Принц с опасной родословной - Жукова-Гладкова Мария - Страница 50

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая

– Юлька, в общем, тебя прибить легко, но незачем. Если куда-то не туда влезешь – припугнут, но жить будешь. Пока, по крайней мере, – подвел итог нашей содержательной беседы Андрей.

Я спросила, что происходит с Ящером. Как движется его дело? Доказано ли хоть что-то?

Андрей вздохнул, другие опера закатили глаза. Общественность продолжала возмущаться, творческая интеллигенция в особенности. Ящер со своей стороны, как стало известно органам, нанял частных детективов (вернее, их нанял его правая рука Константин Георгиевич), которые занимаются расследованием убийства Тамары. Ящер заинтересован не только в своем оправдании, но и в выяснении, кто на самом деле ее прирезал.

– Думаю, в конечном счете дело развалится, – заявил Андрей. – И Ящер под звуки фанфар покинет «Кресты». Могу только догадываться, какая торжественная встреча его ждет на Арсенальной… И как нас будут поливать грязью.

– Но интереснее было бы узнать, кто его так подставил, – заметил один из оперов. – Не Сухоруков? Потому что по всем статьям Ящер больше всех мешал ему.

– Да нет вроде… – сказала я.

У меня сложилось впечатление, что Иван Захарович считает: их обоих кто-то попытался подставить. Сделать так, чтобы Ящер считал: путевку в «Кресты» ему организовал Сухоруков, потом Сухоруков же подрядил Серегу Ящера пристрелить. То, что у Сереги ничего не получилось, – личная заслуга скользкого Вячеслава Николаевича, способного выскальзывать из любой щекотливой ситуации, в лучшем случае оставляя врагам свой хвост… Что на самом деле считает Ящер?.. Хотелось бы мне это знать, а значит, следует проникнуть в «Кресты», причем в ночное время, и поговорить и с Серегой, и со Славиком. Без свидетелей и без прослушки.

– А тут еще Ефимова прирезали… – вздохнул Андрей.

– Второго опознали? – спросила я, хотя знала, кто это.

– Да, официант из клуба. Наверное, что-то видел… Очередные глухари… И опять «общественность» вопить будет. Опять наш город криминальной столицей России назовут. Хотя ведь Ефимова явно прирезали не из-за политики. Депутатам хоть и запрещено коммерческой деятельностью заниматься, все занимаются или большинство.

Конечно, какой Ефимов политик? Бывший комсомольский работник, совмещавший жизнь активиста с мелкой фарцовкой. Потом отметился в кооперативном движении и быстренько создал некий Фронт – точное название я запамятовала. А потом пошел депутатствовать на разных уровнях. Отдать ему должное – говорить на публику умел, сказывался большой опыт. Чувствовал аудиторию, рынок тоже чувствовал, в данном случае, видимо, сказывалось занятие фарцовкой. Стала тюремная тематика модной – первым рванул в «Кресты» речи толкать. По ходу дела еще закончил вуз, стал экономистом, а потом еще и кандидатом экономических наук. Как – другой вопрос…

Я спросила у Андрея, не выяснили ли они, какими видами побочной деятельности занимался Ефимов или что курировал. Кто оплатил ему депутатство?

– Сам оплачивал. Последняя жена числится директором винно-водочного производства. Но она к вину и водке имеет такое же отношение, как я к космонавтике, – сообщил Андрей. – Ефимовское это детище. Он же даже в кооперативные времена алкоголем занимался, а не штаны шил. А винно-водочный рынок – это все равно что рынок оружия или наркотиков. Чего тебе объяснять? Но убили его в клубе Ящера…

– Ящер тут ни при чем, – заметил один из оперов. – Они вроде ничего не делили. Ящер-то ни вином, ни водкой никогда не торговал. Он, конечно, закупает их для своих клубов, но у него нет промышленного производства. Тут они с Ефимовым не конкурировали.

