Колдовские страсти - Жукова-Гладкова Мария - Страница 15

Костина мама удивленно взглянула на Петю, потом на меня.

– Да, работает, – кивнула я. – И я это приветствую. Молодец. Петя мне здорово помогает. Он же у нас – единственный мужчина в семье. И показывает себя мужчиной.

Костина мама как-то сразу стушевалась. Я поняла, что, наверное, допустила ошибку, так что опять переключилась на «кружок», который меня интересовал больше всего.

Главным отличием Костиной увлеченности китайской культурой было то, что мама была в курсе изучаемого материала и вполне сносно могла перечислить темы, которые сынок проходил на занятиях в центре. Или она больше интересовалась жизнью сына, чем мои соседи и Зойкины клиентки? Костя привык всем делиться с мамой? Или от этой мамы ничего не скроешь?

Судя по маминым восторженным рассказам о чадушке, она не могла бы не заметить отрешенности и фанатичной зафиксированности на чем-то. Я как раз ввернула вопросик на тему, не слишком ли он погружен в предмет. Но оказалось, что Костенька еще и отлично учится в школе – и погружен во все предметы сразу, потому что у мамы денег на репетиторов нет и не будет, так что Костеньке самому приходится все постигать доскональным образом, а кружок – это его хобби. Пусть лучше туда ходит, чем по улице шляется, опять повторила Марина Петровна, хотя я не уверена, что с такой мамой Костя смог бы шляться по улице.

Далее выяснилось, что мама фильтрует всех Костиных знакомых, а когда чадушко в прошлом году увлеклось девочкой из параллельного класса, мама тут же нашла в ней тысячу и один недостаток и объяснила Костеньке, что девочка его недостойна. Да и вообще такие девицы сейчас… Мальчику надо быть очень осторожным, а Костенька – мальчик легко ранимый, воспитанный, культурный, с тонкой душой, ну и так далее, все в том же роде.

Петя наступил мне под столом на ногу. Я поняла, почему мой сын не дружит с Костей и одобренными его мамой одноклассниками. Не знаю, правда, входит ли мой в число одобренных, уточнять не стала. Правда, сохранила наилюбезнейшее выражение лица, заинтересованность разыгрывать не приходилось, так как меня культурный центр в самом деле занимал.

– А как записаться в тот кружок? – наконец вставила я вопрос.

– Ой, вам тоже захотелось, да, Татьяна Александровна? Правильно, правильно. Я думаю, вашему Пете эти занятия пойдут на пользу.

И Марина Петровна, не ответив мне, переключилась на бедного Петю, по-моему, с трудом сдерживавшегося, чтобы ей не нагрубить. Он от меня-то воспитательные речи не терпит, а уж от других… Но сынок понимал, что нужно потерпеть для пользы дела, тем более теперь уже я наступила ему на ногу и хорошенько придавила.

Петька у меня – парень сообразительный и раньше меня додумался снова вернуть Костину мамашу в нужное нам русло. Он прямо спросил, как Костя записался в кружок и как выяснить, какие вообще направления есть (хотя вроде бы он все выудил из Интернета, но зачем было сообщать об этом Марине Петровне?). Сынок добавил, что он бы лучше какими-нибудь восточными единоборствами занялся (я тоже считаю, что лучше спортом, чем чем-нибудь еще, а самооборона всегда кстати).

– Костеньку Сережа, ваш сосед, туда отвел, – как само собой разумеющееся сообщила Марина Петровна.

Потом она рассказала (шепотом, взяв с нас слово не говорить Костеньке), что сама съездила в центр (я наступила Пете на ногу), чтобы проверить, куда зачастил ее ребенок, там ей провели экскурсию, показали места занятий, выяснили, кто она, откуда, чем раньше увлекался мальчик.

– Очень культурные все, очень вежливые. Внимательные такие. И Костеньку моего хвалили! Он-то теперь в продвинутой группе занимается! Сережу не перевели пока и Володю тоже, – вздохнула мама с показной грустью. – Но Костенька-то очень много занимается. И я дома проверяю, как он усвоил материал. Может, ему потом с поступлением помогут? Пусть китайский язык учит. Да, это мысль… – задумчиво произнесла Марина Петровна. – Наверное, я на днях еще разок к преподавателям съезжу… Поговорю… Или спрошу совета, куда они рекомендуют потом Костеньке поступать.

