Искатель. 1965. Выпуск №3 - Кривошеин Семен - Страница 14

Другую теоретическую «модель» Сверхзвезды предложил недавно член-корреспондент АН СССР В. Л. Гинзбург.

Вероятно, сжимающееся в звезду газопылевое облако имеет магнитное поле, обладая в то же время очень высокой проводимостью. Вначале оно довольно слабое. Но сжимается облако, сгущаются и силовые линии магнитного поля, напряженность его возрастает.

По расчетам Гинзбурга, при сжатии облака до критического гравитационного радиуса напряженность магнитного поля должна достигать колоссальной величины в миллиарды эрстед. Попадающие в него так называемые «быстрые электроны», мчащиеся почти со скоростью света, резко тормозятся. При этом они должны излучать свет и радиоволны. Таким образом, источником воспринимаемого нами светового и радиоизлучения служит исполинский радиационный пояс, окружающий Сверхзвезду.

Магнитное поле в миллиарды эрстед… Но это тоже кажется невероятным, если вспомнить, что напряженность привычного нам земного магнитного поля не превышает… и половины эрстеда! Так что сам В. А. Гинзбург, высказывая свою гипотезу, предусмотрительно оговаривается, что рискует излагать ее «только потому, что мы находимся в первоначальной стадии изучения Сверхзвезд, когда должны проверяться разные гипотезы… Сделать выбор между всеми этими моделями мы сейчас еще не можем. Сверхзвезды открыты, но загадка Сверхзвезд еще не решена».

Американский исследователь Ф. Мишель считает, что важную роль в изучении Сверхзвезд должны играть загадочные частицы — нейтрино. Они способны беспрепятственно проникать, скажем, сквозь чугунную плиту, толщина которой в миллиард раз превышает расстояние от… Земли до Солнца!

Сильное сжатие Сверхзвезды под влиянием тяготения, как предполагает Мишель, должно привести к очень сильному нагреву внутри нее. Температура там поднимается до миллиарда градусов, начинается своеобразная аннигиляция материи: из электронов и позитронов возникают нейтрино и антинейтрино. Они свободно улетают в мировое пространство: для них даже толща Сверхзвезды не представляет преграды. Но при этом звезда «худеет», теряя свою массу. Тяготение ослабевает, и в какой-то момент громадное давление пересиливает его. Происходит чудовищной силы взрыв.

Расчеты, проведенные недавно академиком Зельдовичем, как будто опровергают эту гипотезу. И все больше ученых склоняется к тому, что главным источником энергии далеких Сверхзвезд является, видимо, все-таки тяготение.

Может быть, эта энергия выделяется как раз в виде гравитационных волн, которые давно, но до сих пор тщетно пытаются уловить исследователи у нас, на Земле? Такую гипотезу выдвинули советские астрофизики И. С. Шкловский и Н. С. Кардашев.

Расчеты подтверждают возможность этого. Но опять-таки пока только теоретическую. Нужны новые наблюдения, точные факты, опытная проверка предложенных гипотез.

Открытие удивительных Сверхзвезд, как мы видим, затрагивает великое множество проблем — от загадок микромира ядерных частиц до космологических теорий, охватывающих вселенную.

Что мы узнаем в ближайшие годы, изучая Сверхзвезды? Никто не возьмется предсказывать это. «Поймаем», наконец, гравитоны? Откроем антигравитацию? Миры с отрицательным тяготением?

А может быть, совсем невероятные, немыслимые, какие-то новые формы существования материи?

А кто знает, не заставят ли эти грядущие открытия вскоре создавать новую, еще более глубокую и «общую» теорию относительности и какой-то пока еще неведомый нам гениальный ученый, первым понявший это, начнет свою статью словами: «Прости меня, Эйнштейн…»?

Итак, мы стоим на пороге новых открытий. Каждую ночь телескопы во всех уголках Земли нацеливаются на загадочные Сверхзвезды.

