Горький шоколад после любви - Жукова-Гладкова Мария - Страница 13

• Предыдущая
• 13/16
• Следующая

Расстрел Арины Забродовой в моей машине произвел на меня удручающее впечатление. В общем, хреново мне было. Да, за время журналистской работы мне довелось повидать немало трупов, причем в самых различных состояниях и местах, но когда рядом с тобой убивают твою знакомую… И понимаешь, что пуля также могла достаться и тебе…

После всех формальностей мы с Пашкой посетили родной холдинг. Мы не забыли об основной работе и сделали репортаж о событии, в котором без малейшего желания приняли непосредственное участие. Потом я заехала в автосервис к знакомым ребятам. Те обещали сразу же заняться моей машиной, понимая, что если волка кормят ноги, то журналистку колеса, и мне без тачки никак.

Вечером я снимала стресс в компании с любимой соседкой Татьяной. Татьяна мне и подруга, и старшая сестра (хотя мы не родственницы), и подушка для выплакивания слезок, и первый рецензент в одном лице.

– Юлька, успокойся! – повторила она мне несколько раз. – Может, работу сменишь?

– Что-о?! – взревела я.

Татьяна широко улыбнулась:

– Вот давно бы так.

Соседка немного помолчала, мы выпили еще водочки, и она продолжила меня успокаивать:

– Пожалуйста, только не считай себя виноватой в смерти Арины. Ты в ней НЕ виновата! Совсем. Если кто-то и виноват, то сама Арина.

Я кивнула: думала точно так же. Да, моя бывшая одноклассница чего-то боялась, но не решилась рассказать мне в с е.

– Займешься расследованием? – соседка произнесла эти слова совсем не вопросительным тоном. Она не сомневалась в моих дальнейших планах.

Я кивнула.

– Что думаешь делать?

– Борьбу и бокс я всегда терпеть не могла, – призналась я соседке. – Мне неприятно смотреть на мордобой, даже мужской. Женского я никогда не видела и желания смотреть не испытываю. Но надо бы сходить.

– В один из таких спортзалов, о которых говорила Забродова?

– Если бы знать, когда там проводятся турниры… Как я поняла, их «фирма» – я не знаю, как их иначе назвать, – арендует несколько спортивных залов по очереди, или в каком-то другом порядке. Адреса спортзалов у меня есть. Их Арина мне написала.

– Школа?! – воскликнула пораженная Татьяна. – Обычная общеобразовательная школа?!

– А почему нет? Директор делает деньги. Я не уверена, что он полностью в курсе, что именно там происходит ночью. А если и в курсе? Ему ведь хорошо платят. В этом я не сомневаюсь. И мне он ничего не скажет, даже если я и прорвусь к нему, чтобы взять интервью или просто поговорить без камеры и диктофона. Если Андрей или кто-то из его коллег туда отправится с вопросами, им тоже ничего не скажут. Директор сделает круглые глаза. Никому ничего не сдаю! Что вы! Явно же оплата идет черным налом. А сам он позвонит арендаторам, сообщит, что запахло жареным. И потом там хоть какую экспертизу проводи. Уверена: никаких следов крови ни в каком спортзале не найдут, как и закопанных в подвале трупов. Трупы они скидывают в разных частях города.

Я задумалась. Татьяна спросила, как проходят бои – по моему мнению, по мнению опера Андрюши, с которым она была знакома лично, и его коллег. До того, как одна из соперниц умрет?

– Нет, – твердо ответила я. – Мы решили, что это несчастные случаи. Но организаторы их не исключают. Идет бой без правил. Сколько времени? А шут их знает. Может, это зависит от реакции зрителей. Кто платит деньги, тот и заказывает музыку. Хотят, чтобы дрались до потери сознания – дерутся. Левочкина Рита сама домой вернулась. Или не сама. Она же с кем-то еще в квартире продолжала драться. Просто кому-то из девчонок не повезло.

– Иногородним, – напомнила Татьяна.

– Возможно, наши, питерские – а из спортсменок, как я поняла, все местные, путанки же по большей части иногородние, дерутся до первой крови. Или… Не знаю, Таня. Но совершенно уверена: до смертоубийства доходит далеко не каждый бой. Кто на это согласится? Девчонки живут дома или на съемных квартирах… Если бы их держали где-то взаперти и выигрыш боя был средством для продления жизни…

Я вдруг осеклась. Мы встретились взглядами с Татьяной.

