Краснокожий пророк - Кард Орсон Скотт - Страница 15

• Предыдущая
• 15/79
• Следующая

— Корнуоллис пустился на розыски армии восставших Аппалачей. Но ничего не нашел. Наткнулся лишь на пустые хижины, которые не преминул сжечь, несмотря на то что возвести новую хижину ничего не стоит. Зато каждый день по меньшей мере полдюжины его солдат погибали под мушкетным огнем, не говоря уже о раненых.

— Стреляли из винтовок, — поправил Лафайет.

— Да, конечно, эти американцы предпочитают винтовки, — согласился Фредерик.

— Но из них же не дашь нормального залпа, их очень долго перезаряжать, — удивился Бонапарт.

— А они вообще их не перезаряжают, если только численностью не превосходят, — пожал плечами Лафайет.

— Так вот, — продолжал Фредерик, — добравшись наконец до Франклина, Корнуоллис вдруг понял, что половина его армии мертва, ранена или охраняет обозы. Бенедикт Арнольд, генерал с Аппалачей, возвел вокруг города укрепления — нарыл вокруг канав, рвов и так далее. Лорд Корнуоллис попытался было взять город в осаду, но черрики двигались так бесшумно, что дозоры роялистов даже не слышали, как они пробирались внутрь войск. Эти повстанцы разработали дьявольский план — они подружились с краснокожими и сделали их полноправными гражданами, да, да, представьте себе. Вот где окупилась их доброта. Войска Аппалачей также совершали налеты на обозы Корнуоллиса — в общем, и месяца не прошло, как стало совершенно ясно, что Корнуоллис превратился из осаждающего в осажденного. Закончился его поход тем, что он сдался вместе со всей армией в плен, и английскому королю пришлось пожаловать Аппалачам независимость.

Бонапарт мрачно кивнул.

— Но основная хитрость заключалась не в способе ведения войны, — заговорил Лафайет. — После того как Корнуоллис сдался, его привезли во Франклин, где он обнаружил, что все семьи поселенцев выехали из города задолго до того, как к нему подступила английская армия. Вот в чем главное преимущество живущих в глуши американцев. Они способны быстро собраться и уехать куда глаза глядят. Они не привязаны к какому-то одному месту.

— Да, но их можно убить, — отметил Бонапарт.

— Только прежде поймайте, — ответил Лафайет.

— Но ведь у них есть поля, есть фермы, — возразил Бонапарт.

— Правильно, вы можете пуститься на поиски ферм, — согласился Лафайет. — Но, захватив одно из подобных хозяйств, вы вдруг обнаружите, что живет там обычная фермерская семья — при условии, если в доме вообще кто-то будет. И солдат среди них нет. Армии нет. А когда будете уезжать, кто-то пальнет вам в спину из леса. Может, тот самый смиренный фермер, может, нет.

— Интересная проблема, — задумался Бонапарт. — Врага как бы не существует. Он не концентрирует свои силы.

— Поэтому мы вынуждены якшаться с краснокожими, — подтвердил Фредерик. — Мы же не можем собственными руками убивать невинных фермеров и их семьи.

— Так что вы платите краснокожим, которые убивают их за вас.

— Да. И вроде бы неплохо получается, — кивнул Фредерик. — Во всяком случае иных шагов мы предпринимать не собираемся.

— Неплохо? Неплохо получается? — презрительно переспросил Бонапарт. — Десять лет назад к востоку от Аппалачей насчитывалось не более пяти сотен американских хозяйств. На нынешний момент между Аппалачами и Май-Амми живет десять тысяч поселенцев, которые продолжают продвигаться дальше на запад.

Лафайет подмигнул Фредерику. Фредерик лютой ненавистью ненавидел Лафайета, когда он вот так ему подмигивал.

— Наполеон читал наши отчеты, — весело констатировал Лафайет. — И запомнил наши оценки численности американских поселений в Резервации Краснокожих.

— Король желает, чтобы вторжение американцев на французскую территорию было остановлено, остановлено раз и навсегда, — заявил Бонапарт.

— Правда? — удивился Лафайет. — Странный же способ он избрал, чтобы продемонстрировать нам свое желание.

— Странный? Он послал меня, — напыщенно сказал Бонапарт. — Это значит, что ему нужна только победа.

— Но вы всего лишь генерал, — напомнил Лафайет. — У нас уже имеются генералы.

— Кроме того, — вмешался Фредерик, — вы ни за что не отвечаете. Здесь командую я.

