Тень Гегемона - Кард Орсон Скотт - Страница 30

• Предыдущая
• 30/78
• Следующая

Но в конце концов они достаточно удалились от кампуса и сделали достаточно поворотов, чтобы убедиться, что слежки за ними нет.

— Значит, ты и есть Юлиан Дельфийски, — сказал Питер.

— А ты — Локи. Тебя прочат в Гегемоны, когда кончится срок Сакаты. Жаль, что ты всего лишь виртуальная личность.

— Я думаю вскоре выйти на публику, — сказал Питер.

— А, так вот почему ты сделал пластическую операцию и стал таким красавчиком?

— Ты про эту морду? — спросил Питер. — Я ее надеваю, когда мне все равно, как я выгляжу.

— Мальчики! — сказала сестра Карлотта. — Вам обязательно надо вести себя как молодым обезьянам в клетке?

Питер искренне рассмеялся:

— Ладно, мамуля, мы же только в шутку. Неужели нас за это оставят без кино?

— Обоих положат спать без ужина, — ответила сестра Карлотта.

Боб решил, что хватит этой игры.

— Где Петра? — спросил он.

Питер поглядел на него как на сумасшедшего:

— У меня ее нет.

— У тебя есть источники, — настаивал Боб. — Ты знаешь больше, чем мне говоришь.

— Ты тоже знаешь больше, чем мне говоришь, — ответил Питер. — Я думал, мы хотим добиться доверия друг друга, и лишь тогда открыть шлюзы мудрости.

— Она мертва? — спросил Боб, не желая отклоняться от темы.

Питер посмотрел на часы:

— В эту минуту — не знаю.

Боб с отвращением остановился и посмотрел на сестру Карлотту:

— Мы зря прилетели. И рисковали жизнью без толку.

— Ты уверен? — спросила она.

Боб повернулся к Питеру, которого ситуация искренне забавляла.

— Он хочет быть Гегемоном, — сказал Боб, — но он ничтожество.

С этими словам Боб повернулся и пошел прочь. Дорогу он, конечно, запомнил и вполне мог добраться до автобусной станции без помощи сестры Карлотты. Эндер ездил на этих автобусах, когда был еще меньше Боба. Это было единственное утешение в печальном открытии, что Питер — глупый интриган.

Никто его не окликнул, и Боб ни разу не оглянулся.

Боб сел не на автобус, идущий к гостинице, но на тот, который проходил ближе всего к той школе, куда ходил Эндер до того, как был взят в Боевую школу. Вся история жизни Эндера была взята из расследования, проведенного Граффом: здесь Эндер впервые совершил убийство — мальчика по имени Стилсон, который напал на Эндера со своей бандой. Второе убийство Эндер совершил уже при Бобе, почти в той же ситуации, что и первое. Эндер — один, в окружении, при численном превосходстве противника — сумел выговорить битву один на один и уничтожил своего противника, лишив его банду всякой воли к битве. Но впервые он прошел через это здесь, в шесть лет.

И я много чего знал в этом возрасте, подумал Боб. И когда меньше был, тоже. Не как убивать — это было мне недоступно, слишком я был мал. Но как выжить — а это было трудно.

Для него было трудно, но не для Эндера. Боб шел по району скромных старых домов и еще более скромных новых, но для него они казались страной чудес. Конечно, живя после войны с семьей в Греции, он видел, как растут обычные дети, но здесь было другое. Отсюда вышел Эндер Виггин.

Природного таланта у меня было больше, чем у Эндера, но он был лучшим полководцем. Так не в этом ли дело? Он вырос там, где ему не приходилось думать, что поесть в следующий раз, где его ценили и защищали. Я вырос там, где, найдя крошку еды, должен был бояться, чтобы меня не убили за нее. Но тогда ведь из меня должен был получиться боец, бьющийся отчаянно, а из Эндера — человек, готовый отступить?

Дело было не в географии. Два человека в одинаковых условиях никогда не сделают в точности одно и то же. Эндер таков, каков он есть, а я таков, каков я есть. Его дело было — уничтожить муравьеподобных. Мое — остаться в живых.