Я вызвалась составить маме компанию в поездке в центр, чтобы тоже на него взглянуть.

– Поедемте, Татьяна Александровна. Я уверена, что вам понравится.

Мы договорились созвониться к концу недели.

Тут как раз вернулся Костенька. Весьма удивился, увидев нас с Петей. Когда мы и его спросили про Сережу с младшим братом, пожал плечами, как и мама, сообщив, что он сам в продвинутой группе, а мои соседи и одноклассник Вова Корольков остались в начальной. Занимаются они теперь в разных помещениях и с разными преподавателями, так что Костя даже не мог сказать, когда они появлялись в центре в последний раз.

– У вас разве не одновременно занятия? – удивилась Марина Петровна. – Я думала, Костя, что ты вместе с ними ходишь. А ты, оказывается, в одиночестве ездишь по городу! Почему ты мне не сказал?! Я была уверена, что ты… а оказывается… Костя!

Чадушко попыталось убедить маму в том, что оно уже вышло из детсадовского возраста, правда у него ничего не получилось, Костя сбегал за корвалолом, напоил маму, хватающуюся за сердце, а я, чтобы не терять времени зря (да и Костю было жалко), поинтересовалась:

– А можно взглянуть, по каким вы учебникам занимаетесь?

– Да, конечно, – кивнул одноклассник моего сына, с радостью переключаясь с мамы на меня. – Только это не совсем учебники. Нам начитывают лекции, а потом дают еще книги по теме занятий. Мы их сами изучаем для общего развития. Вот что мне дали сегодня.

Костя раскрыл портфель, с которым ходил в кружок, и извлек оттуда две брошюрки на русском языке. Одна рассказывала о китайских праздниках вообще, вторая – подробно о праздновании Нового года. Бегло пролистав их, я не заметила ничего странного. Обычная информационная литература. Кстати, весьма любопытная.

Сам Костя производил впечатление вполне нормального подростка (насколько можно с такой мамой), ни отрешенного взгляда, ни психоза, ни невроза я не заметила. Рассказывал он о кружке и неком учителе Чжане увлеченно, мне стало ясно, что он туда ходит с большим удовольствием.

Петя опять наступил мне на ногу: пора было собираться. Нам тут делать нечего. На прощание уточнив адрес центра (который совпал с найденным Петей в Интернете), мы откланялись.

Уже на улице я глянула на сына.

– Чего думаешь? – спросила.

– Может, в самом деле другие китайцы? Одни – нормальные, ну эти учителя в кружках, а другие… Мам, если мы хотим что-то узнать, надо прямо в центр ехать. Давай я запишусь на какие-нибудь занятия, а?

– Я боюсь, Петя, – покачала я головой. – Ты для меня дороже всех на свете. А ну как там что?.. Не отпущу тебя. Сама пойду.

Сынок тут же напомнил мне, что меня и бабушку видели Лим и его телохранители, притащившие нам телевизор. Меня не запомнить невозможно, даже людям с другим разрезом глаз, которым мы кажемся очень похожими. Пети же тогда дома не было. Его видела только Мей Лу.

– Издеваешься? – хмыкнула я, но не обиделась: меня с моими формами в самом деле забыть трудно. И вынуждена признать, что сынок прав: его не видели. Ребенок тем временем уверял меня, что в первое посещение его там в любом случае не станут ни по башке бить, ни наркотиками пичкать.

Более того, если с Петькой что-то начнет происходить, я это тут же замечу, подумала я. Ох, не хочется, конечно, рисковать, чтобы, не дай бог, не получить какой-нибудь необратимый процесс или вечную депрессию, но на пару занятий его, возможно, и стоит отправить. И прав ребенок: там не сразу начинают промывку мозгов. Если вообще этим занимаются. А я могу себя еще и показать второй Костиной мамой.

Но куда на самом деле ходила дочь компьютерного короля, с которым познакомилась Зойка? В притон, а потом в центр? Или вообще не бывала в притоне? В центре ли она получала наркотики? Или с кем-то познакомилась в центре, а оттуда перешла в наркоманскую тусовку? Или, как сказал гипнолог из элитной клиники, она, наоборот, могла «очищаться» в центре от зависимости? Но тогда же они благородным делом заняты! И их нужно всячески поддерживать!