Тень Гегемона - Кард Орсон Скотт - Страница 21

• Предыдущая
• 21/78
• Следующая

Через шесть часов после передачи письма своим русским корреспондентам Питер еще раз нажал кнопку «ОТПРАВИТЬ». Как ожидалось, он получил ответ через три минуты:

Это точно?

Питер ответил:

Проверьте. Мои источники подтверждают.

И пошел спать.

И тут же проснулся, почти не успев заснуть. Отложив книгу и закрыв глаза, он через две минуты сообразил, что не туда смотрел. Его не сетевой следователь подловил. Это был кто-то, имеющий связь с высшим уровнем руководства МКФ, знающий, что Питер Виггин и есть и Локи, и Демосфен. Но это не Графф и не Чамраджнагар — эти не стали бы намекать на то, кто они такие. Кто-то другой, которому они, быть может, доверились.

Но никто из МКФ не был посвящен в информацию о бегстве Ахилла. Кроме той монахини, которая первым его нашла.

Питер перечитал письмо. Могла ли это написать та монахиня? Возможно, но зачем ей нужна была бы такая анонимность? И почему бы похищенные дети стали переправлять ей сообщение?

Разве что она привела кого-то из них в Боевую школу?

Питер вылез из кровати, подошел к столу и вызвал информацию обо всех похищенных детях. Каждый из них пришел в Боевую школу по результатам обычного тестирования. Никто из них не был найден монахиней, и ни один из них не имел никаких причин тайно ей писать.

Какие тут еще могут быть связи? Ахилл был сиротой на улицах Роттердама, когда сестра Карлотта определила у него военный талант, значит, семейных связей у него тоже быть не могло. Разве что он оказался вроде того греческого мальчика из джиша Эндера, который погиб месяца полтора назад от попадания ракеты. Он тоже считался сиротой, пока не нашлась его настоящая семья.

Сирота. Погиб от попадания ракеты. Как его звали? Юлиан Дельфийски. Прозвище Боб. Имя, которое он принял, когда был сиротой… где?

В Роттердаме. Как Ахилл.

Не надо было особо напрягать воображение. Сестра Карлотта подобрала и Боба, и Ахилла. Боб был одним из товарищей Эндера в последней битве. Только его не пытались похитить, а убили. Все считали, что так вышло из-за плотной защиты мальчика греческой армией, и похитители отказались от своих планов, решив хотя бы не дать противнику использовать такой ценный кадр. Но ведь не делалось даже попытки его похитить, потому что Ахилл уже знал его и, что важнее, Боб знал об Ахилле слишком много.

А если Боб вовсе и не погиб? Если он где-то скрывается, защищенный общим мнением о собственной смерти? Абсолютно правдоподобно, что похищенные дети попытались бы выбрать его для тайного письма, поскольку он единственный из их группы, кроме самого Эндера, который не сидит с ними в плену. И у кого еще был бы такой сильный мотив их выручить и проверенные умственные способности, необходимые для выработки стратегии вроде той, что изложил в письме его информатор?

Питер понимал, что строит карточный домик, этаж за этажом, но каждый интуитивный переход был правилен. Письмо написал Боб. Юлиан Дельфийски. И как же Питеру с ним связаться? Боб может быть где угодно, а связаться с ним способа нет, потому что любой, кто знает, что Боб жив, еще больше постарается делать вид, что Боб мертв, и ни за что не примет для него письма.

И снова решение должно быть очевидно по всем данным, и оно действительно очевидно. Сестра Карлотта.

У Питера был контакт в Ватикане — спарринг-партнер по войне идей, время от времени вспыхивающей между постоянными посетителями сетевых форумов по международным отношениям. В Риме уже было утро, хотя и очень-очень раннее. Но если кто-то в Италии и будет сидеть утром за своим компьютером, то это трудяга-монах, служащий министерства иностранных дел Ватикана.

И ответ действительно пришел через пятнадцать минут.

Питер составил письмо Бобу и отправил его сестре Карлотте. Если кто-то и знает, как связаться со скрывающимся Юлианом Дельфийски, это монахиня, которая когда-то его нашла. Таково единственно возможное решение задачи, которую задал информатор.

