Колдовские страсти - Жукова-Гладкова Мария - Страница 54

Усмехнувшись, майор отправился к двери в сопровождении племянника. Зойкина квартира погрузилась в молчание.

Тишину нарушил вопль Людки Бояровой, вопрошавшей у Зойки, где ее муж. Почему-то Людка вдруг решила, что именно Зойка где-то его держит. Если бы парни из охраны Николая Николаевича Людку не удержали, она набросилась бы на мою соседку и учинила драку. Боярова пыталась вырваться из крепких объятий дюжего молодца, лупила его кулаками по могучей груди, потом затихла и стала к нему внимательно приглядываться, да так, что парню стало не по себе.

– Тебя как зовут? – спросила она наконец, пожалуй, забыв, что в комнате они находятся не вдвоем.

Парень вопросительно глянул на шефа. Людка проследила за направлением его взгляда и завопила по новой, теперь направляя свой гнев на Николая. Я, откровенно говоря, не понимала, в чем он-то провинился.

Анна Ивановна решила вмешаться, подхватила Людку (что у нее получилось гораздо лучше, чем у дюжего охранника: по всей вероятности, сказывался многолетний опыт успокаивания и укладывания мужа в периоды белой горячки) и повела к нам, приговаривая, что сейчас напоит Боярову валерианочкой и своей домашней наливочкой.

Когда они ушли, я посмотрела на Зойку, так и сидевшую молча. Мы встретились глазами. Ее взгляд ничего не выражал, как и лицо в целом.

– Интересная получается картина, – сказал Николай Николаевич, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Кто этот майор? – спросила я.

– Один правильный мент, – ответил мне Коля. Айчил кивал в такт его словам. – Ненавижу его, но уважаю. Человек слова. Всегда его держит. У меня нет оснований ему не верить, хотя он, конечно, преследует свои цели. И если он рекомендовал нам поинтересоваться деятельностью одной особы, мы этим обязательно займемся.

Николай говорил зло и на Зойку смотрел волком, а я, не веря майору, вообще никому теперь не веря, решила для себя: Зойка – моя подруга, мы столько лет знакомы, и я лично видела от нее только добро, а значит, я тоже должна ей помочь, что бы она там ни натворила. Хотя я не могла даже представить, чтобы она организовала банду и ею руководила. Зачем было тогда затевать расследование, в которое она втянула меня? Мне лапши на уши понавешать? А зачем? Кто я такая? Ну ладно бы от меня что-то в жизни зависело. А так… Почти нищая, можно считать, безработная, ни мужа, ни влиятельных знакомых (появившихся в последнее время не считаю), да и к органам я никогда никакого отношения не имела. С какой целью Зойке было врать м н е? Я ведь всегда принимала ее такой как есть. Передо мной ей не требовалось играть роль.

Я вспомнила, как она в первый раз рассказывала нам с бабушкой об исчезновениях подростков и молодых людей. Ее это искренне волновало. Ее это задело, как задело и меня. Да я знаю Зойку двадцать с лишним лет! Не стала бы она никого уводить из семей! Ну, мужика бы, может, и стала – для себя, но ребенка?! Для чего? Тем более зачем ей куда-то прятать соседских мальчишек?

Зойка, наоборот, всегда помогала людям – о чем я знала по отзывам даже моих знакомых, которым я сама рекомендовала к ней обращаться. Моя соседка – великолепный психолог, она быстро разбирается в ситуации, в том, что волнует человека, и помогает ему справиться с трудностями. И у нее дар – гадает-то она великолепно.

Какая банда? Какие бывшие и нынешние сотрудники органов? И ведь сидящие сейчас в Зойкиной квартире мужики, похоже, считают, что Зойкина банда попыталась отобрать у них территорию, на которую распространялось их влияние.

