Создательское (СИ) - Иванова Виктория - Страница 25

Приоткрыв зажмуренные для большего полета фантазии глаза, я обозрела довольно интересную картинку. Лишенный всякого управления Рыжий остановился около чем–то приглянувшегося ему куста, увлеченно объедая оный. Все остальные, не обратив внимания, спокойно проехали мимо и кинулись, когда до пересекавшего небольшую речушку моста осталось всего ничего. Причем – заметил Змейго! Он уперся всеми четырьмя ногами, наотрез отказываясь идти дальше. Когда же, обеспокоенный таким поведением дарг завертел головой, то узрел меня, сидевшую с зажмуренными глазами и пасущегося коня.

В результате мне высказали много всего о собранности, внимательности, а так же о том, чем следует заниматься по ночам, чтобы не спать в седле днем. Ха, кто бы говорил! Сам всю ночь курсировал туда–сюда, туда–сюда! Вот возьму – и сдам Виллису, пусть лечит от всего подряд! О чем я и сообщила шепотом воспитывающему меня беловолосому. Тот поперхнулся, удивленно взглянул, скомкал нравоучение и сделал вид, будто его тут и не стояло. Хы–хы, бои–и–и–ится у нас народ современной медицины! Теперь знаю, чем шантажировать буду!

Но препирайся, не препирайся, а широко распахнутые ворота становились все ближе и ближе, надвигаясь с неотвратимостью электрички. Ну все, если я из этого города не выеду, считайте меня патриотом…

Стража на воротах придирчиво изучила равнодушно восседавшего на своем монстрике дарга, критически окинула нас взглядом и, получив положенную пошлину – пропустила внутрь кольца стен. Все это время я усиленно изображала из себя приведение, кутаясь в плащ по самые ноздри. Внимания мне, к счастью, много не уделили, так что от сердца немного отлегло.

– Давайте проедем через центральную площадь, – попросила Дилона, умоляюще глядя на воина. – Говорят, тут очень красивый храм Отца Богов…

Ну вот, похвальное желание поскорей забиться в собственную комнатушку и не светиться кануло в Лету, судорожно булькнув напоследок. Сорт улыбнулся и решительно направил своего коня на эту самую площадь. Ехали мы шагом и довольно свободно, так как остальные лошади не были привычны к свободно разгуливающему ш'кару, шарахаясь в стороны. Зато пробок не было. Хотя возчики, едва не скинутые с козел резким телодвижением своей скотинки, яростно желали нам разумного, доброго и вечного.

Морни плевал на это с высокой колокольни, гордо демонстрируя всему миру рожки с каменной физиономией. Обе ладони нестерпимо зачесались, от желания вытворить что–то… душевное! Видимо, я смотрела сильно уж пристально, так как дарг покосился на меня и на всякий случай отъехал подальше. Проводив его разочарованным взглядом, пришлось наслаждаться видами города. Пока мы не выехали на площадь…

Эх, чуял же мой седалищный нерв, что соваться сюда не стоит…

В самом центре вымощенного темно–красным гранитом пятачка возвышалась статуя. Каменная женская фигура стояла, гордо выпрямившись и разведя в стороны руки ладонями вверх и чуть вскинув голову. Невидимый ветер прижал к телу рубашку и трепал штанины, сапоги выглядели уже поношенными. А к ноге, прикрываясь ладошкой от непогоды, жалась девчушка… Но приковывало внимание не это. Все остальное казалось… незначительным фоном, хотя искусству резчика стоило воздать похвалу.

Только глаза сразу же прикипали к лицу статуи. Или правильно говорить – к лику? Мастер, высекавший этот шедевр, был воистину – Мастером… Черты лица каменной девы выражали одновременно гнев, озабоченность, любовь и какое–то… даже не знаю, как сказать. Понимающее сострадание, что ли? Пронзительно захотелось подойти к пьедесталу, сесть и… рассказать все, что наболело, что тебя тревожило с полной уверенностью – тебя поймут и помогут. Утешат и… защитят.