В конце концов Питер пошел спать, зная, что все равно долго не проспит — он наверняка встанет и заглянет в сети, посмотреть реакцию на свою статью.

А что, если никто не обратит внимания? Если ничего не случится? И он скомпрометировал личность Локи без всякой выгоды?

Лежа в кровати и притворяясь перед самим собой, будто может уснуть, Питер слышал, как похрапывают родители в комнате на той стороне холла. Слышать их было и странно, и уютно. Странно, потому что человек, который волнуется, что нечто им написанное не вызовет международной реакции, живет в доме родителей — единственный оставшийся дома их ребенок. Уютно, потому что к этому звуку он привык с младенчества, как к гарантии, что они живы, что они рядом, и когда чудища выпрыгнут из-под кровати, родители услышат, как он зовет на помощь.

У чудищ за много лет изменились морды, и прятались они в углах комнат, очень далеких от комнаты Питера, но звук из комнаты родителей был свидетельством, что мир еще существует.

Питер знал (хотя и не понимал почему), что письмо, посланное Юлиану Дельфийски через сестру Карлотту и через ватиканского друга, положит конец этой долгой идиллии — играть в международные дела, пока мать стирает для него белье. Он наконец сам вступал в игру, не как сдержанный и серьезный комментатор Локи или горячий демагог Демосфен — электронные конструкции оба, — а как Питер Виггин, человек из плоти и крови, которого можно поймать, которому можно сделать больно, которого можно убить.

Если что-то и могло не дать ему заснуть, так это именно такая мысль. Но вместо этого Питер ощутил облегчение. Покой. Почти закончилось его долгое ожидание. Он заснул и не проснулся, пока мать не позвала завтракать.

Отец за завтраком читал газету.

— Па, что там пишут?

— Пишут, что этих детей похитили русские. И отдали под контроль известному убийце. Трудно поверить, но вроде бы про этого Ахилла все известно. Выкраден из психбольницы в Бельгии. Черт, в сумасшедшем мире живем. Это мог быть и Эндер.

Питер заметил, как окаменело лицо матери на миг при имени Эндера. Знаю, мама, знаю, Эндер — дитя твоего сердца, и тебе даже имя его слышать больно. Сердце у тебя болит и по любимой Валентине, которая покинула Землю и не вернется никогда, при твоей жизни по крайней мере, Но твой первенец все еще с тобой, талантливый и красивый сын Питер, которому предстоит подарить тебе талантливых и красивых внуков, а может быть, и еще что-нибудь сделать — например, мир установить на Земле, объединив ее под властью одного правительства. Может, это тебя хоть как-то утешит?

Вряд ли.

— А этого убийцу зовут Ахилл… как дальше?

— Фамилии нет. Как у поп-звезды.

Питер внутренне сжался — не от слов отца, а оттого, что чуть не исправил «Ахилл» на «Ашиль». Поскольку ни в одной газете наверняка не было французского произношения имени Ахилла, как бы он объяснил такую поправку?

— А Россия, конечно, отрицает? — спросил Питер. Отец снова пролистал газету.

— Здесь об этом ничего не сказано.

— Класс, — протянул Питер. — Это может значить, что это правда.

— Если бы это было правдой, — возразил отец, — они бы точно отрицали. Русские — они такие.

Будто отец все знал насчет того, «какие» эти русские.

Надо переезжать и жить отдельно, подумал Питер. Я уже в колледже. Я пытаюсь освободить десять пленников, томящихся за полмира от меня. Может, стоит потратить часть гонораров обозревателя на съем квартиры?

Может, даже стоит сделать это сейчас, так что, если Ахилл узнает, кто я, и пошлет ко мне убийц, моя семья не пострадает.

Но в момент, когда возникла эта мысль, появилась и еще одна, темная и очень глубоко скрытая: «Может, если я отсюда съеду, они взорвут дом, когда меня не будет, как было с Юлианом Дельфийски. Сочтут меня мертвым, и какое-то время я буду вне опасности».

• Предыдущая
• 21/78
• Следующая