Секретная миссия супермодели - Жукова-Гладкова Мария - Страница 65

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая

Через полчаса дверь открылась, и один из молодых людей принес мне обед – пиццу, приготовленную в микроволновке, и бутылку «Фанты».

– А виски со сливками можно?

Составляющих моего любимого коктейля в доме не нашлось, и вообще мое пожелание вызвало удивление.

– А чаю? – тогда спросила я.

Чай вскоре прибыл.

– И долго мне здесь сидеть? – спросила я «официанта».

– Шеф должен приехать вечером, – сообщил молодой человек и оставил меня в одиночестве.

Так, вечером должен появиться какой-то загадочный шеф. И этот самый шеф явно желает со мной побеседовать. Вот только, интересно, о чем? И где Марис?

Я сняла заколку и внимательно ее осмотрела: маячок находился где-то внутри. «Дядя Саша, вы получили сигнал?!» – хотелось крикнуть мне, но я молчала, вместо этого снова заколола волосы и забарабанила в дверь.

– Чего еще? – спросил тот же парень, который приносил мне еду.

– В туалет можно?

– Пошли.

Я двинулась по коридору первой, мой конвоир шел следом. Дом оказался довольно большим, мы сделали два поворота, пока не добрались до удобств. Из одной комнаты, мимо которой мы проходили, доносились мужские голоса.

Я скрылась за дверью туалета, конвоир остался снаружи. Пока я находилась внутри, к конвоиру подошел кто-то из приятелей.

– Руки помыть можно? – спросила я молодых людей.

– А душ принять не желаешь? – с издевкой поинтересовался новый.

– Желаю, – спокойно ответила я. – Пожалуйста, выделите полотенце.

– Ну ты, слышь, бля…

– Где ванная? – обратилась я к первому.

– Ты это… – Тем временем снова открыл рот второй, но я даже не удостоила его взглядом.

Первый посоветовал приятелю отвязаться от меня, а то «неизвестно, что шеф скажет». Подобный аргумент подействовал. Я сделала вывод, что тащить меня в койку воспрещалось, хотя применять силу в случае необходимости не возбранялось. Первый открыл мне дверь ванной и показал на полотенце.

– Но, может, без душа? – робко спросил он.

– Хорошо, – милостиво согласилась я. – Только вымою руки и лицо.

Закончив процедуру умывания, я покинула ванную комнату. Первый снова был один и ожидал меня под дверью.

– А вы чьи? – поинтересовалась я.

– Приедет шеф, и все узнаешь.

Так, на вопросы отвечать запрещено, если что-то и будет объяснено, то только самим шефом.

Меня снова заперли в моей темнице. Я решила лечь вздремнуть: все равно делать было нечего, болела голова, и вообще, следовало отдохнуть – неизвестно, что еще ждало меня ночью.

Я проснулась от звука открываемой двери.

– Вставай, спящая красавица, – позвал густой баритон, не принадлежавший ни одному из моих похитителей.

– Выйдите, мне надо одеться, – заявила я.

Вместо этого мужчина вошел в мою темницу и прикрыл за собой дверь.

– Одевайся. Я ничего нового все равно не увижу.

– Но тем не менее… – начала я и осеклась.

Наконец я разглядела гостя. Это был Виталий Станиславович Сергиенко, банкир и отец Лили.

– Вижу, что узнала, – усмехнулся он, устраиваясь на одном из стульев напротив кровати.

Я села, натянув на себя одеяло. Моя одежда лежала на втором стуле. Так, этому что надо? Узнать, как погибла Лиля?

Я вопросительно посмотрела на Сергиенко.

– Ну, рассказывай, – предложил Викинг.

– Что рассказывать? – поинтересовалась я. – И вообще, мне бы в туалет и умыться…

– Успеешь, – заявил он.

– А как мне все это понимать? – спросила я, широким жестом обводя темницу. Я несколько осмелела: убивать вроде бы меня не собирались, пытать тоже. Правда, в доме находилось слишком много особей мужского пола…

– Дитя мое, – заговорил Викинг, – ты решила играть во взрослые игры, а значит, должна понимать, что и спрос с тебя будет как со взрослой. Итак?

– Чего вы от меня хотите? – произнесла я голосом маленькой девочки: я в самом деле не понимала, что ему нужно.

Викинг внимательно посмотрел на меня, наверное, решая, полная ли я идиотка или притворяюсь. По всей вероятности, он не пришел ни к какому выводу – пока, а поэтому задал конкретный вопрос:

– Что ты делала на кладбище?

