Все включено: скандал, секс, вино - Жукова-Гладкова Мария - Страница 10

• Предыдущая
• 10/69
• Следующая

– Идемте в баню, – повернулась я к толстяку. – Куда?

– Прямо.

Через несколько шагов мужчина толкнул передо мной очередную тяжелую дверь, и мы оказались в крошечном холле.

Открыв еще одну дверь, я оказалась в отделанном деревом помещении с деревянным столом и лавками посередине. Стол был уставлен разнообразной снедью. Судя по тому, что большая часть блюд была еще не тронута, трапеза началась недавно. С одной стороны стола сидели две девицы лет двадцати. Их одежду я могла бы определить, как трусики-невидимки. С другой стороны восседал мужчина, а рядом с ним еще две девицы. Мужчина был завернут в простыню. Все подкреплялись.

При нашем появлении мужчина в простыне уронил вилку. Девицы тоже выказали удивление. Я же была готова провалиться сквозь землю.

За столом восседал Павел Степанович Креницкий, он же Редька, собственной персоной.

Немного придя в себя, Павел Степанович выдал витиеватую фразу на русском народном.

– И сюда пробралась?! – завопил он. – Нигде от тебя спасения нет! О чем на этот раз писать задумала?!

– Я чего-то не понял, Паша, – промычал за моей спиной толстяк. – Вы что, знакомы с девушкой?

– Где ты ее нашел? – взвыл Редька вместо ответа. – То есть она тебя?

– Господин спас меня от прибалтийского националиста, который хотел меня изнасиловать, – скромно ответила я.

Павел Степанович замер на мгновение, потом разразился диким хохотом. Толстяк тем временем продвинулся к столу, придерживая меня за локоток (правда, излишне крепко), и процедил всем полуголым (то есть почти голым) девицам «Брысь!». Они тут же исчезли, удалившись через дверь, которой мне пока не доводилось пользоваться, а мы с толстяком уселись на лавку напротив Павла Степановича.

Тот к этому времени уже прекратил хохотать и утирал выступившие слезы.

– Кушать будете, Юлия Владиславовна? – сладким голосом спросил у меня Редька.

Я внезапно поняла, что проголодалась. Переживания у меня всегда сказываются на аппетите – в сторону его усиления. Потолстеть не боюсь: я слишком много бегаю. Со спины меня даже иногда принимают за подростка, причем, случалось, и мужского пола – из-за очень короткой стрижки.

– Буду, – сказала я.

Павел Степанович нажал на какую-то кнопку под столом, и секунд через тридцать на пороге возник официант, обслуживавший нас с Серегой в номере. При виде меня теперь в бане он удивления не выказал.

– Тарелку девушке, – велел Редька.

Официант кивнул, исчез и вскоре вернулся с прибором.

– Что-нибудь еще желаете? – спросил он.

– Надо будет – позовем, – сказал Редька и махнул рукой.

Толстяк молча накладывал себе закуски, потом стал ухаживать за мной. Я же думала, как бы мне незаметно включить диктофон, лежащий в сумке. Сумка находилась слева от меня, толстяк устроился справа. Внезапно мой взгляд упал на левую руку толстяка, в которой тот держал вилку. Работа криминального репортера научила меня всегда смотреть на руки жертв и подозреваемых. Они ведь могут выдать судимого гражданина и кое-что о нем рассказать. Правда, теперь авторитетные люди стараются избегать «перстней» и тратят немалые деньги на их сведение. У толстяка же имелось два шрама – как раз там, где могли быть «перстни». Заделался бизнесменом и свел татуировки?

Когда официант закрыл за собой дверь, толстяк попросил Редьку все-таки представить нас.

– А что, Юленька здесь инкогнито? – сладким голосочком уточнил Павел Степанович.

– Любка сказала, что она прибыла с мужчиной.

– И потом мужчина попытался ее изнасиловать? – Павел Степанович опять захохотал. – Хотел получить плату за предоставленную возможность, но не тут-то было. Юлия Владиславовна, прихватив пожитки, понеслась искать другую жертву. А она всегда знает, кого нужно брать за жабры. И в ее сети попался ты, Шура.

– Все было не совсем так, как вы рассказываете, – скромно заметила я, налегая на салатики.

– Я хотел бы послушать как, – вставил толстяк, потом повернулся к Редьке и рявкнул: – Ты скажешь мне, кто это? – и кивнул на меня.

