Бриллианты требуют жертв - Жукова-Гладкова Мария - Страница 39

• Предыдущая
• 39/82
• Следующая

Вечером соседка Татьяна, засидевшаяся дома, захотела бурной деятельности. Мне сказала, что я-то постоянно развлекаюсь, а у нее веселье – только отснятый Пашкой материал посмотреть полностью, а не в урезанном виде (в эфир мы не можем дать все из-за лимита времени).

– Поехали за банкирским домом последим, – предложила Татьяна.

– Ну… – протянула я.

– У тебя есть какие-нибудь планы на вечер?

Планов у меня, признаться, не было. И в самом деле, почему бы не посмотреть, что поделывает Виктор Анатольевич после похорон человека, убитого вместо него. Или все-таки не вместо?

– Пашку брать будем? – спросила я.

– Да нет, пожалуй… Все равно вы там ничего не снимаете. А на диктофон ты и так что нужно запишешь.

– Таня, ты же вроде бы предлагала последить ЗА домом банкира. Как раз можно снять приходящих.

– Я не исключаю, что мы опять к нему влезем, – скромно заметила соседка. – Разве тебе не интересно?

Я пожала плечами.

– Но на всякий случай позвони Пашке и скажи, куда мы направляемся.

– Таня, ты думаешь, Пашка завтра вспомнит хоть что-то из услышанного сегодня?

– Пусть на бумажку запишет, что ты поехала к банкиру брать интервью. Он же вроде записывает себе, что надо утром взять с собой то-то и то-то. Давай звони.

У Пашки в гостях оказался эксперт Василий, который, как оказалось, уже два дня порывается мне позвонить. То меня не поймать, то он с трупом занят, то уже пьяный.

– Что с молотками?! – воскликнула я.

– Да, одним из них. Точняк. Вот только кто им орудовал… Тут уже, конечно, никаких следов. Но это орудие убийства. Я его у себя дома держу.

– А второй?

– И второй тоже держу. В хозяйстве сгодится. Не обратно же нести? – Мы распрощались с Василием и стали собираться на дело с Татьяной. Она объявила, что поедем на ее машине, потому что моя вполне могла примелькаться вовлеченным в дело лицам, или они могли выяснить модель и номер. Не все же такие идиоты, как незадачливые восточные киллеры.

На этот раз Татьяна прихватила с собой одну змею в термосе (обычном средстве перевозки). Я положила в свою сумку диктофон, запасные кассеты и батарейки, любимую «отрубленную голову», пару пластмассовых яиц с разноцветной слизью, фонарик и светящийся в темноте плащ. Татьяна тоже взяла плащ и яйца, а также паука.

– Надо бы захватить что-то перекусить. Мало ли сколько времени наблюдать будем?

– Ты на часы взгляни, – предложила я. – До утра там сидеть намерена?

– Сегодня пятница, – напомнила Татьяна. – Мало ли до какого времени банкир куролесить будет. Юлька, мне кажется, дело как-то связано с домом! Надо каждый день ездить и за ним наблюдать. Завтра тоже поедем и в воскресенье. И хотелось бы все внутри осмотреть повнимательнее…

– Уймись, Таня! – воскликнула я.

Однако сунула в сумку большую плитку шоколада, пару яблок, небольшую бутылку «Фанты», Татьяна положила к себе бутерброды и поставила второй термос – с чаем. И мы отправились на дело.

Вначале проехали мимо парадных дверей бывшего особняка графов Беловозовых-Шумских. На втором этаже горел свет. Мы сделали круг, который недавно делали пешком. Машину поставили недалеко от въезда во двор, в котором находился черный ход в особняк Виктора Анатольевича. Прогулялись до двора, заметили там личную машину Глинских. Больше никаких автомобилей припарковано не было. Поэтому ставить Татьянину «Тойоту» здесь не решились. Она сразу же привлечет внимание, в особенности с нами внутри. На улице же она была припаркована в ряду других железных коней.

Стоило нам усесться назад в Татьянину машину, как мы увидели, что неподалеку паркуется неприметный старый «Опель». Мы немного пригнулись, хотя нас рассмотреть было нельзя: улица почти не освещалась, так как находилась на задворках, и машина просто стояла в ряду других. Из «Опеля» вышли трое – двое мужчин и женщина.

