Седьмой сын - Кард Орсон Скотт - Страница 60

• Предыдущая
• 60/62
• Следующая

– Как видишь, у меня уже имеется ученик, – ткнул пальцем кузнец.

– Он почти взрослый, – заметил Сказитель.

– Да, растет, – согласился кузнец. – Правильно, Бози? Готов отправиться на поиски собственной работы?

Бози улыбнулся краешком рта, но быстро подавил улыбку и кивнул.

– Да, сэр, – ответил он.

– Характер у меня тяжелый, – предупредил кузнец.

– У Элвина доброе сердце. Он будет трудиться изо всех сил.

– Но будет ли он повиноваться мне? Мне нравится, когда меня слушаются.

Сказитель снова взглянул на Бози. Тот усердно перекидывал снег в бочонок.

– Я же сказал, у него доброе сердце, – проговорил Сказитель. – Если ты станешь поступать с ним по справедливости, то и он будет слушаться тебя.

Кузнец, не дрогнув, снес пристальный взгляд странника.

– Я всегда поступаю честно. Привычки избивать учеников не имею. Я когда-нибудь тебя хоть пальцем тронул, Бози?

– Никогда, сэр.

– Вот видишь, Сказитель, подмастерье может повиноваться из страха, а может слушаться из жадности. Но коли я хороший мастер, он будет исполнять мои повеления, поскольку знает, что таким образом он учится.

Сказитель широко улыбнулся.

– Платы за него не дают, – предупредил Сказитель. – Мальчик сам отработает содержание. Кроме того, он должен получить некоторое образование.

– Насколько мне известно, кузнецу всякие там буквы без надобности.

– Очень скоро Гайо войдет в Соединенные Штаты, – возразил Сказитель. – Мальчик должен будет голосовать и читать газеты. Человек, который не умеет читать, знает жизнь только по рассказам других людей.

Миротворец Смит посмотрел на Сказителя с плохо скрываемой усмешкой:

– Правда? И это ты мне рассказываешь? Разве я плохо узнал жизнь по рассказам других людей, к примеру, по тем историям, которыми вечно полон ты?

Сказитель расхохотался и кивнул. Этим выстрелом кузнец попал прямо в яблочко.

– Я разношу по миру всевозможные истории, – согласился Сказитель, – и сам убедился, что один звук человеческого голоса несет в себе массу знаний. Элвин уже читает не по годам, и, если он пропустит пару лет занятий, это ему не повредит. Но его мама решительно настроена на то, чтобы он научился обращаться с буквами и цифрами, как настоящий ученый. Пообещай мне, что не встанешь между ним и образованием, если он захочет вдруг продолжить его. И на этом мы договоримся.

– Даю слово, – пообещал Миротворец Смит. – И можешь это не записывать. Человеку, который держит свое слово, не обязательно уметь читать и писать. Но вот человек, который обязательно должен записать свои клятвы, – с такого типа глаз не своди. Знаю точно. Недавно в Хатраке поселился законник.

– Вот оно, проклятие цивилизации, – покачал головой Сказитель. – Когда человек не может заставить окружающих верить своей лжи, он нанимает профессионала, который будет лгать за него.

И они дружно расхохотались. Они сидели на двух небольших чурбанчиках рядом с дверью кузни, в сложенном из кирпича камине полыхало веселое пламя, на полустаявший снег снаружи падали теплые лучики солнца. Над покрытой жухлой травой, перепаханной землей порхнул красногрудый зяблик. Его яркое оперение на секунду ослепило Сказителя – так удивительно смотрелась птичка на фоне бело-серо-коричневых цветов отступающей зимы.

Неожиданно, в момент изумления полетом зяблика, Сказитель осознал – хотя сам не понял, с чего он это взял, – что пройдет немало времени, прежде чем Рассоздатель позволит юному Элвину стать учеником кузнеца. Появившись в этом городке, мальчик будет похож на зяблика, порхающего над зимними снегами. Он ослепит и озарит окрестности, а люди примут его как само собой разумеющееся, как летящую птичку, не догадываясь, какое чудо происходит каждый раз, когда птица взлетает в воздух.

Сказитель встряхнулся, и видение, посетившее его, рассеялось.

– Значит, договорились. Я напишу, чтобы Элвин выезжал.

– Буду ждать его к первому апреля. Не позднее!