– Ты не исключаешь такой вариант?

– Мне это только что пришло в голову, – честно призналась я. – А вдруг кого-то из них на самом деле изолировали и держали насильно? Иногородних? И, может, Левочкину Риту? По какой-то причине. А Рита сбежала… Поэтому девчонки и пропадали. Ведь нашли тела не всех, названных Ариной. Хотя их ведь могли и в воду сбросить, и в асфальт закатать… Да и теперь, наверное, организаторы боев будут поосторожнее. И Арины больше нет…

– Я пойду с тобой на эту чертову борьбу, – твердо заявила Татьяна. – Одну тебя не отпущу.

– Ты уверена, что нас с тобой туда пустят, даже если мы выясним место и время проведения очередного турнира? В особенности меня – с моей физиономией, которая регулярно мелькает на телеэкране?

– Загримируешься, – невозмутимо сказала Татьяна. – Не в первый раз. Сколько у тебя париков? Три? Рожу намажешь. Или сама, или с кем-то из гримеров посоветуешься. У вас же есть в холдинге. А то ты в тех париках уже выходила в злачные места. А на этих шоу могут оказаться знакомые тебе люди.

В словах Татьяны было разумное зерно, и не одно. Но я считала, что на эти ночные шоу пускают только по рекомендации. Надо идти с кем-то из своих, а следовательно, прикинуть, с кем. Кто может на них бывать?

Ну, во-первых, крестный папа – Иван Захарович Сухоруков, мой давний знакомый по одному делу.

Он провел много лет в местах со строгой изоляцией, в перерывах успел приложить свои многочисленные таланты в различных сферах. По-моему, он мог делать деньги из воздуха. И он вполне может развлекаться на подобных турнирах… А если Иван Захарович, его соратники и верные оруженосцы и не посещают данных мероприятий, то вполне могут знать тех, кто там бывает, и обеспечить проход мне. Или сопроводить меня лично.

Я совсем не исключала, что прибыль с данного «шоу» идет как раз в карман Ивану Захаровичу. Даже если это была и не его идея, он вполне мог взять ее под свое крылышко, развить, углубить, усовершенствовать. В таком случае, за мой интерес по головке меня не погладят. В лучшем случае, вежливо попросят не совать свой любопытный нос, куда не просили.

Если же Ивану Захаровичу прибыль с таких шоу не идет, он, узнав от меня о них (может и не знать, у Сухорукова полно других дел и интересов), явно захочет ее получать. Безобразие! Что-то в городе происходит без ведома Ивана Захаровича! И Иван Захарович подберет эти бои под себя. Мне, в принципе, плевать, кто их организует. Я понимаю: есть спрос – должно быть предложение. И при нашем рынке, то есть, базаре, оно будет. Но я не хочу, чтобы убивали девчонок. Ведь ни за что!

Да, девчонки добровольно занялись борьбой. Это их личное дело. Не исключаю, что среди них есть и садистки, и психически ненормальные, но основная масса, думаю, пошла, потому что это – единственный способ заработать большие деньги. Надеются отложить на черный день. Но ведь они явно не желают, чтобы он стал последним!

Иван же Захарович будет проводить бои до последней капли крови, если это даст прибыль. Да и вполне может посчитать эти мероприятия «развлекаловом», как он любит выражаться. Ему ведь скучно. А тут такое дело – бабский мордобой! И верным оруженосцам должно понравиться. Нет, Ивана Захаровича нельзя подключать вообще.

Никто из знакомых мне сотрудников органов не подходит, однозначно. Подозреваю, что их к таким мероприятиям и близко не подпускают. Специальные люди поставлены, которые сотрудников органов чуют, как дрессированный спаниель – наркотики. С кем же мне идти? О том, как узнаю время и место, я пока не думала. Узнаю. В этом я почему-то не сомневалась.

Оператора Пашку я исключила сразу. Даже брать с собой его нельзя. На такие турниры явно ходят герои моих репортажей, и часть из них знает Пашку. Можно его, конечно, загримировать… Но из Пашки защитник – никакой. Хотя сила в нем есть, как и в любом операторе: целый день профессиональную камеру таскать – работа не из легких. Но никаких приемов Пашка не знает, да и рисковать любимым оператором не хочется.

• Предыдущая
• 13/16
• Следующая