Я же знала про аукцион и, возможно, утопленные коллекционные бутылки, одна из которых стоит дороже, чем несколько ящиков современной водки… Но… Я также своими глазами видела рыжую Светку, предававшуюся греху в объятиях Ефимова. И потом я видела тесак, торчащий из груди депутата. Правда, буду откровенна сама с собой, я НЕ видела, как Светка этот тесак втыкала в депутата. Ну и закрутили же дело… Кстати, а не поговорить ли мне со Светкой? Не продемонстрировать ли кое-какие снимочки, имеющиеся у меня в загашнике? Разговорится рыжая, чтобы не загреметь на Арсенальную улицу, дом 11, по обвинению в убийстве? Хоть что-то я смогу у нее выяснить? По крайней мере, если это не она, то кто? Кто-то попросил ее покинуть помещение во вполне определенный момент?

Я решила, что мне, в свою очередь, пора покинуть Андрея Викторовича, о чем ему и сообщила.

– Юль, значит, ничего прокомментировать не можешь? – Он кивнул на экран монитора.

– А ты попроси сотрудников клуба.

– Ты думаешь, их не просили? Все изображают невинность и говорят: Смирнова у нас в черном списке клуба. По приказу Ящера. То есть Вячеслава Николаевича Астахова.

Я изобразила собой вопросительный знак.

– Нет, не после того, что ты там устроила в выходные.

Я там, в общем-то, ничего такого не устраивала, хотела заметить я, но предпочла смолчать.

Оказалось, Вячеслав Николаевич меня просто терпеть не может (как сказали сотрудники клуба) и велел меня не пущать, если вдруг меня каким-то ветром когда-нибудь занесет в один из его клубов.

– А в связи с чем у него ко мне такая нелюбовь? – полюбопытствовала я. – Признаться, я даже не знаю, как он выглядит. Кстати, ты обещал мне фотографии, Андрюша.

– Ты его никогда не снимала? – спросил один из оперов.

Я покачала головой.

– Я его деятельность в своих репортажах никогда никак не освещала. Ни положительно, ни отрицательно.

– Ну вот, а он привык, что все его восхваляют. Особы женского пола, я имею в виду. Другие наши известные журналистки такие хвалебные статьи про него пишут, в выгодном свете освещают…

– Меня его деятельность просто никогда не интересовала, – заметила я. – Не мой профиль.

– А у Ивана Захаровича твой профиль? Тут они, по-моему, совершенно одинаковые, – заметил Андрей.

Во-первых, с Иваном Захаровичем меня столкнула жизнь. Не покусился бы Серега на его деньги – может, я никогда бы не удостоилась чести войти в группу приближенных к священному телу. Во-вторых, деятельность Ивана Захаровича – все это строительство мостов, тоннелей, следственных изоляторов – более интересна людям, чем спонсирование моделек, актрисочек и певичек. Иван-то Захарович для людей старается, память хочет о себе на века оставить, а Ящер даже фотографироваться не любит, в тени держится. О нем пишут, но его не фотографируют. Ведет дела из-за кулис, так сказать. В-третьих, мне просто в кайф общаться с Иваном Захаровичем.

– Юля, Ящер столько женских сердец разбил…

– Похоже, я не в его вкусе, – заметила я, а про себя добавила: в постели он, конечно, хорош, то есть на полу в душевой… Но, может, главную роль в той нашей встрече сыграли экстремальные условия и мое состояние? Мне нужен был мужчина – любой, – который оценит мою жертвенность. И этим мужчиной оказался Ящер, которому в тот момент нужна была женщина – любая… Он же и предположить не мог, что это я. Потом-то он отказался давать мне интервью. – И вообще я таких донжуанов-оптовиков не люблю. Кстати, если фотографию найдете, пожертвуйте на благо журналистики и лично журналистки.

– Обязательно, Юля, – обещали мне.

Отто Дитрих позвонил Александру Ковальчуку в Россию.

– Как я должен это понимать? – спросил немец.

– Что именно?

– Убийство господина Ефимова.

– Ах, это…

«И откуда немец про него так быстро узнал? – поразился папа рыжей. – Неужели Светка донесла?»

– Так что вы мне на это скажете?

– Наш договор остается в силе. Смерть господина Ефимова на него никак не повлияет. Если только на распределение прибыли. Ведь лучше делить на двоих, а не на троих, как вы считаете?

• Предыдущая
• 50/73
• Следующая