Подмастерье Элвин - Кард Орсон Скотт - Страница 43
- Предыдущая
- 43/90
- Следующая
Накладывая обереги, Элвин в очередной раз задумался над тем, почему они вообще работают. Он, конечно же, знал, почему оберегу придается одна и та же волшебная форма — дважды три, это и так понятно; кроме того, ему было известно, что если шестиугольные обереги положить на стол, они сразу сцепятся друг с другом, проникнув один в другой, словно квадратики, только намного сильнее, сойдясь не только своей основой и тканью, но основой, тканью и силой. Не то что квадраты, которых практически не найдешь в природе, которые слишком просты, а следовательно, слабы; настоящие обереги заключаются в снежинках, кристаллах и пчелиных сотах. Создать простой оберег — это все равно что сотворить целую сеть из заклятий, поэтому обереги, которые Элвин спрятал внутри замка, окутают дом сплошным покрывалом, надежно защищая от всякого зла. Лучшей защиты не сыскать, даже если бы Элвин выковал сеть из железа и закрыл ею дом.
Однако это нисколько не объясняло, почему оберег работает. Почему созданные заклятия остановят человеческую руку и помешают злоумышленнику войти? Почему оберег невидимо повторяет себя, и чем он совершеннее, тем дальше простирается созданная им сеть? Многие годы Элвин думал над этим, но так ни в чем и не разобрался. Он по-прежнему ничего не знал, и им в очередной раз овладело отчаяние. Держа в руках составные части замка, он даже подумал: а не стать ли ему обыкновенным кузнецом, не забыть ли эти сказки про Творение?
Однако, терзаясь этими вопросами, Элвин почему-то даже не подумал задать себе самый простой из всех. С чего он взял, что школьной учительнице понадобится столь надежный, защищенный сильнейшими оберегами замок? На эту тему Элвин просто не думал. Он лишь знал, что подобный замок может сослужить добрую службу и маленький домик под его защитой не постигнет беда. Много позднее он задумается над этим — неужели еще до встречи с учительницей он догадывался, кем она для него станет? Наверное, у него в голове уже тогда сложился некий план, как и у старушки Пег Гестер. Но пока он ничего об этом не знал, и чудесный замок он творил скорее для Артура Стюарта; может, где-то внутри он решил, что, если у школьной учительницы будет ладный, красивый домик, она охотнее пойдет на то, чтобы давать Артуру Стюарту уроки.
Рабочий день подошел к концу, но Элвин никак не мог угомониться. Погрузив выкованные вещи и инструмент в тележку, он направился к домику у ручья. Работал Элвин быстро — почти неосознанно он воспользовался своим даром, чтобы работа спорилась. Все подошло с первого раза; дверь стала как новенькая, и замок на ней сидел как влитой — в жизни не отдерешь. Такую дверь ни один человек не выбьет — легче прорубиться через бревенчатую стену, нежели лезть через дверь. Но обереги, помещенные внутрь стен, никому не позволят поднять на домик топор, а если кто-то все-таки будет продолжать упорствовать, то лишится сил, так что и удара толком сделать не сможет — к таким оберегам с уважением отнесся бы даже краснокожий.
Эл еще раз вернулся в кузницу, чтобы навестить сарай, где из кучи старых поломанных печурок, которые Миротворец заготовил на железо, выбрал ту, что получше. Тащить в одиночку печь — задача не из легких даже для силача-кузнеца, но тележка такой груз не выдержала бы. Поэтому Элвин нес печку на своей спине. Оставив печь снаружи, он натаскал камней оттуда, где раньше протекал ручей, и выложил место под полом, куда должна встать плита. Под полом домика шли большие толстые балки, однако там, где некогда тек ручей, они были не обшиты — какая польза от хранилища продуктов, где всегда должно быть холодно, если текущую под домиком воду закладывать досками? В общем, в северном углу домика, где пол был разобран и находился невысоко от земли, Элвин выложил хорошее каменное основание для печки, после чего зашил его досками и покрыл тонкими листами железа, чтобы сыплющиеся из печи искры случайно чего не подожгли. Затем он поставил плиту на место и вывел трубу в дыру, которую незадолго до того пробил в крыше.
Артуру Стюарту он поручил выковыривать из стенных щелей засохший мох. Задание было нетрудным, кроме того, оно отвлекало Артура, и тот не видел, как Элвин чинит сломанную печурку, творя такое, что явно не под силу обыкновенному человеку. Вскоре плита стала как новенькая.
