Все включено: скандал, секс, вино - Жукова-Гладкова Мария - Страница 62

• Предыдущая
• 62/69
• Следующая

– О мертвых или хорошо, или никак, – сказал Серега, – поэтому ничего говорить не буду.

«И у мертвого не спросишь. И не перепроверишь». Поэтому на него все можно валить. А пьющий автослесарь… Не нашли бы одного, нашли бы другого, готового на все за бутылку.

– Да, ты знаешь, что твой тесть обвинял меня в краже денег?

– Слушай, давай не будем о мертвых, – попросил Сергей.

– Их все ищут, – не успокаивалась я. – И обвиняют меня в краже.

– Кто?!

– Все заинтересованные лица.

Серега задумался.

– Пусть ищут того прибалта, который к тебе приставал, – сказал он наконец. – Я его видел на лестнице. Ну, в гостинице. Чего он там шастал? И он там был единственным новым человеком.

– Он мертв.

«Неужели Серега не знает об этом? Хотя откуда? – тут же спросила я себя. – Он мог знать о смерти «прибалта», только если убил его сам. А если не убивал?» Правда, после обвинений Аллы он должен знать, кем был тот «прибалт». Но у Сереги тоже были основания считать, что деньги прихватил Толик – если их прихватил не сам Серега. Хотя что он мне тогда про березу песни пел? Ведь не просто же так он про нее вспомнил.

В конце свидания Серега сказал мне, что надеется в следующий раз увидеть меня в другом месте и в другой обстановке. Я пожелала ему скорейшего освобождения.

К моему удивлению, Андрей нигде меня не поджидал. На выходе я вернула жетоны, получила назад паспорт и сотовый, затем вышла на залитую солнечным светом Арсенальную набережную. Как приятно покидать стены тюрьмы, даже если ходила туда только на свидание! Или у каждого здания есть своя аура? И в этом месте чувствуешь себя тягостно и подавленно, потому что ощущаешь эмоции тех, кто за все годы существования тюрьмы с конца ХIХ века томился в ней и томится сейчас?

Я спокойно дошла до машины, которую, как и обычно, поставила на улице Михайлова, села и постаралась побыстрее покинуть Калининский район. Но вставал вопрос: куда мне ехать теперь? На трассу, к Выборгу? Искать сломанную березу? Одной ехать в любом случае не хотелось. Остановишься на трассе, а тут еще кто-то тормознет. «Возьму-ка я с собой Татьяну, – решила я. – Выступит она охранницей для транспортировки двух миллионов долларов? Хоть в руках подержим такую сумму. А я их для газеты сфотографирую. Где-нибудь через годик опубликую. Вот, граждане, посмотрите, как пакуют два лимона «зеленью». Кстати, а где их там Серега мог спрятать? И в чем? Ведь он же вернулся с кейсом к машине…»

Когда приехала домой, выяснила у соседей, что трогательная встреча матери с дочерью все-таки состоялась.

– Рожи царапали? Волосы рвали? – уточнила я, оглядывая лестничную площадку в поисках следов и вещдоков.

– Что ты! – воскликнули соседки. – Лобызались и обнимались.

– Ничего не понимаю, – призналась я.

– Женщин вообще сложно понять, – авторитетно заявил Стас. Сосед отметил, что Аллочка бросала на него многозначительные взгляды.

Он случайно не станет Сергеем номер два?

Кстати, теперь и дочка, и, главное, мамаша воспылали ко мне любовью. Может, потому, что Сергей больше не нужен обеим?

Более того, оказалось, что мама с дочкой возлюбили не только меня, но и друг друга, имея для этого веские основания. Денежные. Они совместными усилиями намеревались вывести господина Колобова на чистую воду, считая его главной причиной всех несчастий, выпавших на долю их семьи. В присутствии моих соседей они обменялись информацией и полили Александра Ивановича таким потоком грязи, что ему, наверное, не то что икалось, а даже блевалось, причем долго и интенсивно.

С Аллой все было понятно сразу. Ее, саму невинность, взяли в плен и держали прикованной к шесту, словно какую-то стриптизершу. А Елена Сергеевна… Она считала, что ей пришлось провести некоторое время в СИЗО только из-за Колобова.

– Не поняла, – призналась я. – Значит, все же его молодцы Редьку на тот свет отправили? И Витька правду вещал про яд?