– Ты что, думаешь, мальчишка умеет управлять погодой? Пожалуй, точную дату назначать не стоит.

Кузнец что-то буркнул и махнул рукой, выпроваживая Сказителя из кузни. В целом разговор прошел удачно. Сказитель ощутил небывалую легкость – он исполнил свои обязанности. А письмо можно отослать с какой-нибудь повозкой, следующей на запад, – каждую неделю через Хатрак проезжали семьи переселенцев.

Он давненько не бывал в этом городе, но не забыл, как добраться от кузни до постоялого двора. Дорога была накатанной и недлинной. Гостиница разрослась, увеличившись в размерах, чуть дальше, как грибы, выросли несколько лавок. Галантерейщик, шорник, сапожник. Их услуги всегда придутся кстати путнику.

Не успел он ступить на крыльцо, как дверь отворилась, и из гостиницы, распахнув объятия, выбежала старушка Пэг Гестер.

– А, Сказитель, давно тебя не видали, ну, заходи, заходи!

– Рад снова видеть тебя, Пэг, – сказал он.

Из-за стойки, построенной в большой комнате, приветственно помахал ему Гораций Гестер, обслуживающий нескольких терзаемых жаждой посетителей.

– Явился не запылился! Только еще одного трезвенника мне здесь не хватало!

– Тогда у меня к тебе хорошие новости, – добродушно крикнул Сказитель.

– Я и чай бросил пить.

– Чем же ты теперь утоляешь жажду? Водой?

– Водой и кровью жирных стариков, – поведал Сказитель.

– Эй, Пэг, ты лучше держи его от меня подальше, слышишь? – предупредил жену Гораций.

Старушка Пэг помогла Сказителю освободиться от зимних одежек.

– Ты посмотри, – всплеснула руками она, меряя его взглядом. – Да твоего мяса даже на похлебку не хватит.

– Зато медведи и пантеры обходят меня стороной, ищут добычу пожирнее, – мудро объяснил Сказитель.

– Давай устраивайся и расскажи мне парочку новых историй, пока я готовлю ужин для честной компании.

Начались болтовня и переругивание, которые усилились, когда на кухню притащился помочь деда. Он изрядно сдал, но все еще не оставлял жарку-парку, чему столующиеся здесь были неимоверно рады; старушка Пэг старалась изо всех сил и работала не покладая рук, но у некоторых есть дар, а у некоторых его нет, и ничего тут не попишешь. Но Сказителя привел сюда не голод, да и не нужда в доброй беседе. Спустя некоторое время он наконец задал вопрос, который его терзал:

– А где ж ваша дочь?

К его удивлению, старушка Пэг сразу как-то напряглась и нахмурилась, а в голосе прорезались ледяные, жесткие нотки.

– Она уже не маленькая. У нее свой ум есть, отвечать научилась.

«А тебе это не особо и нравится», – подумал Сказитель. Но дело, которое он имел к дочке хозяев гостиницы, было куда важнее местных сплетен.

– Она по-прежнему…

– Светлячок? Да, обязанности свои она прилежно исполняет, да вот народ теперь неохотно обращается к ней. Стала какая-то напыщенная, холодная. И язык взяла привычку распускать. – На мгновение лицо Пэг смягчилось. – А когда-то была такой доброй девочкой…

– Никогда не видел, чтобы доброе сердце превращалось в камень, – удивился Сказитель. – По крайней мере, просто так, без причины.

– Ну, не знаю, причина, там, не причина, но сейчас сердце ее напоминает ведро с водой, выставленное на улицу в морозную зимнюю ночь.

Сказитель прикусил язык, решив обойтись без нравоучений. Он не стал говорить, что, если разбить лед, он снова замерзнет, а если занести его внутрь, он тут же оттает. Не дело встревать в семейные ссоры. Сказитель достаточно близко был знаком с местной жизнью, поэтому воспринял этот раздор как нечто естественное, как холодные ветры и короткие дни осенью, как следующий за молнией гром. Большинство родителей мало пользы находят в детях, которые начали взрослеть.

– Мне надо обсудить с ней кое-что, – заявил Сказитель. – Так что, пожалуй, я рискну, пускай она мне откусывает голову.

Он отыскал ее в кабинете доктора Уитли Лекаринга: перебирая счета, она подсчитывала и раскладывала их по порядку.

• Предыдущая
• 60/62
• Следующая