— Я хочу есть, — заявил Артур Стюарт.
— Сбегай к Герти, скажи, что я поработаю допоздна, и попроси прислать нам обоим еды, поскольку ты мне помогаешь.
Артур Стюарт пустился бежать. Элвин знал, что мальчик передаст послание слово в слово и его же голосом, так что Герти, весело рассмеявшись, навалит ему целую корзину всяческих вкусностей. Может, корзина будет настолько тяжелой, что Артуру на обратном пути придется раза три-четыре останавливаться, чтобы перевести дух.
За это время Миротворец Смит даже не показался.
Когда Артур Стюарт наконец вернулся, Элвин сидел на крыше, устанавливая трубу и заделывая самые большие дыры — все равно уж забрался. Труба вышла ладной — ни одна капля воды не попадет через нее в дом. Артур Стюарт тем временем молча ждал внизу, наблюдая за его работой, — он не торопил Элвина, не спрашивал разрешения поесть без него; Артур Стюарт не относился к тем детям, которые постоянно ноют и жалуются на что-нибудь. Закончив, Элвин перевалился через край крыши, ухватился за карниз и легко спрыгнул на землю.
— Холодная курица особенно вкусна после хорошего трудового дня, — поведал Артур Стюарт голосом, который идеально передавал интонации Герти Смит.
Элвин усмехнулся и открыл корзину. Они жадно принялись за еду — словно изголодавшиеся моряки, проведшие полплавания на урезанном пайке. Спустя некоторое время они оба лежали на спинах, периодически довольно рыгая, почесывая набитые животы и наблюдая за белыми облаками-овечками, мирно кочующими по небу.
Солнце опускалось к западу. Очевидно, на сегодня пора заканчивать с работой, но в Элвина словно черт вселился.
— Ты лучше отправляйся домой, — сказал он Артуру. — Может быть, если ты поторопишься, занося корзину обратно Герти Смит, то прибежишь домой как раз вовремя, и твоя мама не станет на тебя слишком сердиться.
— А ты что будешь делать?
— Мне надо выточить рамы для окон и поставить их.
— А я еще не весь мох вытащил, — заупрямился Артур Стюарт.
Элвин усмехнулся, но то, что он намеревался проделать с окнами, нельзя было выставлять напоказ. Плотничаньем он особо не занимался, поэтому не хотел, чтобы кто-то видел, как он пользуется своим даром.
— Ты лучше отправляйся домой, — повторил Элвин.
Артур вздохнул.
— Ты мне очень помог, но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
К удивлению Элвина, Артур ответил ему, в точности передразнив его последние слова:
— Ты мне очень помог, но я не хочу, чтобы у тебя были неприятности.
— Я серьезно, — нахмурился Элвин.
Артур Стюарт перекатился на бок, поднялся, подобрался поближе и брякнулся Элвину прямо на живот — это он проделывал довольно часто, но когда у тебя в животе перевариваются полтора цыпленка, вряд ли ты придешь в особый восторг, когда кто-то примется валяться на твоем брюхе.
— Артур Стюарт, перестань, — приказал Элвин.
— Я никому не рассказывал про иволгу, — сказал вдруг Артур Стюарт.
От этих слов по спине Элвина пробежал холодок. Он-то считал, что Артур Стюарт был слишком мал в тот день, три года тому назад, чтобы запомнить происшедшее. Но Элвину следовало знать, что, если Артур Стюарт молчит о чем-нибудь, это вовсе не значит, что мальчуган все забыл. Артур Стюарт ничего не забывал — он помнил, сколько червячков ползало по яблоне год назад.
А если Артур Стюарт помнит иволгу, значит, он наверняка помнит день, когда посреди лета вдруг случилась зима, когда Элвин при помощи своего дара вырыл за одну ночь колодец и лепил голыми руками камни. Но раз Артуру Стюарту все известно про дар Элвина, то какой смысл прятаться и таиться?
— Ладно тогда, — кивнул Элвин. — Поможешь мне вешать окна.
«Только дай слово, что ни единой живой душе не расскажешь о том, что здесь видел», — чуть не добавил Элвин. Но Артур Стюарт все понял без слов. Как раз это он понимал.
- Предыдущая
- 43/90
- Следующая
