Тайны старого Петербурга - Жукова-Гладкова Мария - Страница 43

• Предыдущая
• 43/80
• Следующая

– Эх, пузырек бы сейчас… – мечтательно произнес Соболь, искоса взглянув на меня.

– Завтра принесем, – пообещал дядя Ваня. – Выпьем с тобой, Григорий, вспомним, как на нарах рядом сидели и баланду вместе хлебали.

Я порылась в карманах, надеясь найти хоть какую-то купюру (не сомневаюсь: Соболь сбегал бы, было бы с чем), но, к сожалению, у меня с собой не оказалось ни копейки, как и у остальных членов нашей команды. Все-таки мы не за покупками собирались, а на поиски кладов. Я, как и дядя Ваня, пообещала мужикам, что мы им обязательно «проставимся». И закуски принесем.

Бомжи поинтересовались, что привело нас в подвал. Про клад мы им рассказывать, естественно, не собирались, следовало что-то быстро придумывать.

– Я решила выяснить, где бывает мой сын, – заявила я. – Вечно шастает по подвалам с пацанами, а я волнуюсь. Выбралась посмотреть, что тут да как.

– Мама у меня авантюристка, – добавил Сережка. – Вот мы и полезли вместе.

Я поддержала версию чисто авантюрной вылазки. Да и эта наша экспедиция была, как ни крути, авантюрой.

– А меня с собой взяли как единственного мужика в квартире, – пояснил дядя Ваня. – И не мог же я бабу одну с дитем сюда отпустить?

– Выходит, вас всех на ночь глядя в подвал понесло? – не отставал Гришка, искоса на нас посматривая.

– Да вот решили взглянуть, не найдем ли чего интересного, – протянул мой сын. – Если, например, под «Жар-птицу» пройти или под магазин… С пацанами все-таки страшно. А с мамой и дядей Ваней – нет.

– Зачем лишний раз привлекать к себе внимание? – заметил дядя Ваня.

Я же призналась, что не хотела бы, чтобы кто-то из соседей или просто знакомых видел, как я лезу в оконце. Пояснив, что подрабатываю в ближайшей школе и меня, в общем-то, знают в округе, я добавила, что подобная слава учительнице ни к чему.

Мы сообщили, что долго в подвале задерживаться не собираемся. Осмотримся и уйдем. Будем благодарны, если Григорий с приятелем экскурсию проведут. Они же тут все закутки знают, не так ли?

Соболь с Гришкой покачали головами.

– Ох, нехорошее дело вы затеяли…

– Почему нехорошее? – искренне удивилась я. – Мы просто решили взглянуть, что тут и как.

Бомжи от комментариев воздержались. Потом переглянулись, и Соболь, глядя мне прямо в глаза, спросил:

– Ты в кого стрелять собиралась?

– Ни в кого, – пробормотала я.

– А пистолет тебе зачем?

– На всякий случай.

Гришка резонно заметил, что ему не доводилось видеть, чтобы молодые бабы по подвалам лазали вооруженные пистолетами. В эти подвалы сейчас вообще никто не заходит. Кто тут раньше обитал – все в другие места подались. Соболь с Гришкой последние остались в этих краях, да и то все время настороже, если что – ноги сделают.

Соболь пояснил, что мы находимся под соседним домом, расположенным через улицу, – система подвалов единая, они проходят под всеми домами, и имеются проходы от одного дома к другому. Все, кто раньше обитал под нашим домом и соседним, ушли в подвалы, расположенные подальше.

– А что происходит-то? – с беспокойством спросил дядя Ваня.

Соболь с Гришкой опять замолчали и долго на нас смотрели.

– Что здесь происходит? – повторила я вопрос.

Гришка с Соболем вздохнули и рассказали, что все началось года четыре назад, когда в одном из закутков появился скелет, вернее, его части. Кости до сих пор там лежат, только мужики в тот отсек не заходят. Он – ближайший к «Жар-птице».

– Это оттуда, что ли, выкинули? – спросил мой сын.

Соболь пожал плечами.

– Может, и оттуда, а может, и нет. Скелет-то не новый. Ну я понимаю, если бы труп, а тут – старые кости… Он же должен был где-то до этого храниться? Но раньше там его не было, мы точно знаем. Там наш один жил, ну, в том отсеке, а потом приходит – и… На его кровати… Он бежать. Мы потом все ходили смотреть. Лежит. Кто ж его убирать будет?

У нашей компании появилось желание взглянуть. Соболь с Гришкой стали нас отговаривать. Может, еще месяц назад у меня бы даже мысль подобная не возникла, но за последнее время я такого насмотрелась… А на скелет, как я считала, взглянуть следовало.