Татьяна взяла меня за руку. Прибывшая троица должна была пройти под фонарем, висевшим при входе под арку, и мы надеялись их рассмотреть, хотя я уже была почти уверена в том, кого вижу. Конечно, любовь Руслана сейчас была одета совсем не так, как днем, – тогда она красовалась в роскошной норковой шубе до пят и с капюшоном, сейчас же оделась в короткую куртку. Насчет мужиков у меня уверенности не было, но, пожалуй, это опять немцы.

«Яа, яа» донеслось до нас с Татьяной, чуть-чуть приспустивших стекло. Говорили с акцентом.

Все трое быстро скрылись под аркой. Один из двух немцев сегодня появлялся на кладбище, второго я видела впервые. Мужики были одеты в куртки-дутики, головные уборы отсутствовали, чего не скажешь про перчатки. Но ведь перчатки при залезании в чужой дом требуются не для тепла, а совсем из других соображений.

И почему же дива связалась с немцами? Сокровища ищут? У банкира? Ну-ну.

– Что будем делать? – спросила Татьяна. – За ними пойдем или подождем?

– Мы же хотели посмотреть, кто ходит к банкиру, – напомнила я.

– Давай все-таки прогуляемся, – заныла Татьяна, чья натура требовала деятельности. – Спрячемся за банкирской машиной. Думаешь, кто-то за двором следит? А если и следит? Ты проводишь журналистское расследование. Имеешь полное право. Двор-то Глинских не приватизировал. Не частная собственность. И ты, и я, и любой алкаш от пивного ларька имеют полное право по нему прогуливаться и сидеть за машиной, если так хочется. И банкир не посмеет тебя обвинять в том, что ты тогда к нему залезла. Во-первых, он уверен, что тебе кто-то позвонил. Во-вторых, именно ты привела его тогда в чувство. В-третьих, раз он ни в одном интервью не упомянул про то, что той ночью произошло на самом деле… Будет выглядеть странным, если он теперь начнет себе противоречить публично.

– Ладно, пошли посмотрим, – вздохнула я. Меня, признаться, тоже распирало любопытство. Что эта дива хочет от банкира и какая у нее договоренность с немцами? Все дело в драгоценностях Беловозовых-Шумских? Или здесь что-то другое?

Мы прихватили с собой сумки, закрыли Татьянину машину и быстренько проскользнули во двор, там юркнули за банкирский «БМВ», потому что он представлял собой единственное укрытие во дворе. Можно, конечно, было бы встать где-то у темной стены, но кто знает, какие фары и фонари могут на нее направить? А машина – все-таки какое-то укрытие.

В доме на этот раз горело больше окон, чем в предыдущий. К сожалению, до нашего места обзора не доносилось никаких звуков.

Потом мы заметили мелькающие в окнах тени. Трех человек. Девицы с длинными распущенными волосами и двух сопровождавших ее мужиков. Эти трое перемещались из комнаты в комнату. Мы с Татьяной переглянулись.

– Банкир-то где? – шепотом спросила она.

– А я-то почем знаю?

Затем свет зажегся и в комнатах первого этажа. Три фигуры мелькали теперь там. Затем до нас донесся женский крик – не очень громкий. Дива визжала гораздо громче, когда мы вместе с нею находились в доме банкира в предыдущий раз.

Затем прогрохотали выстрелы. Раз, два, три.

Если нормальные люди при звуке выстрелов убегают или, по крайней мере, получше прячутся, то мы с Татьяной высунули носы. Все трое поздних посетителей банкирского особняка собрались в одной из комнат первого этажа и смотрели на что-то (или скорее – кого-то) на полу. Стояли кружком и что-то бурно обсуждали. Жестикулировали. Отдельные звуки до нас долетали, но мы не могли понять, о чем там спорят.

Похоже, больше в доме никого нет. По крайней мере, живого.

Потом девица с сопровождавшими еще побегали по первому этажу и наконец дом покинули. Свет за собой не погасили. Все трое держали в руках сумки из болониевой ткани, которые, по всей вероятности, раньше были сложены у них в карманах. Сейчас сумки были чем-то заполнены. До нас доносился звон содержимого.

Проходя по двору, где скрывались мы, троица не таилась. Разговаривали громко. Были чем-то страшно недовольны.

– Зря сходили! – донеслись до нас слова девицы.

• Предыдущая
• 39/82
• Следующая