Ночь подарков и желаний - Жукова-Гладкова Мария - Страница 44

• Предыдущая
• 44/50
• Следующая

Валентина мгновенно углубилась в чтение.

– Ничего… – медленно произнесла она наконец. – Ничего такого…

Потом соседка попросила меня сходить с ней в ее квартиру и взглянуть на обстановку. Может, мне что-то бросится в глаза?

– Там все вверх дном? – уточнила я.

– Нет, но видно, что он поспешно собирался.

Мы пошли.

Никакого бардака я не заметила – кроме обычного Валентининого. Да, дверцы двух шкафов были раскрыты, пара ящиков не задвинута до конца, и оттуда торчали какие-то вещи. Вот, пожалуй, и все.

– Где лежала записка? – спросила я.

– На полу, напротив входной двери. Чтобы я сразу же заметила.

В одной из комнат я с удивлением увидела разбросанные на диване фотоальбомы.

– Что это? – удивленно спросила я у Валентины.

Та покачала головой. Она только сейчас обратила внимание на фотоальбомы.

В новых фотоальбомах отсутствовали все снимки, на которых был изображен Коля.

Валентина выругалась. Я не понимала, что это может означать.

Подруга задумалась, потом спросила, нет ли у меня фотографий Коли. Вроде должны быть. Коля же нас двоих вместе с Юлианкой неоднократно вывозил за город, и мы там точно фотографировались – на мой фотоаппарат. Конечно, главным объектом была Юлианка, но Коля тоже мог попасть в кадр. Валя просила отдать такие снимки ей.

Мы отправились ко мне. Я тихонечко проследовала в комнату, где спала Юлианка, взяла пару альбомов и присоединилась к Валентине на кухне.

Я замерла над открытым альбомом. Отсутствовало несколько снимков дочери.

Валентина вырвала альбомы у меня из рук и стала пролистывать. Коля нашелся на двух снимках. Валентина их забрала.

– Ты помнишь, какие здесь были фотографии? – спросила соседка.

– Юлианка и Юлианка со мной. Точно. У меня эта пленка осталась. Это последние снимки, которые я делала и успела отдать напечатать.

Я ничего не понимала. Кто взял снимки? Зачем?

– Надо завтра же снова напечатать эти кадры, – заявила Валентина. – И изучить.

– Ты считаешь, что их взял Коля? Зачем?!

Валентина признала, что совсем ничего не понимает.

Мы решили во всем разобраться утром, а сегодня пора было спать.

Утром нас разбудил звонок в дверь.

Я быстро накинула халат и отправилась открывать, спросила, кто там, и получила ответ:

– Милиция!

В субботу с утра? Ко мне?

Я открыла дверь и уставилась на довольно большую группу людей, собравшихся на нашей площадке и на двух лестничных пролетах, идущих вверх и вниз. Я захлопала глазами.

Между ног попыталась просочиться кошка, тут же появилась проснувшаяся Юлианка в пижаме и кошку успела ухватить. Потом появился Костик, успевший натянуть джинсы, но не футболку.

– Вот бесстыдница! – раздался голос мерзкой соседки, проживающей под Валентиной. – При ребенке с молодым кобелем!

– Помолчите, пожалуйста, – резко одернул ее человек в штатском, но явно из органов.

– Что случилось? – прохрипела я, еще не отойдя ото сна. Да и не выспалась я еще. Легли-то мы с Валентиной фактически под утро.

– Вы знаете, где ваши соседи? – спросил человек в форме.

– Да только она и может знать, – опять прозвучал голос соседки, проживающей под Валентиной. – Закадычные они подружки. Раньше только вторая любовников водила, а теперь и эта ее примеру следует. Но у той ребенка нет, а у этой девочка растет. Разве можно допускать блуд при ребенке?!

– Помолчите, пожалуйста!

Тут у меня из-за плеча появилась Валентина с опухшим от слез лицом.

– Вон она, шалава, которую вы ищете! – заорала соседка снизу. Потом ей в голову пришла новая мысль: – Так, значит, эти две шалавы с мальчишкой перед глазами ребенка…

– Вася, уведи ее! – рявкнул один из представителей органов.

Тот, который звонил в дверь, уточнил у Валентины, не она ли живет в соседней квартире, потом попросил предъявить документы. Мы с Костиком и Юлианка их мало интересовали.