Ни Витька, ни яд, ни Редькина смерть в сольном выступлении мамаши не упоминались. Ее выпустили только после того, как она в письменном виде согласилась передать Колобову девятнадцать с половиной процентов акций фирмы, которые получила в наследство от умершего мужа. Бумажки на подпись ей подсунул ловкий колобовский адвокат. Ее в самом деле выпустили через несколько часов после того, как она их подписала, и сняли все обвинения.

– Почему такая сумма? – спросила я. – И сколько ей остается?

– Она об этом как раз с тобой посоветоваться хотела, – вставил Стас.

«Ну, это лучше к нашему экономическому обозревателю», – подумала я и попыталась оценить ситуацию. Фирма принадлежала Редьке и Колобову. Колобову – пятьдесят один процент, как он мне сам сообщил в сарае. Сколько же у Редьки? Сорок девять или меньше? На этот вопрос мог бы ответить Сергей, но я сегодня его об этом, конечно, не спрашивала. Но в принципе можно дать задание Андрею. Он мне сообщит. Кто наследует у Редьки? По всей вероятности, Елена Сергеевна и Алла. Но дочь пока ничего подписывать не просили – или не успели. Может, ждали, пока созреет у шеста? И именно поэтому ее взяли в плен? Колобов же умный человек. Наверное, понимал, что два миллиона баксов не у Аллочки хранятся. А у Редьки вполне могло быть тридцать девять процентов. Делим на два – как раз и получается девятнадцать с половиной. Столько же должна была унаследовать Алла.

Но с другой стороны, какое мне до них до всех дело? Я вообще-то криминальный обозреватель. Мне надо думать о материале в следующий номер, о следующей передаче. Хотя вот тебе и материал – тут же сказала я сама себе. Смена власти в одной отдельно взятой фирме. Дочь к шесту, мать в СИЗО (пусть менты посадили, подозревая в другом преступлении, но это к делу не относится, можно дать со знаком вопроса), акции переходят к совладельцу умершего мужа и отца. И опять под вопросом – версия еженедельника. Не от этого ли умер господин Креницкий? Все под знаком вопроса. Андрея предупрежу, чтобы потом хотя бы у органов ко мне не было претензий. А Колобов… Ну я же без фамилий. Я же просто дам рассуждения на тему «Почему бизнесмены умирают от острой сердечной недостаточности?». Нет, не пойдет. Название слишком длинное. Редакция зарубит. Не меня, название. «Почему бизнесмены умирают от инфаркта?» Опять длинно. «Бизнесмены и инфаркт». Вот это – что надо. По длине. Колобов меня к шесту, я ему: извините, вы обещали мне материал про металл и оружие. Я как раз рассчитывала поставить его в этот номер. Вы фактуру не дали? Вот я и выдала рассуждения на тему. Надо же было чем-то заполнять свою страницу.

Я решила предупредить Стаса, что Елена Сергеевна теперь, скорее всего, – нищая, ну если не считать огромных апартаментов, шуб, бриллиантов и всего добра, хранящегося в этих самых апартаментах. У Аллочки же, по всей вероятности, акции пока остались. И она моложе.

– Ты подумай хорошенько, Стасик, – проворковала я. – Тебе вообще эта семейка нужна в родственники?

– Нужна, – сказал сосед. – Елена Сергеевна. Я влюбился. Впервые в жизни. В Елену Сергеевну. И пусть у нее нет ни гроша. Я все равно на ней женюсь.

Татьяна, Ольга Петровна и я закатили глаза.

Любовь – страшая сила. Случается, полюбишь и козла, то есть… Ну, чтобы не оскорбить даму, скажем: газель сорока четырех лет от роду.

Мы сидели в моей квартире, имеющей общую стену (и не одну) с квартирой Стаса. Внезапно услышали, что у него надрывается телефон.

– Это Алена! – вскочил сосед со стула.

– Сердцем чувствуешь? – с невозмутимым видом спросила Татьяна.

Не отвечая, Стас вылетел вон.

– Парня лечить надо, – заметила Ольга Петровна. – Может, он на солнышке перегрелся? А эта Елена Сергеевна… Как быстро она Стаса-то окрутила. Мы его сколько лет знаем? Скольким теткам он дурил голову? Он же и с Еленой-то Сергеевной познакомился с твоей подачи.

– Это моя идея была, – напомнила Татьяна.

– Ну пусть твоя, – согласилась Ольга Петровна. – В общем, мы все его подтолкнули. Он согласился. Ради денег. Но Елена Сергеевна произвела на него большое впечатление. И на твоего Сережу. Юля, ты подумай: он от тебя, молодой и красивой, уходит…

• Предыдущая
• 62/69
• Следующая