощи со стороны. Эта помощь могла прийти с минуты на минуту, и Фогель заметно тревожился, беспокойно переступая под столом ногами в старых домашних шлепанцах жениха. Полуботинки он, как и большинство гостей, оставил в передней, чтобы поберечь ковер. Только поэтому не мог он теперь рвануться из-за стола, попытаться сбить с ног высокого, на вид не отличающегося особой физической силой капитана и броситься в коридор, на черную лестницу. На всякий случай Фогель взял со стола нож, попробовал щербатым пальцем его остроту и понятным одному Шагалову жестом положил рядом с тарелкой с правой стороны.