Молодые волки старого королевства - Иващенко Валерий В. - Страница 18

В тишине снова родился звук. Даже не сам звук — а один лишь отголосок его прилетел из темноты, чтобы бессилным эхом развеяться в закоулках подземного лабиринта. Но и это было хоть каким-то разнообразием. Иногда где-то в углу капала с каменного свода вода, но слишком редко, чтобы сложиться в капель с тем ритмом, который бы мог хоть как-то отвлекать или служить отсчётом.

Бывало, что где-то во тьме шуршала или что-то грызла шальная, невесть с какой дури забравшаяся в тюремные подвалы крыса. Но грызуны словно чуяли что, и именно от этого прикованного цепями узника держались подальше.

А больше ничего. Ни света факелов, ни дважды в день прихода надзирателей, чтобы принести заключённому кусок затхлого хлеба и полгоршка бурды. Этот не нуждался в подачках. Даже массивные кандалы особого гномьего сплава, не боявшиеся ни ржавчины, ни магии, не могли заставить потухнуть иногда проявлявшийся розоватый, волчий свет в глазах. Тянул он силу прямо из окружавшей его темноты, иногда настолько сильно, что выступала на невидимых стенах изморозь, и тогда постороннему наблюдателю могло бы показаться, что сюда ненароком заглянула сама Зима.

Да только вот, не было никакого постороннего наблюдателя. Вообще никого. Лишь узник — и Тьма.

И всё же, скрежещущий звук повторился. Невидимый во мраке человек поднял голову со свесившимися на лицо слипшимися прядями и прислушался. Неужели? Всё же не забыли, королевские палачи, вернулись — хотя прошло не так уж и много. Решили всё же поразвлечься по-полной? В тот раз, когда схватили, на станки свои всё же не потянули. Били? Да, но так, несерьёзно, крепкому адепту клана друидов не в убыток. Потом странно звенящими голосами зачитали приговор, из которого ни единого слова запомнить так и не удалось.

И с тех пор лишь темнота, сырой холод и спёртый воздух. Да кружащее вокруг безумие, то и дело приближавшееся, чтобы жадно засосать тщедушный разум в свою пустоту. Лишь боги и демоны знали, сколько прошло времени. Да и цена ему разная — наверху и здесь. Но судя по тому, что мысли в голове ещё не особо путались, да и самой головой узник не бился о стену в тщетных попытках размозжить её, не так уж и много он тут провёл. Во всяком случае, не века…

Два удара, а затем похожий на скрип звук повторился вновь. Нет, определённо сбили приржавевший засов и таки открыли разбухшую от сырости и ржавчины дверь. Во всё истосковавшееся по ощущениям тело еле заметно пахнуло толчком воздуха. Голоса. Ох боги, никогда не думалось, что ненавистные голоса королевских прихвостней будут звучать так сладостно и желанно!

Прикованный узник не выдержал. Его тело выгнулось, дёрнулось туда, в темноту, в тщетной попытке прыгнуть и побежать навстречу. Затряслось мелко с еле слышным позвякиванием напрягшихся цепей. И всё же, с хриплым воем, в котором не так-то уж и много оставалось человеческого, он обуздал свой порыв. Ах, если б ещё не этот проклятый ошейник из особого, препятствующего волшбе сплава! Хорошего друида ни цепи, ни камень не удержат. А уж темнота и вовсе не враг, скорее, помощница…

– Осторожнее ваше магичество! Тут ступени каким камнем только ни выкладывали, завсегда склизкие, — грубый голос тюремщика вырвал узника из мрачной пелены забытья и окончательно уверил.

Это не сон.

И не бред…

Лен смотрел на распластанного по стене грязного заросшего человека и прислушивался к себе. С одной стороны, сострадание молодому ведуну никак не было чуждо. Но с другой… не хуже других он знал, какое это гнилое дело — чародей с весьма расплывчатыми моральными соображениями. А у друидов с их верованиями, если верить записям в архивах, вообще полный завал. Представьте себе, сами понятия добро и зло они вообще отвергали. Дальнейшее можно вообразить! Но лучше не надо. Во всяком случае, не перед едой или сном…

– Ты меня понимаешь? — голос Архимага, а пуще его озарившееся светом лицо вырвали из задумчивости и стоявшего рядом молодого ведуна, и пленного друида.

