Рокоссовский - Кардашов Владислав Иванович - Страница 29

• Предыдущая
• 29/113
• Следующая

В атом беспокойном пограничном углу нашей страны в прошли несколько лет жизни молодого командира Константина Рокоссовского. Сразу же по приезде он окунулся в жизнь дивизии. Сражаться с японскими интервентами не пришлось, но за всевозможными бандами, бродившими по Забайкалью, части 5-й Кубанской кавдивизий были вынуждены вести постоянные погони.

Армейские будни той поры были нелегкими. Разрушенная и истощенная страна не могла позволить себе содержать большую армию, и демобилизация, начавшаяся еще весной 1921 года, продолжалась. В результате к сентябрю 1923 года армия сократилась по сравнению с 1920 годом в 10 раз и насчитывала немногим более полумиллиона бойцов и командиров. В армии оставалась лишь те, кто решил в соответствии со своими наклонностями и способностями посвятить всю жизнь военной службе. Среди этих сравнительно немногочисленных командиров Красной Армии был и Рокоссовский, не мысливший себя вне рядов армии Страны Советов.

Демобилизация коснулась и 5-й Кубанской кавдивизии. С начала июля 1922 года она была преобразована в 5-ю отдельную Кубанскую кавалерийскую бригаду трехполкового состава. Одним из полков — 27-м — стал командовать Рокоссовский.

Не было тогда в городке ни благоустроенных казарм, ни домов начальствующего состава, ни столовых, клубов и других помещений, считающихся ныне обязательными для повседневной жизни воинской части. Жили бойцы и командиры в частных домах, пища приготовлялась в походных кухнях, лошади же размещались во дворах местных жителей, но никто не считал такие условия жизни ненормальными — вся Советская страна переживала тогда исключительные трудности. Лишь осенью 1922 года волка бригады стали квартировать в «красных казармах» на окраине городка. До революции здесь размещались пограничные войска. Теперь, после ремонта, казармы получили наименование «красноармейский городок „Пламя революции“.

Молодой, энергичный, отличавшийся большой настойчивостью командир 27-го кавалерийского полка отдавался работе с упоением, вкладывал в нее все силы, все время, по 15—16 часов в сутки. Такими же одержимыми в работе были и его подчиненные — командиры. К тому же большинство из них не имели еще семей и никаких забот, кроме служебных, не знали. И все-таки времени для того, чтобы сделать все необходимое, у Рокоссовского постоянно не хватало.

Июнь и июль 1922 года 27-й полк провел в лагерях на реке Орхоне — шли обычные военные занятия с составом полка. В конце июля, однако, их пришлось прервать для выполнения других, очень насущных потребностей. Вот приказ командира бригады Писарева по этому поводу, весьма характерный для армейской жизни той поры: «I. С 26 сего июля прекращаю в частях вверенной мне бригады, находящихся в лагерях, строевые занятия и, за исключением отдельной конной батареи... приступаю к полевым и хозяйственным работам по обеспечению вверенных мне частей всем необходимым на предстоящий зимний период... Исполняющему должность комполка 27 тов. Рокоссовскому до 24 сего июля оставаться в лагерях, ведя занятия и подготовительные работы хозяйственной кампании. 25 же июля, оставив конский состав в лагере с необходимым количеством красноармейцев и комсостава... в районе лагеря на попасе, с остальной частью полка и штабом перейти пешим порядком на дровозаготовку в район Троицкосавека, к каковым полку и приступить самым интенсивным образом...»

Полку было необходимо заготовить ни много ни мало как 10 тысяч погонных саженей дров. Бойцам и командирам пришлось работать весь август и сентябрь действительно «интенсивным образом», но зато к зиме казармы полка были обеспечены тоиливом. Так, чередуя погоню за бандитами со строевыми занятиями, заготовкой дров и сельскохозяйственными работами, командовал Рокоссовский полком в 1922—1923 годах.