— Вообще-то, высшую власть здесь представляет маркиз, — заметил Бонапарт.

Фредерик сразу уловил намек. Стало быть, Лафайет обладает властью поставить Бонапарта над Фредериком, если пожелает того. Он бросил беспокойный взгляд на Лафайета, который с увлечением намазывал гусиный паштет на кусок хлеба.

— Генерал Бонапарт находится под вашим командованием, Фредерик. Это изменению не подлежит. Никогда. Надеюсь, я ясно выразился, мой дорогой Наполеон?

— Разумеется, — ответил Наполеон. — Я вовсе не желал менять существующие здесь порядки. Но вы должны знать, король посылает в Канаду не только генералов. Весной сюда прибудет тысяча солдат.

— Что ж, я немало потрясен известием, что он в очередной раз пообещал прислать сюда побольше солдат, — по-моему, Фредерик, мы слышали подобные обещания дюжину раз, не меньше, вы не помните точно? Я всегда рад услышать очередное обещание от короля. — Лафайет допил остатки вина в бокале. — Но все дело в том, мой дорогой Наполеон, что у нас уже имеются солдаты, которые ровным счетом ничего не делают. Сидят себе в Детройте и Чикаго, расплачиваясь за скальпы бурбоном. Только спиртное зря переводим. Краснокожие хлещут его, как воду, после чего падают замертво.

— Но если у нас уже есть генералы, есть солдаты, — снисходительно спросил Бонапарт, — чего, по вашему мнению, нам не хватает, чтобы выиграть эту войну?

Фредерик никак не мог решить, то ли ненавидеть Бонапарта, который смел грубить аристократу, то ли влюбиться в него за то, что он нахамил премерзейшему маркизу де Лафайету.

— Чего не хватает? Десяти тысяч французских поселенцев, — ответил Лафайет. — В ответ на американца мы должны выставлять француза, на женщину — женщину, на ребенка — ребенка. Надо сделать так, чтобы в этой части страны говорили по-французски, и только. Надо подавить их числом.

— Никто не согласится жить в подобной дикости, — объявил Фредерик, уже в который раз выражая свое мнение по этому поводу.

— Посулите дармовую землю, и сюда ринутся толпы, — сказал Лафайет.

— Всякие подонки и отбросы, — фыркнул Фредерик. — По-моему, мы по горло ими сыты.

Бонапарт молча изучал лицо Лафайета.

— Эти земли весьма ценны своими мехами и пушниной, — наконец тихо произнес Бонапарт. — Король недвусмысленно высказался на этот счет. Он не желает, чтобы европейцы селились вне фортов.

— Тогда король проиграет войну, — радостно заявил Лафайет, — сколько бы генералов он сюда ни послал. И на этом, господа, я думаю, нам следует закончить наш ужин.

С этими словами Лафайет поднялся и покинул каюту.

Бонапарт повернулся к Фредерику, который тоже встал, собираясь уйти. Генерал протянул руку и коснулся запястья Фредерика.

— Останьтесь, пожалуйста, — промолвил он.

Нет, на самом деле он сказал одно лишь «останьтесь», но Фредерику показалось, что вместе с тем он произнес «пожалуйста», что он действительно жаждет, чтобы Фредерик остался с ним, что он любит и почитает Фредерика.

Но он не мог остаться, нет, не мог, ведь Бонапарт простолюдин, и Фредерику не о чем с ним говорить…

— Милорд де Морепа, — прошептал корсиканский капрал.

Или он сказал просто «Морепа», а Фредерик домыслил все остальное? Какие бы слова он ни произнес, в голосе его прозвучало уважение, проникнутое доверием, надеждой…

И Фредерик остался.

Бонапарт ничего особенного не сказал. Обычные любезности. «Нам надо действовать вместе». «Мы должным образом послужим нашему королю». «Я помогу вам, чем смогу».

Но Фредерик видел за этими простыми словами нечто большее. Обещание будущей славы, возвращение в Париж с победой. Он победит американцев и, что еще важнее, поставит на место Лафайета, восторжествовав над этим предателем, преклоняющимся перед демократией маркизом. Он и Бонапарт сделают это — вместе. Надо лишь потерпеть пару-другую лет, создать из краснокожих огромную армию, и американцы вынуждены будут в ответ поднять свою армию; тогда мы разгромим американские войска и отправимся домой. Вот и все. Надежда и вера лихорадочно бились в сердце, но…

• Предыдущая
• 15/79
• Следующая