Тот медленно поднял голову. Блеснули ненавистью глаза из-под спутавшихся волос, еле слышное рычание поначалу вырвалось из покрытых коростой губ. И всё же, в каменном мешке сначало неуверенно, затем сильнее прозвучали слова.

– Да, враг. Я не сдаюсь так скоро.

– Это хорошо, это очень хорошо, — с какими-то ласковыми, чуть ли не отеческими интонациями проворковал старый волшебник. — Его величество разрешил нам поговорить с тобой… желаешь ли обрести свободу? Небезвозмездно, конечно.

Если ценой не будет предательство, пришедшие могут говорить дальше — как оказалось, заключённый ещё не расстался ни со своим разумом, ни со своей гордостью.

– Вышло так, что этот вот парень остался без учителя, — Архимаг кивнул на обретавшегося рядом молодого ведуна, не сводя с узника пристального взгляда. — Но тот как-то упоминал вашу мерзкую братию в связи со способностями своего ученика.

Лен ощутил, как по нём полоснул острый, пристальный взгляд. А затем в лица двоих, только и осмелившихся войти в эту камеру на самом глубоком уровне, ударил смех.

– Никогда друиды не станут учить чужаков!

Поморщившись, парень коснулся рукой плеча своего спутника.

– Позвольте мне, господин Архимаг… — выдохнул он и шагнул вперёд. — Послушай. Я уже почти закончил обучение, знаний и умений в меня напихано достаточно. Но вот сложиться всё это в единую систему, оформиться не успело. Это мог сделать мой наставник, обучавший меня много лет и знавший меня как облупленного. Так что, мне без надобности ваши тайны. Только последние штрихи воспитания мага.

На этот раз прикованный к стене друид молчал долго. Равномерно и чуть заметно дышал. Иногда в такт каким-то мыслям разгорались огоньки глаз, и тогда Лен ощущал себя как-то неуютно. Хороший волшебник из королевства никогда не допустит вот такого. Но эти, дикие и страшные…

– Мне нужно знать три вещи, — узник прокашлялся, легонько сотрясаясь в своих оковах. Но поскольку никто не спешил возразить, он продолжил. — Каков твой путь, щенок?

Лен не обиделся. Как не обижался, когда его за способности к силе Леса иногда поддразнивали зеленщиком. А за умение выходить на Тропу Отчаяния и, что немаловажно — возвращаться оттуда — мертвячником. Друид слушал молча, внимательно. И странно, хриплый голос его чуть смягчился.

– Что ж, если так — это близко нашему учению. Второе. Как ты потерял своего наставника? Приложил ли руку или Силу сам?

Голос парня дрогнул, когда он сообщил, что волшебник погиб в бою. А сам он в это время, как недоучка, занимался в тылу ранеными и больными. Друид покачал головой, отчего его грязные волосы качнулись невпопад пляшущим по мокрым стенам теням.

– Всё воюете… однажды это загонит всех нас в могилу. А может, даже и могилы рыть некому будет. Ладно, третий вопрос. Зачем тебе это, парень? От тебя отвернутся свои же.

Да уж, бывают вопросы, на которые не так-то просто найти ответы. Да и существуют ли они вообще?

– Веришь ли, не знаю. Закончить и довести до ума однажды начатое, получить патент мага? И это тоже. Отомстить врагам? Быть может — хотя это вряд ли воскресит мастера Колина. Да и жителям, защитникам Дартхольме это никак не…

– Дартхольме пал? — перебил его узник, вскинувшись так, что напряглись блестящие цепи.

– Да, совсем недавно. Кочевники объединились с орками и опрокинули нашу армию вместе с поддерживавшими её несколькими магами, — голос Архимага звучал глухо. — Как это стало возможным, не спрашивай — сами пытаемся понять.

Друид некоторое время молча, пристально рассматривал обоих стоявших перед ним людей. И постепенно Лен поневоле проникся к тому уважением. А сумел бы он сам явить такую стойкость и силу духа? Ой, навряд ли… от мастера Колина ему не раз доставалось за торопливость и непоседливость. Хотя возможно, со временем это проходит — дожить бы.

– Что ж, я готов дать великую клятву крови, что приложу все усилия, чтобы этот парень стал тем, кем сможет — или захочет, — говоривший запнулся, но тут же выправился. — Если же Круг друидов откажет в том… я вернусь сюда, в этот подвал. Добровольно — слово честь нам тоже ведомо.