– Документы в квартире, – сказала Валентина. – А что случилось-то?

Вместо ответа ее спросили о муже, где он в данный момент находится.

– Я сама хотела бы это знать, – ответила Валентина.

Сотрудники органов переглянулись.

Потом Валентине, мне и Костику задали много вопросов, долго изучали Колину записку, осмотрели Валентинину квартиру.

Колю сегодня пришли арестовывать. Прокурорский работник показал Валентине ордер на арест ее мужа. Ему предъявлялось обвинение в перевозке и сбыте наркотических средств. Мы с Валентиной были в шоке.

– Но этого не может быть, – ошалело произнесла соседка. – Он – пьяница, а не наркоман.

Прокурорский работник только усмехнулся. Мужчина в милицейской форме заметил, что наркокурьеры обычно сами свой товар не употребляют, а Коля, как выяснилось, был именно наркокурьером.

Наконец сотрудники органов поняли, что искать Колю в нашем доме бессмысленно и мы не представляем, где он может находиться, и отбыли ни с чем.

Потом мы пили коньяк с Валентиной и Костиком. Я пыталась успокоить Валентину. Ее, конечно, расстраивало не то, что Коля оказался наркокурьером, а то, что она его, по всей вероятности, больше никогда не увидит.

Ближе к вечеру Костик засобирался домой.

Я вспомнила про вчерашний поход в ночной клуб и спросила у Костика, приезжал ли туда Петр Петрович. Костик ответил, что приезжал, но ненадолго, и его отец мне все сам объяснит в понедельник.

Воскресенье было у меня на этот раз рабочим днем, но я люблю работать в выходные – спокойнее. Нет начальства. Юлианка находилась со мной на работе, как обычно, сидела в одном из кабинетов за компьютером.

А в понедельник события стали развиваться с космической скоростью.

При подходе к фабрике я увидела, что территория оцеплена и наши стоят перед этим самым оцеплением. Обычно я прихожу позже начала смены на производстве. С самого утра мне на кухне нечего делать. Примерно к десяти подъезжает шофер с закупленными продуктами, и тут появляемся мы с посудомойкой, которая также мне помогает сортировать продукты.

– Что происходит? – спросила я у наших.

Мне пояснили, что на предприятие приехала куча самых разнообразных проверяющих, включая американцев. Сотрудников не пускают, только руководство. Ночную смену выпустили, производство остановили. На сколько – неизвестно. Вообще ничего не известно. Народ пока не знал, расходиться по домам или нет, и хотел прояснить ситуацию – с работой, с зарплатой…

Внезапно у меня в сумке зазвонила трубка. Это был Петр Петрович, отец Костика.

Я ответила на звонок. Петр Петрович поинтересовался, где я, а потом велел подойти к самым воротам. Он сейчас выйдет и проведет меня внутрь. Проверяющих нужно накормить.

Я двинулась к воротам.

Суровый молодец в камуфляже проверил мои документы, в которых, правда, не значилось, что я работаю поварихой, и пропустил. На пару с Петром Петровичем мы пошли к пищеблоку, у которого водитель уже разгружал продукты.

– На сколько человек готовить? – спросила я.

– Как обычно, – ответил Петр Петрович.

– Петр Петрович… – я повернулась к нему с вопросом в глазах.

– Пока ничего не знаю, Тоня. Честно! – Он прижал руки к груди.

– Но хоть что-нибудь хорошее скажите!

– Я страшно рад, что не финны приехали! – усмехнулся начальник склада.

Проверка длилась три дня, потом ее как-то быстро свернули, но совсем не из-за того, что что-то нашли. Наоборот, у нас на предприятии не нашли ничего противозаконного! На все имелись лицензии и разрешения, лекарствами – как нашими, так и других фирм – торговали исключительно по накладным. Правила пожарной безопасности соблюдались, СЭС не нашла, к чему придраться, зарплату платили белую, все налоги переводились, куда следует.

Петр Петрович заявил, что теперь понял: лучший вариант проверки – это когда проверку проводят все инстанции одновременно. Они не могут себе позволить друг у друга на глазах брать взятки, да еще и в присутствии американцев, которые всюду совали свои носы, пусть и страдающие от аллергии.

• Предыдущая
• 44/50
• Следующая