Так что же со мной теперь? Я — генерал без армии. У меня есть задача, которую надо выполнить, но никаких для этого средств. Петра, если она еще жива, в отчаянной опасности и рассчитывает, что я ее спасу. Остальных уже освободили, и только она неизвестно где. Что с ней сделал Ахилл? Я не допущу, чтобы с ней было как с Недотепой…

Вот оно. Разница между Эндером и Бобом. Эндер вышел из самой суровой битвы своего детства непобежденным. Он сделал то, что надо было. А Боб даже не понял опасности для Недотепы, пока не стало слишком поздно. Если бы он понял тогда, он мог бы предупредить ее, помочь. Спасти. А так ее тело бросили в Рейн качаться среди прочего мусора верфей.

Боб стоял перед домом Виггина. Эндер никогда о нем не говорил, и на суде и следствии не показывали его изображений. Но он был точно таким, как Боб ожидал увидеть. Дерево во дворе и доски-перекладины, прибитые к стволу лестницей, ведущей к платформе в кроне дерева. Аккуратный, ухоженный сад. Место покоя и отдыха. Что мог Эндер знать о страхе?

А где сад Петры? А мой, если на то пошло?

Боб понимал, что мыслит неразумно. Вернись Эндер на Землю, ему пришлось бы сейчас прятаться, если бы Ахилл просто не убил его первым делом. И все же Боб не мог не подумать, что бы предпочел Эндер: скрываться сейчас на Земле, как Боб, или быть там, где он теперь, — в космосе, летящий к неизвестной планете и вечному изгнанию из родного мира.

Из дома вышла женщина. Миссис Виггин?

— Ты заблудился? — спросила она.

Боб понял, что в своем разочаровании — нет, даже отчаянии — забыл о настороженности. За домом могли наблюдать. А даже если нет, миссис Виггин могла его вспомнить — мальчика, который оказался у ее дома, когда в школе идут уроки.

— Это здесь вырос Эндер Виггин?

По лицу женщины пробежала тень, и оно погрустнело, но потом вернулась улыбка.

— Да, здесь, но мы не проводим экскурсий.

Боб, подчиняясь импульсу, которого сам не понимал, ответил:

— Я был с ним. В последнем бою. Я воевал под его началом.

И снова изменилась улыбка этой женщины — от простой вежливости и доброты к теплоте и страданию.

— А, — сказала она. — Ветеран. — Теплота исчезла, сменившись тревогой. — Я знаю все лица товарищей Эндера по последней битве. Ты тот, кто погиб. Юлиан Дельфийски.

Вот так, легенда вскрыта — и он это сделал сам, сказав этой женщине, что был в джише Эндера. Что он себе думал? Ведь их всего было одиннадцать.

— Как видите, кто-то действительно хочет меня убить, — сказал Боб. — И если вы кому-нибудь скажете, что видели меня здесь, это ему поможет.

— Я не скажу. Но это было очень неосторожно с твоей стороны — появляться здесь.

— Я должен был увидеть, — сказал Боб, сомневаясь, похоже ли это на реальное объяснение.

А она не сомневалась.

— Это чушь, — сказала она. — Ты не стал бы рисковать жизнью без причины… — И тут она догадалась: — Питера сейчас нет дома.

— Я знаю, — ответил Боб. — Я его сейчас видел в университете. — Тут Боб понял, что лишь в одном случае она могла решить, будто он приехал увидеться с Питером: если она знала, чем Питер занимается. — Вы знаете, — сказал он.

Она закрыла глаза, понимая, что теперь проговорилась она.

— Либо мы оба просто дураки, — произнесла она, — либо сразу поверили друг другу настолько, что сняли защиту.

— Дураком каждый из нас будет, только если окажется, что другому нельзя верить.

— Что ж, теперь мы это выясним? — Она улыбнулась. — Ладно, не стоит стоять на улице, а то соседи будут гадать, отчего такой маленький ребенок не в школе.

Он пошел за ней к двери дома. Когда Эндер уходил отсюда, он шел по этой же дороге? Боб пытался вообразить себе эту сцену. Эндер уже никогда не вернется домой — как Бонзо, еще одна жертва войны. Бонзо — убит, Эндер — пропал без вести, и вот Боб подходит по дорожке к дому Эндера. Но это не был сентиментальный визит к убитой горем семье. Сегодня была война иная, и все же война, и второму сыну этой женщины сегодня грозила гибель.

Она не должна была знать, что он делает. Разве не поэтому Питер таился от всего света, притворяясь студентом?

Даже не спросив, женщина приготовила бутерброд, будто заранее считая, что ребенка надо накормить. В конце концов, это был американский штамп — белый хлеб с арахисовым маслом. И много таких бутербродов она делала для Эндера?

• Предыдущая
• 30/78
• Следующая