Близнецы и Сгоревший Замок - Иванов Сергей Анатольевич - Страница 5

• Предыдущая
• 5/45
• Следующая

Собственно говоря, на том история и кончилась, — можно сказать, ничем. Лбы, стоявшие за деревьями, переглянулись, что-то тихо сказали друг другу и продолжали стоять там же, где стояли.

Олег сел в сугроб, как раз на то место, где сидел подбитый им типчик. Зачерпнул горсть снега, протер лицо. Со своего места Ольга точно не видела, но, кажется, у него была расквашена губа. Она сейчас же собиралась подойти к брату.

Но не подошла. Потому что… потому что к Олегу подъехала та девочка, спасенная. Она тоже была на коньках. И Оля почувствовала вдруг, что может сейчас там оказаться лишней.

— Я Лида, — сказала девочка очень как-то внятно, словно работала диктором телевидения, — а ты кто?

Невольно Олег улыбнулся ей:

— А я Олег… — и тут его улыбка превратилась во что-то довольно-таки кисло-горькое, потому что губа расквашенная давала себя знать! И в то же время не хотелось этого показывать.

Девочка вынула из кармана платок, решительно и как-то очень по-девчоночьи приложила его Олегу к распухающему месту, улыбнулась:

— А ты все-таки не хочешь покататься?

— Да, хочу… — Он посмотрел туда, где должна была стоять его сестра.

Но Оли не было. Вернее, ее не было… видно. Ведь когда она стала изображать милицейскую машину, то спряталась за куст. И не показалась из-за него. Олег понял: сестренка решила «не мешать».

— Ну так поехали! — Лида подала ему руку.

Рука у нее оказалась теплая и… какая-то там еще, на что у Олега просто не нашлось слов… Да вы и сами знаете это: есть что-то совершенно необыкновенное в девчоночьих руках, особенно когда они оказываются в твоей руке!

В такие, скажем прямо, прекрасные секунды внутри у тебя все замирает. И одновременно ты чувствуешь себя, как… тот орел из школьного стихотворения, который все сидел-сидел за решеткой в темнице сырой. А тут вдруг его отпустили… И ты летишь, летишь, пора бы уже устать, а сила — наоборот — только прибавляется.

Олег и правда почти летел — по ледяной дороге, мимо мелькающих слева и справа деревьев. А фонари проносились где-то в их ветвях над Олегом и Лидой, словно огромные беззвучные зимние жуки.

В общем, какая уж там сказка?.. Да никакая сказка с этим не могла сравниться!

Наконец Лида стала немного отставать, и Олегу приходилось тянуть ее за прекрасную руку. Но ведь прекрасные руки сделаны совсем не для этого!

И Олег притормозил, остановился.

— Ты куда меня везешь-то? — спросила Лида, улыбаясь.

Она говорила все так же внятно и как-то очень уверенно. Словно была тут самой главной… Но ведь она и была тут самой главной, разве не так!

Олег улыбнулся в ответ на ее улыбку. Собственно говоря, ему давно уже не было так хорошо… так неожиданно хорошо. Теперь он не чувствовал никакой боли, хотя, наверное, она была. Но какая там боль, к богу в рай, когда ты стоишь рядом с такой девочкой да притом еще держишь ее за руку. И заслуженно держишь: ведь ты эту девочку спас!

Олег, конечно, не произносил таких слов — ни вслух, ни мысленно. Он просто чувствовал себя отлично… Отличнейше!

— Я никуда тебя не везу, я просто… — И Олег рассмеялся.

Оля катилась вслед за «парочкой» по параллельной аллее. Ей было грустновато, по правде говоря. Одной кататься не хотелось. К той девочке, столь неожиданно вставшей между нею и братом, Ольга не испытывала ничего такого, никакой ревности. Она была счастлива оттого, что ее Олежке хорошо сейчас. Таково уж свойство двойняшек — это во-первых, а во-вторых… во-вторых, Оля просто была очень добрая девочка!

Так она мчалась за Олегом и его новой знакомой… А потом вдруг увидела: вот же елы-палы, лес густой, те лбы странные, «наблюдатели», тоже едут за Олегом и этой девочкой! То есть происходило что-то уж совсем непонятное. Не зловещее, но какое-то именно непонятное!

