Настольная книга сталиниста - Жуков Юрий Николаевич - Страница 41

И потому в качестве «организационных мер» предложили следующее:

«Укрепить государственные органы наиболее авторитетными и опытными кадрами». «Признать целесообразным», чтобы первые секретари ЦК компартий союзных республик, крайкомов, обкомов, окружкомов, горкомов и райкомов были бы одновременно и председателями совминов, исполкомов соответствующих уровней властных структур. Упразднить во всех партийных органах «должности заместителей секретарей по отдельным отраслям — промышленности, торговли, транспорту, сельскому хозяйству, а также соответствующие отделы».

Сталин проект поддержал. Одобрил. Скрепил резолюцией: «За (с поправками в тексте). И. Сталин». Правку же внес чисто стилистическую, убрал повторы. Одну фразу целиком, шесть слов в других. Да предложил свой вариант названия — «Об объединении руководства партийных и государственных органов». После этого к открытым сторонникам проекта примкнул и Андреев. Казалось, решение предрешено, не вызовет возражений. Однако на заседании Политбюро предложение большинством голосов отклонили несмотря на позицию Сталина.

Что же вынудило часть узкого руководства пойти на столь крайнюю меру, как реформирование партии, поиск для нее нового, менее значимого, менее ответственного места?

Прежде всего осознание вреда, ущерба, который наносило «двоевластие». Бессмысленность, вздорность параллелизма двух властных структур. Но в еще большей степени — нехватка кадров. Тех самых, которые действительно «решают все», для обоих ветвей власти. Нехватка, которая наиболее остро проявила себя в годы войны.

Маленков и как начальник Управления кадров, и как второй секретарь ЦК знал о том намного лучше других, которые узнали обо всем позже. На заседании, проходившем в Управлении пропаганды 18 апреля 1946 г., огласили результаты изучения партии. Данные, свидетельствовавшие об удручающем, если не говорить более прямо, положении.

Из пролетарской партия превратилась в чиновничью. Служащие в ней составляли уже 47,6 процента. Несмотря на это образовательный уровень членов ВКП(б) оказался крайне низким, явно противоречащим успехам культурной революции, которыми так гордились, восхищались. 67,2 процента коммунистов, включая и руководящие кадры — работников райкомов, горкомов, обкомов, крайкомов, ЦК компартий союзных республик, — не имели даже среднего образования. Высшим же обладали только 7,3 процента.

Такими были общие характеристики. Более страшная картина обнаружилась при выборочном обследовании партийной элиты ряда краев и областей европейской части РСФСР. Оказалось, что никто из опрошенных не сумел назвать ни одного произведения Ленина или Сталина. Из 27 работников высшего ранга лишь 16 читали «Краткий курс», но еще до войны. Несмотря на то, что именно в те дни все средства массовой информации излагали, пересказывали, комментировали ответы Сталина на вопросы корреспондента «Правды» по поводу фултонской речи, только немногие сумели ответить на вопрос: кто такой Черчилль? Практически все книг не читали. Не знали элементарного. Например, полагали, что Белинский — русский педагог…

Из 78 заведующих кафедрами истории СССР, существовавших тогда в стране, 18 человек не имели ни степени, ни высшего образования. Среди заведующих кафедрами марксизма-ленинизма число таких «профессоров» превышало 50 процентов. Среди членов верховных судов союзных республик имели высшее образование, правда, не всегда юридическое, 55,2 процента, а среди народных судей — всего лишь около 8.

Эти данные красноречиво подтверждали правоту сторонников реформы, сторонников лишения партии абсолютной, всеобъемлющей власти. Должны были убедить всех, что пора «командиров индустриализации», обладавших лишь одним достоинством — участием в Октябрьской революции, в Гражданской войне, баполонили все партийные органы люди иные.