Их обнаружено уже больше десяти. Самая далекая от нас ЗС-196. Свет от нее летит до Земли восемь-девять миллиардов лет. Она находится на границе той части вселенной, что разведана пока пытливым человеческим разумом. Дальше — Великан Неизвестность.

Самые последние исследования спектров окончательно подтвердили, что это звезды, хотя и снова озадачили астрофизиков. За шестьсот дней непрерывных наблюдений блеск знаменитой ЗС-48 изменился так, словно при этом выделилась колоссальная энергия, большая той, которая скрыта в доброй половине звезд Млечного Пути. Но для Сверхзвезды это пустяк, она просто слегка «подмигнула». И самое поразительное: как можно судить по неизменности цвета ЗС-48 на всех ее «портретах», температура звезды при этом осталась прежней.

Каждую Сверхзвезду фотографируют снова и снова. Роются в архивах Небесного Патруля, сравнивая снимки разных лет. Медленно поворачиваются ажурные антенны, и чуткие «уши» радиотелескопов вслушиваются в шорохи и трески, долетающие к нам через безмерные космические просторы в миллиарды световых лет…

В тиши кабинетов теоретики создают все новые и новые удивительные гипотезы. А экспериментаторы ломают головы над тем, как проверить эти гипотезы на точных, неопровержимых опытах, — достаточно ли они «безумны»?

Как проводить опыты и исследования, если Сверхзвезды так неимоверно далеки от нас? Впрочем, астрономы привыкли к грудным задачам.

«Тот, кто решается толковать об эволюции звезд, должен быть оптимистом и обладать чувством юмора: астрономы и являются неисправимыми оптимистами. Они вглядываются сквозь бурлящий океан земной атмосферы в недостижимые звезды и галактики: они ведут речь о температурах в миллионы градусов, о плотностях, меньших плотностей газа в наших лучших вакуумах; они изучают свет, покинувший свои источники двести миллионов лет назад…»

Это было сказано не так давно. Теперь речь идет уже о расстояниях не в миллионы, а в миллиарды световых лет.

Ну что же? Пожелаем исследователям еще большего оптимизма!

Ведь впереди их наверняка ждут не только открытия, но и новые загадки. Такая уж у них «спокойная» наука.

ТОНКАЯ НИТЬ[1]

На следующий день Черняева вызвали на допрос уже не в милицию, а в управление КГБ. Когда конвоир ввел арестованного, даже видавший виды Миронов изумился: куда девалась свойственная Черняеву выправка, уверенные, властные манеры? Он вошел, понурясь, сгорбившись, устало волоча ноги. Глаза его потухли, на небритых щеках и подбородке выступила поблескивавшая сединой щетина.

— Садитесь, — сказал Миронов, указывая рукой на стул, стоявший в углу комнаты, за маленьким столиком, покрытым зеленым сукном. — Начнем разговор.

Черняев, даже не взглянув на Миронова и Луганова, вяло протащился к указанному месту и молча опустился на стул.

— Так как, Капитон Илларионович, — настойчиво повторил Миронов, — начнем разговор?

— О чем? — уныло спросил Черняев. — О чем? Ведь все сказано. Добавить мне нечего…

— Так-таки и нечего? Ну, а как насчет тайника со шпионским снаряжением, обнаруженного в вашей квартире?

— Но… — начал Черняев, и голос его прервался. — К чему скрывать? Я вижу, вы и так все знаете… Да, вы вчера правильно усомнились в тех мотивах, которые я приводил, объясняя, почему я убил Ольгу. Была, конечно, и ревность, но не это главное. Ольга… Ольга была шпионкой. Как я об этом узнал? Слушайте.

Я говорил правду, что прошлого Ольги не знал. Не интересовался. Не знал и ее настоящей фамилии, можете мне верить. Кем она была на самом деле, раскрылось не сразу. Первый год нашей супружеской жизни был безоблачным. Счастье было настолько полным, что я как-то не замечал некоторых странностей в поведении Ольги. Поясню, что я имею в виду. Я, как вам известно, военный инженер, строитель. Правда, последние годы вышел в запас, но вот опять начал работать на таком важном строительстве, здесь, в Крайске.