И тогда Оля решила хотя бы что-то попробовать про них разузнать. И это ей удалось. Когда Олег и девочка по ледяным аллеям приехали в конце концов обратно на большой каток, лбы «подтянулись» туда же. Но не стали кататься, как обычные нормальные люди на коньках, а остановились на краю катка у снежного борта и начали разговаривать, а сами продолжали следить за Олегом… ну и этой девочкой.

«Что же им от Олежки надо-то?» — думала Оля.

Подъехала к этим непонятным лбам… Ведь поскольку они ее не знали и не видели, Оля оставалась для них… невидимкой. И вот она подъехала к ним, стала делать вид, что перешнуровывает ботинки — занятие для конькобежцев вполне обычное.

А сама слушала, чего они говорят.

Надо сказать, говорили они жуткие глупости — все про женщин своих знакомых. И если б те женщины услышали эти слова, им сильно не понравились бы подобные разговорчики. Оля и сама была бы рада этого не слушать. Но ведь уже услышала — ничего не поделаешь!

А вскоре она встретила… ну, в смысле увидела и тех юных рэкетиров. Похоже, без всякой цели они двигались вдоль большого катка, смеялись как-то излишне… глупо и много. Оле показалось: они уже успели выпить.

Ловкая разведчица и тут воспользовалась своей «невидимостью» — подъехала к бандитам и опять стала перешнуровывать ботинки… На этот раз, впрочем, якобы перешнуровывать, потому что — а вдруг придется удирать!

О чем они говорили, Оля вообще не могла понять. Она улавливала только матерные слова, а к чему они произносились, — вот хоть убей, не понятно. Да и, по правде, не особенно хотелось понимать! Вряд ли они какую-нибудь великую мудрость могли изречь!

Но неожиданно рэкетиры сказали-таки интересное… Непонятное, правда, но-интересное. Они вдруг заметили катавшихся Олега и ту девочку.

— Слышь, брателлы, — сказал вдруг тот, который собирался отнять плеер, — а я усек, кто эта баба, которую мы грабануть хотели.

«Брателлы» ответили ему каждый по-своему, но все на ругательном языке… такая глупость! Из-за того, что Оля рассердилась на них, она чуть не пропустила главные слова.

— Это же знаете кто? — Говоривший значительно замолчал. — Это же сама Лидка Берестова! А мы собирались ее…

И далее он разразился матерной тирадой.

Хм, что же это за личность такая — Лида Берестова? Выходит, она в городе известная! Но вот с какой стороны?.. Услышав это сообщение, «брателлы» тоже стали произносить всевозможные нецензурные выражения, качать головами и шлепать себя по бедрам.

А загадочная Лида Берестова еще покаталась какое-то время с Олегом, потом стала прощаться. Олег говорил ей что-то, вернее всего, что проводит, но Лида отрицательно качала головой, потом еще несколько минут они стояли, прощаясь. И потом Лида уехала. Ольга хотела тихонечко двинуться за ней, чтобы получить… «дополнительную информацию», как выражаются в романах про милиционеров.

Но тут ее, как ни странно, остановил… Олег. Быстро подъехал, взял за руку:

— Не стоит. Она просила не следить и не узнавать… Я слово дал!

— Она кто все-таки такая?

Олег в ответ лишь пожал плечами, и тогда Оля рассказала ему о странном разговоре рэкетиров и о лбах, которые следили за ним и Лидой.

— Берестова, — произнес Олег мечтательно, как путешественники произносят названия таинственных, еще не открытых островов. — Надо же, фамилия какая: Берестова!

Будь на месте Оли любая другая девочка, любая другая сестра, она бы, конечно, рассмеялась Олежке в лицо: вот стыдняк — влюбился на ровном месте! Но ведь Оля была… двойняшкой, как бы второй половинкой их единого организма. А левая рука не радуется и не смеется, если на правой палец припух!

Оля и сама подумала, что Берестова действительно необычная и красивая фамилия… Берестова.

— Я ее к нам на представление пригласил! — вдруг сказал Олег.

— Серьезно? А на когда?

— На девятое… это как раз суббота. Мы в цирке играем! А после можно и домой ее позвать.

Вот чем отличался Олег от Оли — он всегда и совершенно точно знает, как пройти или проехать туда-то и туда-то, сколько сейчас времени, какое число, когда какой спектакль и где они играют. В общем, с точностью у него все исключительно… точно!

• Предыдущая
• 5/45
• Следующая