– Как раз покажете нам проход к «Жар-птице», – сказала я, поднимаясь с ящика. – Кстати, там есть дверь?

– Замурованная, – кивнул Гришка.

Мы встали со своих мест и вернулись к развилке. Для начала я предложила пройти по туннелю, ведущему под наш дом.

– Мы под магазином никогда не были, – признался Гришка. – Дверь там тоже замурована. Они тут все замурованные.

Но мы все равно изъявили желание на нее взглянуть.

Пока мы ее не увидели, меня (да и дядю Ваню с Сережкой, как я догадывалась) больше всего интересовало, что это за дверь: новая или нечто с секретом деда Лукичева, подобное тому, что нам удалось открыть. Дверь оказалась новой, явно установленной хозяевами магазина.

И пол, и стены кругом были выложены большими плитами. Каменные «двери», открывавшиеся нажатием на один из кирпичиков (Гришка с Соболем про «двери» не знали), тоже состояли из огромных плит. Я думала о том, что дедов клад вполне мог находиться под какой-то плитой в полу или стене. Только как найти нужный потайной рычажок?..

В этом нам Гришка с Соболем не помощники, да и нужно быть ненормальным, чтобы посвятить бомжей в такое дело. Пусть не украдут, но разболтают всем и каждому по пьяному делу. А зачем давать людям лишнюю информацию? Я вообще-то боялась, что и дядя Ваня мог открыть рот, когда не нужно, но он божился, что про такое дело ни с кем не говорил, – он же клятву давал, да и пил он в последнее время только дома, если не считать его пленения в той злополучной деревне.

Затем мы пошли по правому туннелю и остановились перед совсем небольшим закуточком. Человеческие кости были прикрыты грудой тряпья. Это, как правильно сказали бомжи, был не целый скелет, а разломанный на части, причем примерно одинаковой длины.

– М-да… – протянул дядя Ваня. – Больно много что-то у нас в доме скелетов. Одного из ниши вынимают, теперь вот этот.

– Чего?! – не поняли бомжи.

Иван Петрович принялся рассказывать о пожаре, взрыве, нашем затоплении и о скелете в нише, который до сих пор не могут опознать.

– Интересно, дед Лукичев случайно не разбойник был с большой дороги? – спросил он.

– Вы что, забыли? – посмотрел на дядю Ваню Сережка. – Он лентами торговал. И еще чем-то. Ты помнишь, мама, что баба Аня с бабой Олей говорили?

Соболь выяснил, о каком деде идет речь, а потом вполне справедливо заметил, что торговля галантереей еще ничего не значит. Торговля могла являться всего лишь прикрытием.

Мы стояли и смотрели на останки человека, которого по этим костям уже никто никогда не сможет опознать. Когда он жил? Чем занимался? За что его убили? Кто? Я почему-то не сомневалась, что он умер не своей смертью. Повинуясь какой-то неведомой силе, я подошла к костям и наклонилась над ними, велев дяде Ване посветить мне. Иван Петрович не понял, что меня заинтересовало, но просьбу выполнил. Хорошо, что я предусмотрительно взяла с собой перчатки, хотя не рассчитывала, что мне придется осматривать скелет, просто думала, что в подвале будет жуткая грязь.

Я искала отметины от пуль – ведь они могли скользнуть и по костям, даже застрять в них. Или нож мог их коснуться. Но я ничего не обнаружила.

Мужчины наконец поняли, что я ищу.

– Может, его прямо в сердце? – высказал предположение Соболь. – А сердце теперь уже черви съели.

– Смотрите, – сказал Гришка, указывая носком грязного ботинка на височную кость. Кость была вдавлена. – Ему просто крепко врезали.

– Это могли и потом обо что-то стукнуть, – заметил дядя Ваня.

– Но могли и при жизни, – хмыкнул Гришка.

Удовлетворенные осмотром, мы уже собирались вернуться в отсек бомжей, когда тишину прорезал звук выстрелов. Стреляли одиночными, за каждым выстрелом следовал крик, вернее, так мне показалось вначале, – потом крик стал непрерывным, но это не был крик от боли. Человек, как мне показалось, был страшно напуган. В его крике звучал прямо-таки животный страх. Потом выстрелы смолкли, а человек продолжал кричать, но уже тише. И снова раздались выстрелы, опять одиночные, и опять кто-то заорал от страха, но в конце концов замолк.

• Предыдущая
• 43/80
• Следующая