– Навещала своего предыдущего, – честно ответила я.

Сергиенко несколько секунд переваривал услышанное, а потом уточнил:

– Это того алкаша кладбищенского, что ли?

Неужели он так плохо обо мне думает?

– У вас все в порядке со зрением? – спросила я.

– Не понял.

Я встала с постели в одних узеньких трусиках, в которых спала, и повернулась вокруг своей оси перед очами обалдевшего Сергиенко. Закончив демонстрацию, я сразу же опять скрылась под одеялом.

– И как я должен это понимать? – уставился на меня Сергиенко, пытаясь прожечь простыню взглядом.

– Вы алкаша кладбищенского хорошо рассмотрели? – ответила я вопросом на вопрос. – По крайней мере, смогли прийти к выводу, что он – именно алкаш кладбищенский. Я тяну на бомжиху или кладбищенскую алкашку?

Викинг расхохотался и долго не мог успокоиться, потом приоткрыл дверь, ведущую в коридор, и крикнул, чтобы ему принесли пива. Я опять попросила себе виски со сливками – могли бы специально закупить для ценной пленницы, а получив очередной отказ, – колы. Через минуту нарисовался конвоир с двумя банками и опять плотно прикрыл за собой дверь.

– Так кто же твой предыдущий, как ты его называешь? И почему предыдущий?

– Потому что предыдущий, – ответила я чистую правду.

– Мы не понимаем друг друга, – заявил Виталий Станиславович. – Нельзя ли пояснить поподробнее?

– Ну чего тут объяснять? – начала заводиться я. – У вас сейчас какая по счету женщина?

– Жена вторая, а любовница – не помню. – Сергиенко не прекращал улыбаться.

– Но не первая и не последняя?

Виталий Станиславович расхохотался.

– Так, кажется, я понял, что ты имеешь в виду под словом «предыдущий». А кто нынешний-то?

– Место вакантно.

– А последний?

– Волошин Олег Николаевич. Слыхали про такого?

– Слыхал, – кивнул Сергиенко. – И все-таки предыдущий-то кто?

– Вы же сами ходили к нему на могилу.

Сергиенко вдруг взорвался непечатными словами, потом глубоко задумался. Наконец он поднял голову, внимательно посмотрел на меня и спросил:

– А откуда ты знаешь этого алкаша? В смысле, с кладбища?

– Так он там все время пасется, – ответила я, несмотря на то, что видела тогда Николая впервые, но раз его знали ребята-могильщики, значит, бывает он там регулярно.

– И ты часто навещаешь своего предыдущего?

– Часто, – ответила я и отвернулась к стене: у меня сами собой выступили слезы.

Сергиенко молчал, потом спросил, не хочу ли я выпить чего-нибудь покрепче. Я отказалась: все равно нет ни виски, ни сливок. Как мне показалось, направляясь на встречу со мной, Сергиенко ожидал услышать другие ответы, но никак не то, что узнал от меня. Может, думает, что зря затеял весь этот сыр-бор?

– Наташа… – наконец позвал он меня.

– Ну чего еще?

– А твоего предыдущего… ну, в смысле Бондаря… его в самом деле убили?

– Вы чего? – Я округлила глаза, а про себя подумала, что уж слишком часто стали ко мне поступать намеки, что Сережа, возможно, жив.

– Ты опознавала тело?

– Да какие могли быть сомнения?! – воскликнула я. – Его застрелили у нас… у него в подъезде. Я еще в окно смотрела, как он вышел из машины и вошел в парадную. А потом нет и нет. Ну я выбежала и…

Я разревелась. Сергиенко пересел ко мне на кровать и стал меня утешать как дочь, не проявляя никакого интереса к моему телу. Еще один названый папаша.

– Ты никого не видела?..

– Послушайте, меня и без вас менты сто раз допрашивали! – закричала я. – Никого я не видела! Если бы видела, своими руками придушила бы! Что вы от меня хотите?! Зачем вы меня сюда притащили?! Что вам нужно?! Дубовицкий в Греции, ищите его там и разбирайтесь с ним! Я его ненавижу так же, как вы! Он и меня хотел в свой гарем затащить, как вашу Лилю, да я успела смотаться, вот и путешествую теперь по разным странам, дома жить не могу.

• Предыдущая
• 65/74
• Следующая