– Юлия Владиславовна, предъявите, пожалуйста, удостоверение Александру Ивановичу, – попросил Редька, налегая на еду. Когда он ел, то очень напоминал хомяка: заталкивал пищу за щеку, как зверек, делающий запасы.

При слове «удостоверение» Александр Иванович на пару с пузом дернулись. А мне ничего не оставалось делать: я предъявила и как раз включила диктофон.

Александр Иванович удостоверение изучил, крякнул и сказал:

– Очень приятно познакомиться, Юлия Смирнова. Теперь-то я понял, где имел счастье вас видеть. – Он вернул мне удостоверение, и, покачав головой, заметил: – Любка у меня за такие дела отсюда вылетит.

– Ну она же не знает, кто я, а фамилий здесь не спрашивают. И не обязана она смотреть все передачи по телевизору, чтобы знать всех репортеров в лицо. Вы же тоже меня не узнали.

– Вас обязана была узнать.

– Что здесь разнюхиваете, Юлия Владиславовна? – спросил Редька и схомячил очередной кусок.

– А с кем прибыли сюда, Юлия Владиславовна? – подал голос толстяк.

Я понимала: мне не поверят, если я скажу, что ничего не разнюхиваю. Поэтому я заявила, что хотела своими глазами взглянуть на уютное гнездышко, о котором уже неоднократно доводилось слышать. И один мой знакомый, которого мне не хотелось бы подставлять, любезно согласился взять меня с собой.

– А потом вы от него сделали ноги? – хмыкнул толстяк.

– Ничего подобного, – обиделась я. – Я просто вышла в коридор. А там оказался этот прибалт, который на меня набросился. Что мне, по-вашему, было делать?

– Брать у него интервью, – захохотал Редька и плеснул нам всем еще коньячку. – Слушайте, Юлия Владиславовна, а почему вы называете его националистом?

– Потому что он назвал меня «русской дурой» и «русской тварью». Со своим прибалтийским акцентом.

– Юлия Владиславовна, – вкрадчиво обратился ко мне толстяк, – так, может, вы лучше про Прибалтику чего разгромное наваяете? И по личным впечатлениям, и мы материальчику подкинем, а, Павел Степанович?

Редька тут же закивал.

– Только у нас будет одно условие: не надо про эту гостиницу писать. Согласитесь?

– Вначале надо на вашу фактуру взглянуть, – ответила я. Иногда стоит заключить сделку, отказавшись от меньшего, чтобы получить большее. Ведь я же еще сегодня днем про эту гостиницу слыхом ни слыхивала. – А еще меня заинтересовали бы металл и оружие, – сказала я Редьке и Александру Ивановичу.

– Хорошо, – кивнул толстяк с самым серьезным видом. – Без проблем. Кстати, могу еще подсказать, где материал брать.

Я была вся внимание. Мне посоветовали попытаться взять интервью у одного подследственного, в настоящий момент содержащегося в Крестах. Назвали имя, фамилию, отчество и другие данные. Он как раз торговал оружием.

– Вы, как я понимаю, в состоянии договориться о таком интервью? – посмотрел на меня толстяк.

– Попробую. Хотя мороки много – если подследственный или подсудимый. С осужденным было бы попроще. А никого из свободных граждан предложить не можете?

– Юлия Владиславовна, не сомневаюсь: у вас все получится, – расплылся в сальной улыбке Редька. – Вы же такая юркая, уж куда только не залезали…

– К сожалению, получается далеко не все, – вздохнула я.

– Это вы зятька моего, что ли, имеете в виду? Да зачем он вам? Дерьмо, я скажу, он порядочное. Правда, от такого проходимца есть польза – для фирмы. Ну, конечно, если держать его в узде.

Александр Иванович тут же поинтересовался у приятеля моими отношениями с его зятем. Я заметила, что он бы прямо у меня мог спросить. Толстяк с ухмылочкой заметил, что ему это как-то неудобно.

– У Юлии Владиславовны была любовь с моим зятьком, – сообщил Редька. – Потом моя дура в него влюбилась и захотела замуж. Ну я их и женил.

– Павел Степанович, – тут же влезла я, – если вы считаете Сергея таким дерьмом, то зачем подсунули его своей дочери?

– Юля, – Редька забарабанил пальцами по столу, – понимаешь… Ты многого не знаешь. И поверь: в эти дебри тебе лучше не лезть. Просто считай, что тебе в жизни повезло.

• Предыдущая
• 10/69
• Следующая