Судорожно вздохнув, я поглубже натянула капюшон на глаза. Конечно, мало кому придет в голову сравнивать нелепо одетое «чудо» с такой величественной статуей, но резец бы этому Мастеру… заточить! Блин, ведь похоже! Очень похоже… Я даже представить себе боюсь…

– Что это?! – какой–то хриплый, надсадный голос над ухом заставил вздрогнуть и оторваться от созерцания. Хм… Что это с Виллисом? Он даже побледнел, бедняга…

– Это наша Хранительница… – спешившая мимо горожанка охотно остановилась рядом с нами, чтобы просветить неграмотных. – Она избавила нас от Пожирателя и охраняет город от напасти! А еще ей построен храм!

Все это говорилось с такой гордостью и самосознанием, будто эта девушка была непосредственным участником данного действа. Дилона оторвала взгляд от статуи и повернула голову в сторону упомянутого храма, издав невнятный возглас. Мне тоже стало интересно…

Хм… ребятки потрудились на славу. Мрачное, каменное строение на подобие тому, что мы посетили в Динкере, разительно переменилось. Во–первых, он стало таким же светлым. Как и городские стены. Колонны украсили узоры, все было увито гирляндами из цветов, ленточками и какими–то завитушками. Единственное, что выделялось из всего этого пестроцветья – длинные «языки» черной ткани, на которых серебристой искрой была вышита остроконечная звезда. Кстати, оглядываясь назад, я вспомнила, что многие жители этого города носили на руке или где–нибудь еще черную ленту. Еще подумала, что может у них траур какой…

Ну все, звездец котенку…

– Я хочу зайти! – выкрикнули Дилона с Виллисом, не отрывая взгляда от гостеприимно распахнутых дверей.

– А я тут коней посторожу! – тут же вызвалась добровольцем, едва скрывая радость.

– Нет, пойдем все! А лошадей привяжем, никуда они не денутся, – отмахнулся от моего энтузиазма Сорт, вызвав желание притопить его где–нибудь. Можно даже в ближайшем фонтане.

Пришлось слезать с коня и плестись за остальными внутрь храма. И чего я там не видела? А если что и упустила – так прекрасно проживу и без этого!

Как оказалось – не зря меня сюда потащили. В отличие от мрачного и темного святилища Отца это поражало обилием света и… воздуха. Высокие, узкие окна, чем–то напоминающие бойницы заливали помещение солнечным светом практически весь день. Яркие лучи постепенно рассеивались, одновременно и освещая, и создавая эдакие уголки для уединения. Не смотря на свою нерелигиозность это помещение вызывало какой–то трепет…

– Как красиво… – выдохнула лучница, восхищенно оглядываясь по сторонам.

– Я е–е–есть хочу… – жалобно протянула я. Вся красота и поэзия окружающего погасла перед бурчащей прозой бытия…

– Мирин! – скривился дарг.

– А что?! – тут же возмутилась я. – Мне уже и проголодаться нельзя?

– Мирин… – с тоскливым вздохом начал беловолосый, явно готовясь прочитать мне нравоучение на тему «Не порть другим вдохновения», когда строенный удивленный возглас потребовал нашего внимания. Из любопытства подошедшая к самому алтарю Дилона словно загипнотизированная смотрела на него. Как, впрочем, и все остальные. Сейчас будут бить… возможно – ногами…

На алтаре, словно некая священная реликвия (хотя, так оно, наверное, и бвло) возлежала моя куртка. Такая знакомая, до последней дырочки… Теплая, немного большая и благополучно потерянная еще перед болотом. Тогда это все списали на лихорадочные сборы и мое беспамятство. А взамен выдали теплый, просторный плащ. Не спорю, грел он очень хорошо, но никто не пробовал в простыне лазить по кущам? Когда эта деталь гардероба цепляется за все мало–мальски торчащие ветки, норовя особо злостно удушить владельца.

Или наоборот, когда плащ излишне легкий – малейшее дуновение и полы радостно пристраиваются на голову. Не спорю, в плаще выглядишь не в пример красивей (смотря, конечно, в каком) но в практических условиях активного кросса по кустам – лучше без него. А так же когда хочешь залезть на какую–нибудь возвышенность или красиво попрыгать по кочкам. Тогда длинные полы становятся сущим наказанием, норовя подлезть под ногу в самый интересный момент.

Так вот, куртку узнала не только я. Разве что среагировала быстрей – спринтерски рванув к выходу, прячась за колоннами. Но едва я достигла выхода, как в дверях нарисовалась маленькая девчушка, тянущая громадный букет полевых цветов, за которым не видела практически ничего.