Николай тем временем продолжил свое сольное выступление, в такт которому то и дело кивал Айчил. Они уже давно знали, что за господином Лимом, официально возглавляющим «Китайский культурный центр», кто-то стоит – и даже как-то сообщили об этом мне. («По-моему, упоминали Чанг с Цзяном», – подумала я, но ничего комментировать не стала.) Вот, значит, кто это оказался. А они-то голову ломали, никак понять не могли, как две клуши оказались в зоне их внимания. (Ну с этим я могла согласиться: странно, не правда ли, что эти типы вдруг заинтересовались моей скромной персоной? Но это их проблемы.) Внешность обманчива – гласит старая истина. Николай даже предположить не мог, что за таким внешним обликом (тут его взгляд упал на меня) скрывается недюжинный ум, смекалка и оборотистость. Организовать такую банду! Выжить их с Айчилом с отвоеванной с таким трудом у других группировок территории! Две бабы обвели их вокруг пальца! Браво, конечно, тетки, но каждый сверчок должен знать свой шесток. А за свои ошибки надо платить. И заплатить придется сполна.

Глаза Николая, уже столько раз менявшиеся на моей памяти, стали холодными, как вода в Неве в ноябре. Мне стало жутко от этого взгляда, по спине пробежал холодок. Так ведь он в самом деле считает, что я, как и Зойка, виновата в потере им сфер влияния! Неужели он думает?.. А похоже, что так и есть…

– Таня ничего не знала, – вдруг твердо и громко заявила моя соседка, перебивая ровный голос Николая. – Я ее использовала втемную.

Все собравшиеся резко повернулись к Зойке. Я в первое мгновение опешила, потом, заикаясь, пролепетала:

– Зоя… ты… неужели? Но как ты смогла? Как?.. Зачем? Зачем тебе все это было надо?! Я не верю!

Николай посмотрел на меня – долгим внимательным взглядом, от которого мне стало вначале не по себе, а потом я внезапно разозлилась.

– Чего уставился? – заорала на него. – И чего ты тут расселся, словно у себя дома? Это не твоя квартира! А ну пошли все вон отсюда!

Теперь уже я сверкала глазами, вперив руки в свои литые бока и выставив грудь вперед. Я была разгневана и обводила взглядом всех собравшихся по очереди. Я, конечно, еще и обиделась на Зойку, но с ней мы сами потом разберемся, это наше личное дело. Я все равно оправдывала соседку (и до сих пор не могла поверить в предъявленные ей обвинения), но даже если она это и сделала, то имела свои причины. А сейчас ее надо спасти от этих негодяев, от которых не приходится ждать ничего хорошего.

– Хотите, чтобы я вас всех по очереди с лестницы спустила? Это я всегда пожалуйста. Видели, как я мешки с сахаром на своем горбу таскаю? Вас, красавчики, мне ничего не стоит выкинуть из окошечка. Полетите ласточками! А ну быстро все встали и покинули квартиру! Живо!

Я подлетела к ближайшему типу из охраны Айчила и без особого труда подняла его сзади за шкирку. Послышался легкий треск разрываемого материала, но куртка все-таки выдержала. Я подняла дрыгающего ногами парня на вытянутой руке. Держать его, признаться, было неудобно, в особенности если учесть, что он извивался всем телом и норовил схватить меня за волосы.

Но я знала, что должна действовать решительно: иначе результата не добиться. В общем, я развернулась и, так и не выпуская парня (хотя рука уже начала затекать), потащила его к двери. Он тут же завопил истошным голосом, путая русские слова с иноязычными. Остальные молодцы очухались и резво рванули с места вслед за мной, но применить ко мне силу не решались. Бросив взгляд через плечо, увидела, что они оглядываются на Николая с Айчилом, так пока и не принявших никакого решения. Опешили, наверное, господа. Не подозревали, что простой человек, который волею судьбы и неких типов оказался в нестандартной и непривычной для себя ситуации, может действовать так, как никто от него не ожидал? Это ваши враги, подчиненные и подшефные могут испугаться вашей охраны, а мне на них плевать!

Я резким движением открыла Зойкину дверь, оставленную не запертой, выволокла парня на лестничную площадку и потащила к лифту. От сбрасывания вниз, в лестничный проем воздержалась: человек все-таки, и нажала на кнопку лифта.

– Таня, что ты намерена делать? – раздался голос Николая, выскочившего вслед за своими молодцами на лестничную площадку и, как и они, не решавшегося ко мне приблизиться.

– Сейчас увидишь.

Тут лифт как раз остановился на нашем этаже, я загрузила туда типа и нажала на первый этаж. Парень не сопротивлялся и молча уехал, а я стала подниматься по лестнице вверх.