Кто? Самые серые, заурядные, незаметные, не обладающие ни заслугами в прошлом, ни профессией, ни образованием в настоящем. Зачастую, особенно на местах — в союзных республиках, плохо владеющие русским языком. Малограмотные. Удерживающиеся, продвигающиеся «по службе» благодаря конформизму, управляемости, готовности проводить в жизнь любое, самое абсурдное решение. Подменившие необходимую по должности компетентность тем, что они же стали называть «исполнительской дисциплиной». Превратившиеся в механические ретрансляторы указаний, распоряжений, приказов и команд. Пытавшиеся подтвердить, доказать свое членство в партии, свое марксистско-ленинское мировоззрение бездумным догматизмом, вырванными с кровью из контекста цитатами и безудержным изначально, но все же непрерывно возраставшим восхвалением Сталина. Уверенные, что вместе с постом в партийных органах им дали и все необходимые знания, умение. Возможность разбираться во всех без исключения вопросах, право руководить инженерами, учеными, деятелями литературы, искусства.

При всём желании консервативная часть узкого руководства не могла отмахнуться от столь очевидных, вопиющих фактов. Вынуждена была хоть как-то, но реагировать. Предлагать выход из сложившегося положения. И потому тут же такой выход нашла. Паллиативный. Предложила обязательное, чуть ли не принудительное обучение номенклатуры. Естественно, в ускоренном темпе. Для министров, первых секретарей обкомов и крайкомов, секретарей ЦК компартий союзных республик — на двухлетних Ленинских курсах. Для тех, кто занимал более низкие посты, иную форму подготовки. Имеющим высшее образование — в трёхлетней Академии общественных наук, обладавших только средним — также трехлетнее, в Высшей партийной школе. А для офицеров армии и флота — во вновь открытой Военно-политической академии.

Принимая такое решение, Политбюро, секретариат были убеждены, что через три года, самое позднее — лет через пять партия будет располагать столь необходимыми для ее структур грамотными, подготовленными кадрами. Специалистами в вопросах не только марксизма-ленинизма, но и в одной из отраслей народного хозяйства. Будут обладать столь большим числом образованных коммунистов, что появится «резерв». А с ним и возможность выбирать из нескольких кандидатов при назначении на ответственную должность.

Так полагал Жданов, в марте 1946 г. вернувший себе пост второго секретаря ЦК. Полагал и Александров, начальник Управления пропаганды — инициатор партликбеза. Согласиться с таким предложением как с наименьшим злом вынужден был и Маленков. Они не учли лишь одного. Обнажив истинное лицо партократии, они подписали себе приговор. Противопоставили себя этому слою, позже названному Джиласом «новым классом». Стали для него врагами, ибо покусились на святая святых — на должности, прямо дававшие огромные привилегии. Старую, довоенную — «конверты». Официально регламентируемую, но тайную доплату к жалованью. Закрытую систему торговли, созданную в годы войны. И новые. Особую телефонную связь — «вертушки», «ВЧ». Персональные машины. Отдельные квартиры, особенно желанные при бушевавшем жилищном кризисе. Спецполиклиники, дачи, дома отдыха, санатории. Словом, всё, что только могла дать возрождавшаяся экономика.

Первым подвергся опале инициатор реформ Маленков. Его отстранили от руководства Управлением кадров в апреле 1946 г. А месяц спустя вывели из секретариата. Заменили вызванным ради того из Ленинграда Кузнецовым. Потом пришла очередь Александрова, вздумавшего учить партократию. Сняли в августе 1947 г. На его место назначили неприметного, никому неизвестного Шепилова. Весной следующего года Жданова лишили многих полномочий. Передали их Суслову. Тому, кто и при новом раскладе остался малозаметным, но чьё воздействие на политику партии, ее аппарат стремительно возросло. Ведь не кто иной, как он и оказался наиболее последовательным выразителем интересов «нового класса», защитником его.

Кадровые перестановки позволили вновь начать контрреформы. Откровенно пренебречь решениями XVIII съезда. Ликвидировать в июле 1948 г. управления кадров и пропаганды. Восстановить отраслевые отделы, возродить контроль за министерствами. А заодно и создать новые «ответственные» должности. Наращивать их число. Так, под предлогом борьбы с буржуазным национализмом образовать в небольших республиках — Эстонии, Латвии, Литве, Грузии, Башкирии, Татарии — по две-три области. Со всеми непременными атрибутами — обкомами, облисполкомами.