Весной 1923 года в его жизни наступила перемена. Юлию Петровну Рокоссовский увидел впервые еще в августе 1921 года. Он только что возвратился из погони за Унгерном. Выдалось несколько свободных часов, и он пошел вечером в театр. И тогда и впоследствии Рокоссовский выделялся в любом обществе. Здесь же, в театральной толпе небольшого уездного городка, где все знали всех, высокий, стройный, красивый, слегка прихрамывающий молодой командир-кавалерист с орденом Красного Знамени на груди — редкостью для той поры — не мог не обратить всеобщего внимания. Заметила его и Юлия Петровна, но знакомство состоялось лишь год спустя.

Летом 1922 года по вечерам на городском бульваре, где любила проводить время молодежь города, стал прогуливаться и 25-летний командир кавалерийского полка. За год он не изменился, выглядел по-прежнему очень молодо. Единственной переменой в его внешности можно было считать только второй орден, появившийся на гимнастерке. Разумеется, женская половина местного общества была очень заинтересована личностью красного командира. А он, казалось, ни на кого не обращал внимания и лишь, проходя мимо скамейки, на которой с подругами сидела обычно Юлия Петровна, слегка косил глазом в сторону стайки девушек. Так продолжалось несколько недель.

Семь долгих, опасных, кровавых лет провел Константин Рокоссовский на войне. Если будет нужно, не задумываясь ни на секунду, поскачет он с шашкой в руках на вражескую батарею, не дрогнет в бою лицом к лицу с любым врагом, но вот познакомиться с понравившейся девушкой — стесняется! На помощь пришел один из командиров-кавалеристов, ухаживавший за подругой Юлии Петровны. Он попросил разрешения представить ей командира 27-го кавалерийского полка. Юлия Петровна не возражала.

Рокоссовский подошел вечером следующего дня к скамейке на бульваре, вежливо поклонился и представился:

— Рокоссовский, Константин Константинович!

Молодые люди вскоре подружились. Рокоссовский начал бывать в семье Юлии Петровны, и в мае 1923 года они поженились. Отныне Юлия Петровна разделяла все тяготы и заботы долгой и богатой событиями жизни командира Красной Армии Константина Рокоссовского.

27-й кавалерийский полк был родным домом его командиру, он сжился с товарищами, полюбил Забайкалье и его чудесную природу. Поэтому, когда в августе 1923 года Рокоссовского назначили временно исполняющим должность командира отдельной Дальневосточной бригады, размещавшейся еще дальше на востоке, он всей душой рвался обратно в Забайкалье и в конце октября этого же года вновь стал командиром 27-го полка.

Шел четвертый год, как Рокоссовский стал командовать кавалерийским полком. За это время он многому научился. Весьма почетная и ответственная должность командира полка всегда считалась важнейшей ступенью в овладении военным искусством. Полк — основная боевая часть, в которой для боя организуется взаимодействие всех сухопутных родов войск. Чтобы успешно руководить полком, Рокоссовскому необходимо было знать свои подразделения, средства усиления, придававшиеся полку в боевой обстановке. От него требовалось умение определить главное направление в бою и сконцентрировать на нем основные усилия.

Уже в первые годы командования полком Рокоссовский хорошо освоил систему управления вверенной частью, всегда стремился обеспечить постоянную боеготовность полка и многого достиг на этом пути. Закалка, полученная им во время командования полком, способствовала тому, что он и впоследствии, на всех ступенях командования как в мирное, так и в военное время был передовым военачальником.

Но для этого ему приходилось много и упорно трудиться. Общее образование Рокоссовского и в эту пору было достаточно высоким, по крайней мере, выше образовательного уровня большинства командиров Красной Армии того времени. Он много и постоянно читал, но специального военного образования ему не хватало: за плечами была лишь унтер-офицерская учебная команда в дореволюционной русской армии. Этого, конечно, было недостаточно для командира современной армии, и Рокоссовский хорошо сознавал слабые места своей военной подготовки. Как и многие другие командиры Красной Армии, в лагерных условиях, так сказать без отрыва от производства, пополнял он свои военные знания, тут же отрабатывая их в учениях, маневрах и походах.

• Предыдущая
• 29/113
• Следующая